Лягушка в молоке (СИ)
Началась учёба, в расписании добавились новые предметы. Я выбрала прорицания и нумерологию, потому что не исключала вариант возвращения на маггловскую ярмарку в качестве гадалки-предсказательницы. После совершеннолетия мне придётся искать жильё и работу, да и на время стажировки в Мунго необходимо как-то существовать. Том изучал древние руны и тоже взял нумерологию. Мне очень не хватало Вальбурги Блэк в кружке рукодельниц. Она блестяще закончила обучение и уехала в США на стажировку по артефакторике.
У нас на факультете появилось несколько новых учеников из Шармбатона, сбежавших от тягот войны. Особенно выделялся красивый блондин Абраксас Малфой, он учился на нашем курсе. Постоянно с ним в паре держался эффектный шатен Антонин Долохов, русский по происхождению. Он выяснил, что я тоже русская, хотя бы наполовину, и с удовольствием болтал со мной на родном языке. Том быстро подружился с пришлыми ребятами, они безоговорочно приняли его лидерство. Абраксас стал новым ловцом команды Слизерина, наш прекрасный ловец закончил школу этим летом. Долохов также вошел в состав команды.
Пятнадцатого сентября нас собрали в Большом зале, по сигналу мы все вместе прочитали слова на латыни и подняли палочки вверх. По замку прошлась тёплая волна и устремилась ввысь. Тучи стремительно раздвинулись, на землю опустился солнечный свет, а вдали расцвела радуга. Мы высыпали во двор и наслаждались теплым осенним днём.
Вечером вернулись утомлённые преподаватели, директор толкнул краткую речь, где заверил, что наши совместные усилия помогли установить самый мощный купол над островом со времён Ублюдка и его своры. Я заметила, как поморщился Абраксас при нелицеприятном упоминании Вильгельма-Завоевателя.
Всё понятно, Диппет происходил из древней саксонской семьи и Вильгельма не жаловал, а предок Малфоя, вероятно, был приспешником нового короля. Вечером Абраксас подтвердил мои предположения, похваставшись Армандом Малфоем, который получил от Вильгельма большой земельный надел в Уилтшире. К сожалению, за десять веков замок обветшал и осыпался, но Абраксас твёрдо решил восстановить родовое гнездо. Последние сорок лет Малфои постоянно проживали во Франции, в симпатичном поместье неподалёку от Парижа. Сейчас во вдовьем домике, который сохранился получше, на территории поместья жили две женщины: матери Малфоя и Долохова. Они дружили еще во Франции, обе потеряли мужей в начале войны, обе отправили сыновей в Хогвартс и перебивались, разбив «Сад Победы» и ухаживая за ним. О так называемых «Садах Победы» стоит рассказать подробнее — это небольшой собственный садик, семена для таких огородов выдавали бесплатно, собственное приусадебное хозяйство поощрялось. Я помнила из истории, что даже знаменитые лондонские парки были разбиты на участки и засеивались горожанами. Постепенно мальчишки поделились с нами своей бедой: они остались без отцов. Отец Антонина погиб, защищая лодки с детьми и женщинами, он прикончил четырех колдунов из армии Гриндевальда и довёл лодки до Альбиона, но через неделю умер от неизвестного отсроченного проклятья на руках у безутешной жены. Филиус Малфой остался организовывать вывоз оставшихся в оккупированной Франции магических семей, от него не было вестей уже несколько месяцев.
