Оставить на память (СИ)

— Мистер Войт? — на её лице отобразился испуг вперемешку с удивлением.
— Лора, мне нужна ваша помощь.
— Если вы опять с тем же вопросом, то мой ответ вам известен… — начала она.
— Можете не называть мне номер вашей гостьи. Я только должен был убедиться, что она та, за кого я её принял, — глаза Генри сверкали лихорадочным блеском. — Но мне нужна информация другого рода. Давно она у вас живёт?
Лора, наконец придя в себя, выдернула руку из его хватки и одернула жакет.
— Мистер Войт! Выдав какую-либо информацию о наших постояльцах я рискую потерять свою работу. И то, что я ваша поклонница, не может ставить вас в какое-либо привилегированное положение.
Она храбро вскинула подбородок, смело смотря ему в глаза. Генри понял, что переборщил, потому решил действовать по-другому. Он отступил на шаг и изобразил самое раскаивающееся лицо.
— Простите, что заставил вас так думать, Лора. Я и вправду повёл себя нечестно. Понимаю, ваша репутация на кону, — он заметил, как смягчилось её лицо, и ложь так и полилась из его уст. — Дело в том, что эта женщина актриса, которую я просто мечтаю заполучить в свой новый фильм. Я очень давно добиваюсь с ней встречи, но вот незадача — она почти недоступна. Это настоящий подарок небес, что она здесь, в Лондоне. И вы бы мне невероятно помогли, если бы просто сказали, когда её можно застать.
На лице Лоры промелькнула тень сомнения.
— Она актриса? — спросила девушка.
— У себя на родине, в России, она вторая Николь Кидман, — Генри подумал, не перестарался ли, но похоже, Лора поверила. Она заметно расслабилась и даже одарила его слабой улыбкой.
— Она гостит у нас уже больше недели. Каждый день, утром, её забирает машина. Иногда она уезжает одна, тогда возвращается в отель после семи. А иногда берёт девочку с собой, но привозит её днём, после полудня.
— Она гостит с мужем? — этот вопрос тревожил Генри больше всего. Он не хотел даже думать, что Ника могла вернуться к этому тирану.
— Нет, только с дочерью и няней.
Вначале Войт упустил из внимания ребёнка. Когда он увидел выходящую из отеля Нику, все остальные действующие лица отступили на второй план. Даже когда Лора упомянула "девочку", он пропустил это мимо ушей. Но теперь он услышал слово "дочь" и будто завис, осознавая. Когда он увидел малышку, ему и в голову не пришло, что она и Ника связаны родственными связями. Но сейчас легкий холодок прокатился по спине. Генри в тайне надеялся, что в её жизни не найдётся мужчины, который смог бы её заинтересовать. Свою роль играла обида, которую он испытывал за то, что она исчезла без следа. Как и после той единственной ночи их близости, в нём играло чувство собственности. Он не хотел делить ее ни с кем, не желал, чтобы какой-нибудь мужчина ещё к ней прикасался. Но ведь она и вправду могла простить своего мужа и вернуться к нему. Или встретить более достойного мужчину.
"Ты в мои планы не входишь".
Эта фраза тогда уязвила Войта. Значит, несмотря на то, что она раскрылась перед ним, обнажая душу, а затем и тело, была податлива в его руках и стонала от ласк, она не хотела видеть его в своей жизни. А вот ребёнок в эти планы вписался.
— Дочь, — прошептал он сам того не понимая. Потом, словно пробудившись ото сна, взглянул на Лору, поблагодарил её и побрёл прочь. Если у Ники теперь своя жизнь, семья, стоило ли в таком случае беспокоить её? Кем они стали друг другу? И были ли кем-нибудь? Всего один день, всего одна ночь, а он готов заявить на неё какие-то права, хотя сам по своей воле женился на другой.
По крайней мере она жива и зорова. Разве это не единственное, что он хотел узнать? Тогда ему больше нечего здесь делать.
Он уже думал поймать такси, но голос Лоры его остановил:
— Мистер Войт, постойте.
Генри обернулся.
— Если вы хотите её… кхм, подкараулить, лучше отужинайте в нашем отеле часиков в восемь, — и весело подмигнув ему, она развернулась и пошла своей дорогой. Значит, Ника ужинает здесь же. Соблазн обнаружить своё присутствие в её жизни вновь вернулся к нему. Он просто получит объяснение, убедится, что у неё всё хорошо, и исчезнет с её радаров, забыв о ней теперь уже навсегда.
 
