Бабочка

И сегодня он снова был к этому готов. Через запасной выход он вошел в церковь, где семь тысяч человек, ожидая момента, когда они смогут получить частичку силы Дэнни Маккея, слушали пение хора и хлопали в такт музыке.
Дэнни всегда начинал свои проповеди медленно, прощупывая настроение аудитории, засылая в толпу как бы щупальцы для проверки воды, подстраиваясь по ходу под толпу, под то, что она хочет. Сегодня аудитория была хорошая, они были разогреты и готовы для его проповеди. Хьюстон переживал финансовый подъем, и жители приводили к Богу либо для того, чтобы загладить свою вину за то, что они слишком быстро делают слишком большие деньги, либо для того, чтобы он сделал их такими. Дэнни сказал им, какие ужасные грешники все они были, и они приняли это, повторяя за ним аминь и слава Богу.
Постепенно он сам возбуждался и возбуждал аудиторию. Он кричал и махал руками, и они кричали и махали руками. Он кричал: Аллилуйя, и они кричали: Аллилуйя. Он плакал, и они плакали. Они были очень податливыми в его руках. Он чувствовал себя прекрасно. Он шагал по сцене, как будто обходил ради Господа все континенты, и махал кулаками, как будто крушил всех врагов Господа. Толпа тем временем, все больше и больше распалялась. В душном, влажном воздухе уже явно чувствовалось что-то близкое к религиозному фанатизму, готовность к раскаянию, и Дэнни всем этим неимоверно наслаждался — он был просто опьянен их обожанием и благоговением перед ним.
Стоя сейчас под стеклянной крышей церкви, построенной по его собственному проекту, чтобы звезды Техаса лили свет своего благословения на его прихожан, Дэнни подумал: сегодня только семь тысяч. Но придет день, и их будет больше, гораздо больше…
И в этот момент, прямо в середине его проповеди, как раз когда он собирался уже начать рассказывать им свой секрет о своей непосредственной связи с Господом, откуда-то с задних рядов раздался крик.
Подумав, что это просто какой-то сверхраскаивающийся грешник, Дэнни сначала не обратил никакого внимания и продолжал свою проповедь. Но неожиданно, подобно расходящимся кругам на воде, когда в стоячие воды пруда бросят камень, люди стали вставать и кричать, пока эти людские волны не дошли до сцены.
— Чарли! — кричала какая-то женщина. — Чарли, вставай! О Господи! О Господи, кто-нибудь помогите ему!
В церкви начался настоящий хаос. Помощники Дэнни побежали к задним рядам, где они увидели женщину, сидящую на полу и держащую на коленях голову мужчины, лежащего рядом.
— Ему плохо! — кричала она. — С ним что-то случилось!
— Подождите минутку, — раздался голос с другой стороны церкви. — Я посмотрю его. Не трогайте его.
Дэнни повернулся и увидел, как плотный, лысеющий человек протолкнулся сквозь остолбеневшую толпу и опустился на колено рядом с лежащим человеком.
— Я врач, — сказал он толпе. — Возможно, с этим человеком случился тепловой удар. Пожалуйста, все отступите назад. Ему нужен воздух.
Люди расступились, образовав довольно широкий круг, и Дэнни сошел со сцены.
Человек был без сознания и выглядел просто ужасно.
Лицо его имело странный сероватый оттенок, губы были совершенно синие. Дэнни внимательно наблюдал, как врач наклонился и прижался ухом к груди больного. В огромной церкви воцарилось молчание. Семь тысяч человек, охваченные предчувствием беды, замерли в ожидании его приговора.
— Что с моим мужем, доктор? — испуганным голосом спросила женщина.
Он наконец выпрямился, печально взглянул на нее и мягко сказал:
— Мне очень жаль, миссис. Ваш муж мертв.
— Нет! — Она бросилась на тело мужа и забилась в истерике.
У Дэнни по спине пробежал холодок. Получается, его проповедь убила человека?
Он взглянул на Бонни, который выглядел абсолютно растерянным. В церкви было много народа, и эта ночь была безумно жаркой.
Пока все стояли и наблюдали, как женщина бьется над телом мужа, рыдая в причитая, некоторые люди стали явно нервничать и недвусмысленно поглядывать в сторону Дэнни.
Он чувствовал, что у него на лбу и на спине выступил пот. Во рту все пересохло. И тут неожиданно он понял свой шанс.
