Последняя Империя

— Мы могли выиграть ее в семьдесят третьем, если бы ваш Садат не остановил свои танки, и Сирии не пришлось воевать одной на Голанских высотах.
Президент Сирии был слишком молод для этого собрания, и его резкая фраза могла бы вызвать большой конфликт. Ведь генеральское звание нынешний глава Египта получил именно за тот танковый прорыв в Синайской пустыне. Но хозяин саммита примиряюще поднял руки:
— Не надо вспоминать старые ошибки. Аллах направляет наши мысли на будущее. Он уже наказал высокомерных янки за их поддержку иудеев. Теперь смерть преследует их в собственном доме. Они уже не смогут помогать евреям как прежде. Это добрый знак, и нам остается понять, каким способом аллах хочет направить через нас свой меч гнева.
Теперь слово взял генерал в мундире мышиного цвета с витыми погонами и золотыми аксельбантами. Внешне он очень походил на актера Омара Шерифа, только имел более смуглую кожу и не такие курчавые волосы. Но еще больше Якуб Ага уль-Хак походил на своего знаменитого дядю, генерала Мухаммада Зию уль-Хака. Он и думал, и действовал точно так же, как пакистанский диктатор. Год назад свергнув погрязшее в коррупции гражданское правительство, Ага уль-Хак твердой рукой неуклонно превращал Пакистан в один большой военный лагерь.
— Я предлагаю создать объединенные мусульманские силы. В войне с Израилем должна участвовать каждая мусульманская страна, это наш священный долг. Для Пакистана это почетная миссия, и мы готовы выделить две танковых и одну мотопехотную дивизию, а также полк штурмовой авиации.
Мухаммед одобрительно кивнул. Он заранее был в курсе планов генерала. Именно его король саудов прочил в главнокомандующие предстоящей войны. Но его мысли были в ту же секунду подвергнуты сомнению главой Ирака Хасаном Саддатом.
— Ирак готов немедленно выставить на войну с Израилем армию в миллион бойцов. Еще как минимум два миллиона будут в запасе. Мы пустим в бой пять танковых дивизий и всю авиацию. Так как наши войска будут основными в будущей войне, то я требую, чтобы командование объединенными войсками было предоставлено иракскому Генштабу и лично мне.
Это заявление вызвало большое замешательство среди глав мусульманских государств. Ненасытные амбиции иракского руководства были известны всем. С особой ненавистью на иракца посмотрел король Кувейта Фарук ас-Сабах. Две войны, прокатившиеся по этому маленькому, но несметно богатому государству, оставляли ему мало поводов для любви к большому соседу. Обстановку снова разрядил саудовский король:
— Мы приветствуем подобную решимость Ирака и обсудим все остальные предложения его руководства позднее.
— Вы забыли об остальных странах, поддерживающих Израиль, — напомнил молодой король Иордании, наполовину араб, наполовину американец. — Кроме США, ему могут прийти на помощь и англичане, и французы, другие страны НАТО.
— Так и скажите, что вы боитесь, — съязвил представитель Палестины, никогда не расстающийся с традиционным клетчатым платком, шмахой.
— Мы никого и ничего не боимся, но надо обдумать все аспекты проблемы. Требуется как-то нейтрализовать и эти европейские страны.
— Я не вижу здесь большой проблемы, — негромко своим бесцветным голосом сказал Мухаммед. — Нефтяное эмбарго семьдесят третьего года остановило наступавшие израильские танки руками американцев и европейцев. Сейчас мы можем вообще поставить на колени всю Европу, если просто перекроем им нефтяной кран. В наше время они еще больше, чем тридцать лет назад, зависят от нашей нефти.
На лице главы Туниса Фатаха Арази отразилась озабоченность.
— Я не могу совсем перекрыть подачу нефти. Вы же знаете, что в моей нефти слишком много парафина. Остановим ее на месяц в трубе, и получим самую большую свечку в мире, почти на пятьсот километров.
— Я покрою Тунису все расходы на строительство нового нефтепровода, — тут же заявил султан Брунея, поигрывая своими знаменитыми четками стоимостью в полмиллиона долларов.
— Ну, если так, то я не вижу больше проблем, — согласился тунисский президент.
 