Война догнала нас даже в безопасном магическом мире. Её не было физически, но она ощущалась в воздухе, в тревожных статьях в «Ежедневном пророке», в разговорах на переменах, война была рядом. Однажды какой-то малолетний идиот заорал «Воздух!», когда мы все пришли на обед. По реакции детей можно было сразу определить, кто откуда. Магглорождённые и многие полукровки моментально упали на пол, прижали руки к голове и откатились под ближайшие столы. Том, я, Тони и Абраксас сделали то же самое. Некоторые дети начали было над нами смеяться, но я впервые наблюдала единение факультетов. Гриффиндорец и слизеринка, старосты школы, одновременно врезали шутнику, а директор отвёл его в свой кабинет. Деканы громко заверили всех, что опасности нет. Мы поднялись и отряхнулись, все единодушно сделали вид, что ничего особенного не произошло, и продолжили трапезу. Во время ужина мальчишка, устроивший бучу, поднялся и принёс всем свои искренние извинения. Теперь он каждое утро читал всем вслух сводки с полей войны и плакал, называя количество жертв. Через месяц его простили, но он продолжал давать краткую политинформацию до конца учебного года.
Удивительно, но дурацкое происшествие сплотило учеников, междоусобные войны между факультетами сошли на нет. Еще это поспособствовало нашему сближению. Нашу компанию стали называть «Триумвират с хвостиком». Если кто не понял, хвостиком была я. Триумвиратом восхищались, меня терпели. Еще бы, из мальчишек хоть сейчас можно было делать успешную мальчиковую группу. Томный блондин, невозмутимый брюнет и яростный шатен будоражили сердечки женской половины школы, невзирая на возраст и факультет. Невыразительная девица с мышиным хвостиком в блистательную плеяду совершенно не вписывалась. Тому пытались намекнуть, что мне не место в свите ярких красавиц, окружавших мальчишек, на что он ответил, причём сказал это только один раз:
— Хелена — моя семья. Тронете — уничтожу.
В новом учебном году в компании Тома появились девочки, постепенно он перетащил меня от рукодельниц к себе. Надменная красавица Ава Роули с четвёртого курса млела от внимания Абраксаса, Тони вздыхал по её подруге, Мэдисон Бёрк, а Том оставался нейтрально-спокойным, ни на минуту не выпуская меня из поля зрения. Его внимание не осталось незамеченным, меня пару раз прилично приложили Летучемышиным сглазом, причём я не видела, кто это сделал. Однажды я два дня проходила с кожей весёлого земляничного оттенка. Том лично выявил виновниц и «побеседовал». С тех пор меня оставили в покое, старались обходить по широкой дуге.
Я прочитала отличную статью профессора Бири, посвящённую ядовитой фасоли, и гордилась, что приложила руку к прекрасной работе. Тентакула соскучилась и ласкалась, как кошечка. Я ей тоже прочитала вслух статью и объяснила, что теперь ею восхищается весь волшебный мир. В благодарность тентакула вымахала под потолок и лезла обниматься при каждом удобном случае. Бири продолжал наблюдение за необычным растением и попросил меня побольше времени проводить в одном помещении с фасолью. Теперь я читала вслух учебник по прорицаниям, сидя в тёплой теплице. Профессор принёс для меня маленький стол и стульчик, я выполняла домашние задания и гладила фасоль по подставленным листьям. С другими магическими растениями отношения у меня не складывались категорически, но я, наконец-то, перестала из-за этого расстраиваться.
Госпожа Хэлси осунулась и побледнела, её родственники жили в Бельгии, где хозяйничали фашисты. Она полностью спихнула на меня плановый медосмотр и присоединялась, только если я её просила. Контроль над наличием и ассортиментом целебных зелий тоже перешёл ко мне, я старательно содержала два больших медицинских шкафа в порядке. Только в дни квиддичных матчей можно было видеть почти прежнюю гордую медиковедьму. Тщательно накрахмаленный передник и белоснежная косынка с красным крестом были видны из любого уголка огромного овального поля. Неизменно невозмутимая, быстро и ловко она лечила травмы и ссадины игроков. У неё находилось доброе слово для каждого пострадавшего, а несчастные, вынужденные провести ночь в Больничном крыле, были уверены, что медсестра поспешит на помощь, стоит только позвать. За работой госпожа Хэлси преображалась, я восхищалась её скупыми, выверенными движениями и точными диагнозами. Мне нравилась эта суровая немногословная женщина.