Боль (ЛП)

— Лола, нет, подожди, н-не надо. Пожалуйста, не надо. Выслушай меня. Мне очень жаль, правда. Это… это была случайность. Просто случайность, Лола, ты должна мне поверить!
— Случайность? — Она изумленно смотрит на него. — Ты отшвырнул меня к стене! — Ее глаза наполняются слезами, она отталкивает его, пытаясь пробраться к двери.
— Ты не понимаешь… — Его голос начинает повышаться. — Я не хотел. Лола, мне очень жаль… Я не осознавал, что делаю. Я просто запаниковал!
Она глядит на него, как на сумасшедшего.
— Ты запаниковал?
— Я подумал… — Он лихорадочно ищет хоть какое-то объяснение. — Просто я подумал… мне показалось, что я слышу взломщика! — Его оправдание звучит как-то жалко даже для него самого.
Лола продолжает смотреть на него глазами затравленного животного: дикими от страха и сверкающими болью.
— Я хочу, чтобы ты ушел.
— Лола, пожалуйста… — Стараясь не касаться ее, он преграждает ей путь. — Можно… можно я посмотрю, что у тебя с рукой? Ну, пожалуйста. Пожалуйста, Лола. Я должен убедиться, что с тобой все в порядке!
Она вскидывает руку, не давая ему дотрагиваться до себя. Растрепанная и дрожащая, она по-прежнему, защищаясь, держит руку у груди.
— Мэтти, я же сказала, не трогай меня. Уходи!
Он отступает назад и приваливается к стене. Ударившись затылком, воздевает лицо к потолку и закрывает глаза, вопреки наворачивающимся слезам.
— Лола, я очень сожалею. Я сделаю все, что угодно…
— Если ты действительно сожалеешь, то уходи.
Он хочет что-то сказать, но ничего не выходит. Внезапно поднявшись, он разворачивается и покидает комнату Лолы. Стремительно спускается вниз по лестнице и выходит на темную улицу.
Уже глубокой ночью он лежит в постели не в силах заснуть, его тошнит. Тошнит от стыда. Тошнит от отвращения и ненависти к себе. Он должен был умереть, упав с того трамплина. Все должно было закончиться в тот миг. Лоле, его друзьям и семье было бы лучше без него. В нем нет ни одной частички, которую бы он не ненавидел. Каждая причиняет боль. Все настолько неправильно. Зачем он вообще толкнул ее? Он явно сошел с ума. Он опасен — не только для себя, но и для окружающих. Возможно, он никогда не оправится от того, что произошло в Брайтоне. Возможно, он действительно превратился в монстра. А это его наказание. Возможно, возможно…
Спустя несколько часов таких мучений он больше не может лежать спокойно. Выбравшись из-под одеяла, выходит из спальни. Тихонько ступает по лестнице, пробирается по темному дому: через коридор, в гостиную. Окружающая его мебель призрачно сияет в лунном свете. Он кружит по дому словно хищник, водя руками по стенам. Он чувствует себя в ловушке. Хочет убежать, но куда? Как бы далеко ни шел, он не сможет сбежать, от своей омерзительной сущности. Он всегда будет заперт в своем теле, своем разуме. Это осознание приносит настолько сильную эмоциональную боль, что он ощущает ее физически. Она скручивается, извивается внутри него, собираясь его уничтожить. Он теряет контроль, теряет рассудок. Вам известно, каково это быть мертвым, но при этом живым? Вот оно. Вот оно. Мучительное пребывание меж двух миров, где воспоминания, преданные забвению, постепенно начинают всплывать на поверхность. Здесь все причиняет боль, здесь твое сознание не позволяет тебе находиться ни в реальном мире, ни в состоянии бездействия. Присев на ковер, он роняет голову на колени и начинает плакать.
Как Лола сможет его простить? Как он объяснит ей, что на него нашло, когда он сам ничего не понимает? В один миг он не может насытиться ею: жаждет ее прикосновений к своему телу, тоскует по ее обнаженным формам, желает сблизиться с ней настолько, насколько способны два человека. Втягивать ее рот, губы, язык, ощущать себя внутри нее, испытывать сильное возбуждение, быть охваченным безумием, переполненным страстью и нетерпением, которые может облегчить только секс… А в следующую минуту он оказывается в ловушке — пойман и помещен в кошмар извращений, ужаса и отвращения. Он чувствует себя грязным, уязвимым и омерзительным, ему хочется лишь прикрыть свою наготу и убраться от нее — от него — как можно дальше…
 