 
— Мои братья и сестры во Христе! — закричал вдруг Дэнни.
Все посмотрели на него. Он поднял руки.
— Давайте помолимся за душу нашего дорогого ушедшего от нас брата, который, безусловно, умер в милости Божьей.
— Аминь! — сказал кто-то, и все вокруг повторили.
— Давайте встанем на колени, братья и сестры, — прокричал Дэнни, опускаясь на колено. — Давайте вознесем хвалу Господу, взявшему к себе одного из нас этой ночью и в своей милости. Несомненно, этот человек был благословенен, если его так забрал к себе Господь.
Люди опустились на колени.
Дэнни, стоя близко к женщине и ее умершему мужу, стал выкрикивать свою лучшую, самую трогательную молитву. Он чувствовал, как в нем поднимается новая сила, сила, более могущественная и приятная, чем та, которую ему когда-либо давали женщины, вино или вкусный обед. Это было похоже на тот огонь, который он чувствовал в своих венах в тот день 1963 года, когда прочитал свою лучшую проповедь, и люди в отчаянии пошли к нему. Дэнни получал силу от людских нужд. Их беды подпитывали его.
— Братья и сестры! Смерть этого человека — это верный знак Господа, что мы все здесь сегодня благословенны. Это так же точно, как то, что я живу и дышу. Это Его знак, что Он здесь с нами сегодня в этой церкви, и что Он благославляет нас всех. Давайте откроем наши сердца и примем благодать Божью. — Дэнни протянул руку и положил ее на голову плачущей женщине. — Давайте помолимся за нашу скорбящую сестру. Давайте покажем ей нашу любовь. Давайте уверим ее, что она не забыта Господом, наоборот, она благословенна Господом!
— Аминь! Аллилуйя!
Он положил руку на плечо умершего.
— И давайте помолимся за то, чтобы душа умершего как можно скорее попала в царство Божье, чтобы он мог наслаждаться близостью Господа и…
Плечо под рукой дрогнуло.
— Близостью Господа и…
Плечо дрогнуло еще раз. Дэнни посмотрел вниз. Умерший кашлянул.
Женщина выпрямилась и уставилась на лежащего.
Неожиданно в церкви опять наступила тишина. Глаза всех были устремлены на лицо, которое несколько мгновений назад было смертельного пепельного цвета, а сейчас щеки порозовели, и губы больше не были синими.
Человек кашлянул еще раз, его глаза приоткрылись, и он взглянул на жену.
— Что случилось? — спросил он.
— Господи Боже мой, — прошептал врач. — Этот человек был мертв. Я готов поставить на это свою репутацию! — Он нервно провел рукой по своей лысеющей голове. — Я практикую уже сорок лет и могу определить, жив человек или мертв.
Глаза всех переместились с доктора на ожившего человека, потом опять на доктора, и наконец… на Дэнни.
Он все еще стоял на коленях. Сверху вниз на него смотрели белые от шока лица. На какое-то мгновение он страшно растерялся. Но в этот момент кто-то сказал:
— Слава Богу, преподобный Дэнни воскресил нашего брата из мертвых!
В церкви поднялся страшный шум. Женщины падали в обморок. Мужчины опускались на колени. Люди по-настоящему плакали, но не от горя, а от радости. Они стали свидетелями настоящего чуда, на что они всегда надеялись, они видели живое доказательство того, что Господь действительно был с ними там, получили прямое свидетельство, что религия — это не просто обманчивая надежда, а реальность, что они на самом деле могут найти надежду и спасение в ней, и именно Дэнни Маккей дал им это доказательство.
Все старались дотронуться до него, коснуться его одежды, поцеловать край его белого пиджака. Бонни, позвав других помощников, с трудом протиснулся сквозь толпу. Они все-таки сумели изолировать Дэнни от толпы и отвести его обратно на сцену.
Он просто оцепенел. Он был потрясен.
Мертвый человек ожил. На этот раз это не было подстроено. Это действительно произошло.
Дэнни упал на колени, сцепил руки под подбородком и начал читать горячую молитву Господу. Он не выкрикивал ее, не использовал свои красноречивые жесты, не размахивал руками. Он молился шепотом. Все замолчали, чтобы слышать его. Они услышали самую трогательную, самую искреннюю молитву благодарности, произнесенную самым приятным голосом, какой они когда-либо слышали.