Мой Мир 2 (СИ)

— Да… Зима… Еще метки эти. Есть проблемы. Ну, если что, у вас отсидимся. Пора двигаться.
— Любимый, несколько тыковок с порошками не забудь. Надеюсь, ты за них целое состояние выручишь.
— Отлично! Клуня, бегом собираться! Через час выходим. Всю одежду приготовь, оружие не забудь, заколку…
— Я скорее голову забуду, услышал я тень слов, обращенных то ли ко мне, то ли к драконе.
Когда мы собрались, я взял у Корхарна пеленг, и мы поднялись в воздух. Клуня на драконе, я сам по себе, вещи тюком, моими стараниями, сами по себе. Перед вылетом из купола, я сказал:
— Клуня, подрегулируй теплообмен, будет очень холодно.
— Поняла.
Как только покинули купол — обожгло резким холодом. Уяхата летала не очень быстро, но я и не торопился. Специально смотрел за Клуней, как она будет решать задачку теплообмена. Отлично! Правда, летя на драконе, она покрылась шерстью. Прикольно смотрелось — из-под крестьянского, по-сути, платья, торчал хвост и когти.
Летели часа 3, была уже ночь.
— Остановитесь-ка в ближайшем леске, приказал я. И замаскируйтесь. А то будет трудно объяснить ваш внешний вид.
Уяхата было дернулась, но Клуня так на нее посмотрела, что та сжалась в комочек.
— Да, Хозяин, сказала она.
Взяв себя в серый пузырь, я вылетел к ближайшему селению. Пролетел по улице. Как и в любой деревне, вечером на улице людей не было. Дом кузнеца нашел быстро — по устойчивой коричневой ауре. Но что-то там было не нормально. Кто-то болел. У меня созрел план. Я вернулся к своим, связался с Кроеной и показал ей больную ауру. Она посоветовала, какие тыковки брать. Я выпустил себе не большую, но плотную зеленую ауру, отрастил черную бородищу по глаза и спутанные космы. Затем снял сапоги и визуально увеличил ноги, покрытые густой черной шерстью. Потом потоптался босиком по снегу и пошел в деревню. Подойдя к дому кузнеца, постучался.
— Уходи, кто пришел! Мы никого не ждем!
— Меня ждешь…
Дверь резко отварилась и весь проход занял огромный мужик. Его лицо было чернее тучи.
— Я тебе сказал, пошел… и вдруг осекся. Увидел ауру, наверное. А может внешний вид.
— Ты кто?
— Лесовик. Мне показалось, что ты меня ждешь.
Он еще раз глянул на темно-зеленую ауру. И отошел от двери
— Проходи. Горе у нас. Детей у меня не было, сколько мы с женой не старались. А тут 9 месяцев назад она понесла. Все бы хорошо, но ребенок был очень крупный, а она маленькая. Она сильно порвалась при родах. Бабка наша местная зашила ее, да видать плохо — пошло воспаление. А теперь, наверное, через молоко, сыну передалось. Сейчас они помирают оба. А я… я ничего сделать не могу. Повитуху местную я в сердцах это… короче, не придет она. Я гляжу, ты Зеленый, на тебя одна надежда. Проси, чего хочешь, все сделаю, только спаси их.
— Веди, коротко сказал я
Он повел меня внутрь дома. На постели металась в жару миниатюрная женщина, а рядом уже не плакал, а тихо скулил младенец. Я передал картинку Креоне.
— Срочно! Передай мне управление! Речь идет на часы, если не на минуты!
Я немедленно сделал это. Дальше со стороны наблюдал, как мое тело абсолютно Креониными движениями начло действовать.
— Воды таз, быстро!
— Чего?
Я сказал длинную матерную тираду. Да такую, что сам удивился. Хозяин дернулся как от пощечины и убежал. Вернулся с тазом чистой воды — полностью передав управление ситуацией мне.
— Грей!
Он сунул таз в очаг. Тем временем я взял ребенка. Жизнь в нем еле теплилась. Я вкачал зеленого. Он немедленно обкакался и заплакал. Отец было засиял, но я заорал:
— Еще таз! Скатерть со стола убери!
— Так нет еще таза…
— Меня не …, где ты его возьмешь, но, если не будет, жену могу и не спасти.
Он метнулся и принес половину чьего-то золоченого доспеха.
— Пойдет?
— Вполне. Хоть делу послужит. Воду неси и тоже греться ставь. И ножи принеси из кузни разные. Я выберу. И иглы. БЕГОМ!!!