— Сейчас все много говорили о войне, но никто не предложил обойтись мирными средствами.
Эта фраза одного из представителей государств бывшего СССР, единственного приглашенного на саммит, вызвала некоторое замешательство у всех собравшихся.
— При подобном эмбарго мы бы могли просто предложить Израилю освободить Иерусалим, — продолжал Разбаев. — И прежде всего на них нажали бы Европа и США.
— Сразу видно, что наш друг плохо представляет себе, кто такие евреи. Они ни за что не откажутся от Иерусалима, кто бы на них ни нажимал.
Этот вывод Мухаммеда одобрительными кивками поддержали почти все собравшиеся. Замкнул дискуссию тот, кто ее начал — глава Йемена.
— Кроме того, мы говорим не только об освобождении Иерусалима, а об истреблении неверных, обманом проникших в наш дом. Сейчас, когда уже нет ООН, можно забыть о проклятой всеми арабами резолюции номер сто восемьдесят один. Палестина и святые места должны принадлежать мусульманам.
На этом первое заседание саммита мусульманских стран было завершено.
Трехдневные интенсивные переговоры привели к тому, что была выработана общая политика в отношении освобождения Иерусалима. Прессинг Израиля должен был начаться по всем направлениям. Государства, не одобряющие силового решения вопроса, согласились сохранять видимый нейтралитет и помогать остальным материально. В частности, Египет разместил на своей территории два завода по производству лицензионных танков «Абрамс», а Турция с удовольствием приняла закупленный Саудовской Аравией завод по изготовлению самолетов F-16. Единственным неприятным моментом всей встречи было то, что не удалось договориться о едином военном командовании войск мусульманских стран. Против кандидатуры Ага уль-Хака решительно выступал Хасан Саддат, сам претендующий на роль главного полководца правоверных. Но все прекрасно знали, что по своим военным познаниям сын знаменитого иракского диктатора не тянет более чем на командира полка. Все остальное были его амбиции, что и показала столь удачно начатая им и столь позорно закончившаяся вторая кувейтская кампания.
Через два дня и в Вашингтоне, и в Москве знали о результатах этой встречи. Для правительства Маккреди все решения эр-риадского саммита были подобны удару ниже пояса. Осмыслив новую информацию, президент США позвонил в Москву и предложил Сизову срочно встретиться.
 
ЭПИЗОД 18
В этот день Хаким встал очень рано, еще до рассвета. Где-то внутри его тела, в районе солнечного сплетения, пульсировала странная дрожь от смеси страха и нетерпения. Если свершится то, о чем он вчера случайно услышал из разговора отца и матери, то с сегодняшнего дня вся его жизнь пойдет по-другому.
Осторожно пройдя между матрасами спящих на полу братьев, Хаким пробрался на балкон третьего этажа, а уже оттуда, по приставной лестнице — на плоскую крышу дома. После душной атмосферы большого дома, где с первого этажа поднимались привычные, но неприятные запахи животных, прохладный воздух высокогорья приятно освежил его и взбодрил не хуже чашки кофе. Хаким запустил руку за пазуху и вытащил припрятанный со вчерашней сиесты листок ката**. Горький вкус наркотического растения вскоре отозвался в голове легким, блаженным, кратковременным ощущением невесомости и ясности мысли.
Заря быстро набирала свою силу, под ее напором звезды будто таяли, край неба слегка вылинял до серости, а потом начал мягко набирать розовые и фиолетовые оттенки. Вершины древних, угрюмых гор в эти мгновения превращались в невесомые голубоватые миражи, причудливо вычерчиваемые на розовом фоне восходящего солнца.
Обхватив колени руками, Хаким неподвижно сидел на одном месте до тех пор, пока солнце не брызнуло на его лицо ослепительным ударом первого луча. Когда он спустился вниз, все его многочисленные родственники были уже на ногах. Женщины хлопотали у земляной печи, больше похожей на глиняную кадку с разведенным на дне костром, а отец Ахмед и пятеро его сыновей — братьев Хакима, расстилали молельные коврики, готовясь совершить утренний намаз. Хаким молча присоединился к ним. Отец только покосился в его сторону, но ничего не сказал, а начал мерно и заученно читать молитву.