Наследница для Чудовища (СИ)
Я обнимаю себя руками и опускаю глаза на ноги. Грязные от хождения босяком. Надо бы сполоснуть. В поисках полотенца я останавливаюсь у шкафа, распахиваю створки и оттуда на меня вываливается целая гора одежды.
— Зашибись…
Копошусь в ворохе, но среди рубашек, футболок и джинс не нахожу полотенца. Тихонько ругаюсь, складывая одежду по-человечески обратно. Спасибо, что свежая, в отличие от моего платья.
С руками в боках топаю вниз в поисках ванной. В кухонной зоне Чудовища я видела стиральную машинку с наворотами. С функцией сушки и глажки. До сих пор не понимаю для чего она мужчине? Ведь судя по тому, как Замут хранит свои вещи ему, вообще, можно не заморачиваться, а полоскать шмотки в реке.
— Ну… барин…
В ванной комнате Чудовища я вижу большое джакузи, вместо душевой кабины. Вижу два висящих полотенца. На полке опасное лезвие, мыло и флакон. Беру синий бутыль в руки.
— Шампунь/гель для тела/для бритья/для лица… Конечно, лучше не трудиться, не покупать средства по отдельности. Значит, и для моих пяток подойдет.
Снимаю трусы и Чудовище никогда не узнает, что я стирала их его гелем прямо в раковине. Аккуратненько умещаю белье на плиточный выступ рядом. Подбираю края платья и лезу в джакузи. Растерянно смотрю на множество кнопок и рычажков. Тычу в крайний и из смесителя начинает течь холодная вода.
Суетливо выдавливаю в ладошки геля и намыливаю ноги. Я, конечно, с Севера, но далеко не закаленная. Нужно сменить температуру, и интуиция на этот раз меня предательски подводит. Адово бурление где-то за спиной заставляет вскрикнуть, а после в мой зад с силой бьет ледяная струя. Поскальзываюсь еле успеваю задержаться.
Нагибаюсь, подставляя пятую точку под обстрел, укручиваю мощность и позволяю себе пару матерных словечек. Хватаюсь за борта джакузи, неграциозно возвращаюсь на пол, трясусь от холода.
Внезапно раздается треск, и я вижу, как мигает потолочный свет, а потом вовсе тухнет. Меня тут же охватывает паника и становится на мгновенье жарко, вопреки незапланированному купанию практически полностью. На ощупь крадусь вон, толкаю дверцу, прислушиваюсь.
За пределами ванной я различаю громкие завывания ветра и как ливень нещадно бьет по стеклам. Кратковременные вспышки молнии дают возможность на ориентир.
Мне хочется спрятаться, забиться в самый темный угол, когда сквозь шум бури я слышу скрежет в замочной скважине.
Дверь распахивается и порывы со свистом заполняют комнату первого этажа, а на пороге появляется он. Промокший насквозь Замут.
— Почему так темно?
— Эм, я не знаю. Электричество само погасло.
— Генератор опять сдох, — он захлопывает дверцу и кидает ключи от машины на полку, — после грозы посмотрю.
Чудовище говорит спокойно. Будто я его супруга и мы вместе уже лет десять. В мокром платье я топчусь у лестницы, а Замут величественно марширует дальше не разуваясь. На ходу стягивает футболку и швыряет ее на диван. Он по привычке двигается на кухню.
Я выглядываю из-за перил и оцениваю его обнаженную спину. Натренированная, большая. Взглядом скатываюсь на поясницу, и очередная вспышка дает возможность разглядеть шрам. Длинный. Сантиметров в двадцать. Чудовище достает из холодильника бутылку с чем-то, открывает соседний шкаф и тянется за бокалом.
— Выпьешь со мной?
— Нет, я не люблю алкоголь…
— А что любишь?
— Разве вам есть дело до моих пристрастий?
Мужчина будто зависает, неотрывно медитируя на стеклянный бокал. Резко и шумно выдыхает.
— Разожги камин. Стряпуха.
Он отвечает грубо, и до краев наполняет бокал, подносит к губам, ополовинивая в два глотка.
— Я неуверена получится ли…
Бормочу, срываюсь с места к камину. Я не самоубийца чтобы спорить с Замутом и фарт пока на его стороне. Беру несколько поленьев и кидаю в очаг.
— Никогда костров не жгла в своей тундре? Жрать готовить не умеешь, суетиться по дому тоже…
Страшнее раскатов произносит Чудовище, грозным инквизитором останавливается за моей спиной. Оборачиваюсь. И смотрит на меня, как на ведьму. Я поджимаю губы и снова улыбаюсь.