Он не может в это поверить, не может поверить, что все так закончилось. Та ночь, та ночь в Брайтоне, всего один поступок разрушает всю его жизнь, очерняет то чистейшее и незапятнанное, за что он еще может цепляться, — его любовь к Лоле. Прекрасная Лола, ее озорство, юмор и веселье, ее талант, доброта, чувства и восприимчивость. Лола и ее любовь к нему, такая сильная и яркая, словно солнце в безоблачный день. Она охраняет его и поддерживает, дарит силы и питает энергией, помогая пережить невнимание родителей, давление в школе, изнурительные тренировки и страхи на соревнованиях. Каждый новый прыжок и ожидаемый результат, боязнь несчастных случаев и промахов, волнение за Олимпийские игры и его будущее. Каждый день все эти маленькие, но такие тяжкие тревоги изматывают его и расцарапывают подобно щебню. Лола дарит ему силы противостоять им, брать себя в руки после каждой неудачи. Она дарит ему силы и дальше носить разные маски: маску популярного симпатичного спортсмена, любителя пива — в школе; маску послушного, очаровательного, хорошо успевающего сына — дома; маску перспективного, вызывающего трепет прыгуна-чемпиона, которого он должен воплощать не только на ежедневных тренировках, но и на каждом соревновании, в каждом интервью — на телевидении, в сети и даже в газетах. Так много ролей, так много обязанностей, так много нескончаемых надежд, черт их побери.
Когда до результатов экзамена остается всего какой-то месяц, когда все лето наполнено соревнованиями, когда получение места в университете висит на волоске, а Олимпиада состоится уже через тринадцать месяцев, он оказывается под пристальным вниманием не только своих сверстников, близких друзей, товарищей по команде и семьи, но и всей страны! Никогда еще в жизни давление не было столь сильно, ставки — высоки, а эмоции — натянуты, глубоки, изменчивы и шатки. Он не позволит какой-то дурацкой ночи в Брайтоне все разрушить. Этой ужасной ошибки не должно было случиться. Но она все же произошла, и теперь он должен стереть ее из памяти! Вырвать из своей души, как будто ничего не было, забыть о самом ее существовании и снова стать тем, кто всегда превосходил ожидания и делает это до сих пор! Но все это невозможно, когда Лолы нет рядом. Лола — его бриллиант, его драгоценность, его жемчужина, его половинка, олицетворение силы, сострадания и любви. Лола — единственный человек, с которым ему не нужно носить маску, который знает все его недостатки и страхи и все равно любит его. Он не может ее потерять, потому что без Лолы его жизнь просто лишена всякого смысла и не имеет значения, а он становится никем. Даже хуже: притворщиком, самозванцем, оболочкой. А внутри он мертв.
Только заслышав звук шагов, он вдруг осознает, где находится: лежит, свернувшись калачиком на полу гостиной возле дивана, подтянув колени к груди, дрожа в футболке и пижамных штанах и прижимая подушку, чтобы согреться и успокоиться. Ему казалось, что он ведет себя тихо, молча плачет, вжавшись лицом в диванную подушку, но, когда поднимает голову, неожиданно видит угрюмого Лоика, застывшего в дальнем конце комнаты, у подножия мраморной лестницы. Своими тонкими светлыми волосами и бледной кожей он напоминает маленький призрак в огромной комнате, который освещает лишь лунный свет, льющийся из больших эркерных окон. А если не призрак, то неподвижную статую, идеально соответствующую редкой, но дорогой мебели вокруг него.
 
От шока и унижения Матео теряет дар речи — он не может скрыть слезы и не понимает, почему его брат внезапно тут оказался. Лоик очень боится привидений и обычно никогда не спускается вниз один и уж тем более без света. Вдруг Матео осознает, что понятия не имеет, как долго Лоик тут стоит и наблюдает за нервным срывом своего старшего брата. Он даже не может припомнить, чтобы вообще плакал перед ним… Охвативший его стыд вызывает только одно желание: сорваться на него и послать куда подальше, но он рыдает еще сильнее, не в силах говорить. Он судорожно и неконтролируемо ловит ртом воздух, что обычно сопровождает безудержное рыдание, его щеки мокрые от слез. Закусывает сжатый кулак и пытается задержать дыхание, но воздух вырывается из легких прерывистым звуком. По какой-то причине молчаливое потрясенное присутствие Лоика еще больше его расстраивает. Он снова старается перевести дыхание, с силой трет лицо ладонями, зажимает рот рукой и предпринимает отчаянную попытку набрать достаточно воздуха, чтобы отправить Лоика обратно спать. Но с каждой попыткой заговорить его слова прерывают удушливые рыдания.