Он пулей метнулся и принес огромную охапку всякого железа. Тем временем вода в тазу стала теплой. Я достал одну их тыковок, кинул в воду щепотку порошка. Вода запузырилась и стала зеленой. Я взял младенца, который все время надрывно кричал и положил в таз. Вода помутнела, потом стала почти прозрачной. Младенец перестал орать и, чмокая, мгновенно заснул.
 
Я кивнул на стол:
— Скатерть убери.
Осмотрев, взял кирасу с водой, кинул туда другой порошок. Потом оторвал кусок скатерти, обмакнул в воду и сунул кузнецу в руки:
— Три!
Он стал тереть, на поверхности стола выступила черная пена. Он стирал ее, а она опять выступала. Тем временем я подошел к его жене. Она, с трудом, открыла глаза:
— Что с сыном?
— Спит. Теперь выживет.
— Хорошо, сказала она. Улыбнулась, закрыла глаза и стала уходить
Я запрыгнул на постель, схватил ее голову и заорал, то ли ментально, то ли физически:
— Не смей уходить! Ты нужна ему! И вкачал огромную порцию зеленого. Ее уход замедлился. Я все качал и качал. Кузнец стоял сзади, такой огромный и такой маленький.
— Возьми в моем правом кармане пузырек с тремя красными точками, налей воды в чашку, открой пузырек, брось три кристалла, не больше, и принеси. Три, слышишь!
Он кивнул и умчался на кухню. Через 3 минуты появился. Я с сомнением посмотрел в чашку.
— Не три там…
— Шесть… Ей же плохо!
— В кузне у себя командовать будешь, умник!
Я выплеснул содержимое чашки на пол. Жидкость тут же впиталась.
— Готовь, что сказал! Не успеешь, я ее не удержу. Как с этим жить будешь, урод!!!
Я не думал, что человек его комплекции может двигаться с такой скоростью. И вот чашка с целебным раствором у меня. Я оставляю мизинцы рук качать зеленое в виски, а большими пальцами открываю ей челюсть.
— Лей понемногу!
Жидкость впитывается, тогда я аккуратно кладу ее на постель и резко бью в область грудины. Она судорожно вдыхает и открывает глаза.
— Вернулась, голубушка, говорю я ей. Тебе еще не время…
— Перекладывай ее на стол и раздевай. Я пойду, твой инструмент посмотрю.
— Так это…
Я, а вернее Креона, так на него посмотрела, что больше никаких слов не понадобилось.
Ножи были действительно прекрасны. Я быстро нашел то, что нужно. Когда вернулся, она лежала на столе, а он стоял и держал ее за руку.
Я не буду описывать, как проходила вся операция. Скажу только, что, когда я вскрыл нарыв, зеленый гной выбросило метра на полтора, а кузнец покачнулся, теряя сознание.
— Стоять!!!
Он, на дрожащих ногах выпрямился.
— Хочешь по-настоящему помочь?
— Д-д-д-а…
— Я могу перенести на тебя часть ее боли. Выдержишь?
— ДА!
Когда я сделал это, по ее животу прекратили проходить блуждающие судороги, а его лицо превратилось в каменную маску. Он осторожно сел, потом прислонился к стене, а потом провалился в обморок. Тогда мы с Креоной смогли быстро, при помощи тентаклей, завершить всю операцию. Сращивал я кожу и слизистые оболочки пальцами, чтобы не зашивать и не оставлять шрамов.
— Все любимый, мы справились. Теперь твой выход. Перенеси только ее на кровать и ребенка ей к груди поднеси.
Я перенес ее на кровать, положил на бок, затем достал спящего ребенка и положил рядом. Потом сел на стол в позе лотос и ушел в медитацию. Ночью услышал тяжелые шаги. Потом всхлипывание.
Утром меня коснулась тяжелая рука.
— Лесовик! Лесовик!
Я, не открывая глаз, сказал:
— Они спят. Оба здоровы. Твоя жена сегодня, думаю, еще должна полежать. Но не уверен, что ты ее удержишь — вон какой дома свинарник. Приготовь ей отвар из ягод — ей нужны витамины.
— А откуда…?
Я открыл глаза.
— Ты вчера ей очень помог, взяв на себя часть боли. Ее сердце могло не выдержать!
— Да что я без тебя! Как тебя кличут-то?
— Юджином.
— А я Сплин. Я в неоплатном долгу перед тобой. Проси, что хочешь!
— Мои просьбы покажутся тебе странными, наверное. Ты должен сделать для меня то, что тебе приснилось.