— Это от нервов. Не каждый день меня похищают такие могущественные люди, как вы.
— Ага. — Не сводя глаз, он опустошает бокал и им же указывает в сторону. — Херню ту возьми и полей дрова. Потом чиркни спичкой, только осторожней.
По звукам я понимаю, что наемник возвращается к столешнице и обновляет пойло. Торопливо выполняю приказ и через мгновенье комната заполняется теплым светом. На корточках я остаюсь у камина и протягиваю озябшие руки к пламени, греюсь.
— Почему жопка мокрая?
— Пыталась справиться с вашим джакузи.
Изображать легкость становится все сложнее, когда Чудовище оказывается рядом. Но я продолжаю сидеть и лишь искоса поглядываю на его берцы. Здоровые с толстой подошвой, солдатские.
— Как тебя зовут?
Простым вопросом он ментально прибивает меня к стенке. В горле пересыхает, а в мыслях проносятся тысячи имен.
— Надя.
— Откуда ты?
— Родилась в Мирном. Там же училась. Пока не устроилась на работу в дом Хамаровых. Через двоюродную тетку… Но она уже умерла!
Последнюю фразу пищу и прикусываю губу от волнения. Воздух в пространстве сгущается, а стены логова сужаются в мизер. Чудовище, склоняясь, ставит бокал на пол и тут же берет меня за руку, заставляя подняться. Меня будто параличом схватывает, как неживая замираю. Только моргаю. В глазах Чудовища отражаются искры пламени. Его образ освещает огонь, под стать личной стихии мужчины.
Он дотрагивается моего плеча и сокращает дистанцию между нами в ноль. Мои губы дрожат возле его губ. Дыхание перехватывает, когда Замут резко вторгается в меня языком, сливая нас в поцелуе. Настойчивыми движениями он проникает глубоко, ласкает, вытягивает из моих легких воздух. Он прижимает меня к себе и словно хищник проводит языком по щеке.
Мое промокшее платье прилипло к бедрам как вторая кожа. Я чувствую неподдельное влечение, отклик тела Замута на меня. Твердым бугром упирается, вгоняет в смущение и некий порок.
Чудовище замирает у виска, его дыхание щекочет.
— Кажется, ты пиздишь мне, Надя.
Эти слова с ног до головы прошибают колючим разрядом. Одергиваюсь, пытаюсь вырваться, а мужчина лишь сильнее сдавливает в своих руках. Разворачивается, подталкивает меня к дивану.
Я легко поддаюсь напору, любой бы поддался, находясь под мощью такого атлета. Он подводит собой до тех пор, пока я не касаюсь икрами мягкой поверхности.
— И в мыслях не было вас обманывать.
Все еще сохраняю ровный тон, хотя голос начинает дрожать.
— Да ну? Знаешь сколько раз я раскалывал ферзей, считающих себя самыми умными? Это часть моей работы. — Плавно ведет рукой по талии, дышит в лицо. — Как думаешь, много ли времени мне понадобится для разговора с одной мелкой брехушей?
Отворачиваюсь, пытаюсь защититься, рефлекторно дотрагиваюсь ладошками его груди. Боги. Никогда прежде так откровенно я не щупала почти голого мужчину. Кожа невероятно горячая, мне удается прочувствовать, как бешено стучит сердце Чудовища. Он на пределе, возбужден. Не только физически, а еще и морально.
Я слышу треск дров в камине и треск моего платья. Замут рукой сжимает ткань на спине с такой силой, что маленькие пуговки на груди не выдерживают и разлетаются на пол. Тут же прикрываюсь, ощущая себя котом, которого взяли за шкирку.
— Не вру…
— Вот прям точно? — Он снова говорит с иронией, заглядывая мне в глаза. — Номер школы?!
— Чего?
— Отвечай быстро!
— Первая…
— Кто твои родители?!
— Мать полукровка, отец астроном…
Что за чушь я собираю? Я не помню матери и никогда ее не видела. Мой папа — покойный владелец алмазной империи. Но даже несмотря на его любовь всегда чувствовала себя Белой вороной в семье. Наверное, потому что внешне я непохожа ни на одного из родственников.
Потею от собственной тупости, а Замут обрушивает на меня вопросы, как из автоматной очереди. Не дает времени на раздумья. И с каждым новым моим бредом лишь крепче стягивает в кулаке платье, как бычара упирается лбом в мой лоб.