Генри ещё раз мысленно поблагодарил Лору, глядя ей вслед, и улыбнулся. Он остановил кэб и, назвав адрес своего дома, откинулся на сиденье. Голова начала гудеть от недосыпа, ведь он бодрствовал всю ночь. Вдруг вспомнил, что оставил спящего Сэма одного в баре и понадеялся, что у парня не будет неприятностей из-за того, что он выпивал с ним всю ночь напролёт. Надо было его проведать.
От мерного движения автомобиля глаза закрывались сами собой, и Генри не заметил как заснул. Ему снились зелёные глаза, улыбка и отблеск света на обнажённой коже. Он пытался ухватиться за этот призрачный обаз, но он ускользал, тая в его руках. Войт не хотел, чтобы сон кончался, так он был сладок, но кто-то тронул его за плечо.
— Мистер, приехали, — басовитый голос таксиста окончательно разбудил Генри. Войт продрал глаза и увидел за окнами свой дом. Он расплатился и прошёл на крыльцо. В доме было тихо. Он позвал жену, но ответом ему была тишина. На кухне его ждала записка.
"Утром лечу во Флоренцию. Буду дома в пятницу".
Вот так, на листке бумаги ровным аккуратным подчерком, чтобы он не смог никак ей ответить. Так Марта наказывала его, отказываясь звонить на телефон или присылать сообщение в мессенджере. Он бы не удивился, узнав, что его номер она уже внесла в чёрный список.
Он поднялся на второй этаж, принял душ и завалился на кровать. Едва его голова коснулась подушки, как крепкий сон навалился на него. В этот раз его не преследовали волнующие образы, его окружала темнота. И в темноте он проснулся. Солнце уже село. Голова всё ещё гудела, а плечи ломило, будто он таскал тяжести. Генри схватил телефон. Время показывало половину девятого.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Чёрт! — он вскочил с кровати и бросился в гардероб. Собравшись за пять минут, он выбежал к машине и завёл свой БМВ. Тяжелый беспробудный сон сорвал все планы. Генри не знал отчего, но ему хотелось предстать перед Никой в лучшем виде, будто он спешил к ней на свидание. Вместо этого он надел что под руку попалось, не побрился и даже не привёл волосы в порядок, которые теперь торчали в разные стороны. Впечатлить — вот что ему хотелось. Предстать перед ней успешным и полным сил, будто в его жизни всё хорошо. Но так ли это?
Он гнал по тёмным улицам, наплевав на правила дорожного движения, лавировал среди плетущихся машин и через рекордные тридцать минут был на месте. Войдя внутрь, он пересёк холл и прошёл к ресторану, расположенному в другом конце зала.
— Простите, сэр, — его жестом остановил метрдотель, высокий лысеющий мужчина с отменной выправкой. — Я не могу вас пропустить.
Генри нахмурился, смерив того взглядом.
— Меня ждут, — солгал он.
— К сожалению, дресс-код нашего заведения подразумевает определенный стиль, — мужчина оглядел Генри, одетого без изыска. — Увы, без пиджака я не могу пустить вас в зал, — его вид был непреклонен.
Генри заглянул за спину метрдотеля, взглядом выискивая фигуру Ники. Он сразу узнал её изящный силуэт. Она сидела к нему спиной, одетая в маленькое чёрное платье, волосы были подобраны, открывая тонкую шею. Голову она чуть склонила набок и водила пальчиком по краю бокала с красным вином, внимательно слушая, что говорит сидящий напротив неё мужчина. Её собеседник был средних лет, с крупными чертами лица и проседью в волосах. Он что-то увлечённо рассказывал Нике, резко жестикулируя и посмеиваясь.
 
Генри почувствовал укол ревности. Как она могла так спокойно ужинать, явно получая от компании удовольствие, в то время как он внутри клокотал от необъяснимого раздражения. И кто этот мужчина? Её муж? Нет, Лора сказала, что она живёт здесь без него. Друг? Любовник? От досады Войт так крепко сжал челюсти, что разболелись зубы.