Там, где цветет ликорис (СИ)

— Тихо, тихо, — себе же. Только это мало помогает.
На столе кроме записных книжек и фотоальбомов часы. Их тиканье слышится едва-едва. А сбоку календарь. Календарь 2006 года.
Он хватает его, всматривается в даты, листает. Не верит. Это не поддается логическому объяснению. Наверно, ошибка, точно она.
Вчера Алексис помогал дяде не ферме, после ужинал дома, смотрел на звезды. Все было хорошо. Ему пятнадцать лет, ферма за три мили от родной улицы, поездка на велосипеде домой. Папа, рыжий кот, весенний вечер, сверчки, небо. Это было вчера. Но его «вчера» затерялось в прошлом веке.
«Это… с ума сойти», — он потирает виски, смотря расширенными глазами на календарь в руках. Дрожит. Уснул, а «проснулся» через пятьдесят с чем-то лет. Алексис помнит свою жизнь. В деталях. Для него прошла ночь, или секунда — но не года. Это никак не умещается в его голове.
Он умер. Много лет назад.
Но как именно? Неужели, внезапно умерший не понимает, что он на самом деле уже неживой?
Этому должно быть объяснение. Переселение душ? Перерождение в другом теле? В теле того, кто смотрел на него в полутьме чердака?
Алексис снова находит ванную и рассматривает себя в зеркале. Лицо худое настолько, что четко видно скуловые кости. Он вспоминает себя — полноватого, круглолицего, и сравнивает. Алексис никогда не стремился сбросить лишний вес, его все устраивало. Но этот Алек явно болеет анорексией, хоть слабости не ощущается. Кожа болезненно бледная, под глазами залегли страшные синие тени. Может, неизлечимо больной? Эти глаза странно реагируют на свет.
Рыжие волосы выше плеч, когда как у него самого были белые и длинные — мягкие-мягкие. А эти, как солома: пересушены и торчат. Видно, Алек не сильно о них заботился. Предыдущий «владелец тела» похож на него не только именем. Разрез глаз, аналогичная форма носа. Он ощупывает лицо, гладкую сухую кожу, вспоминая попутно свою проблемную — побочные эффекты подросткового возраста. Но если смотреть, не вникая в детали, то он и его «новый образ» внешне подобные.
Алексис переселился не просто в чужое тело, а в тело похожего на него человека.
Раньше он верил в мистику, но в происходящее поверить пока не может.
Алексис отходит от зеркала, оглядываясь на полупустую комнату. Вероятно, он был духом, которого кто-кто неведомым образом поселил в ящик. А когда его потревожил омега, прикоснулся — он вселился в его тело. Звучит бредово, однако… другого варианта он не находит. Все совпадает: «очнувшись» от луча света сквозь образовавшуюся щель в крышке ящика, Алексис видел, но не ощущал тела. Не мог шевелиться, будто у него были только глаза и все. Но человека над собой он помнит ярко: незнакомый отпечатался кровавым пятном в памяти.
Алексис прислушивается к себе, но никаких признаков присутствия предыдущей души нет.
«Если я тут, то на это должны быть причины. Нужно выяснить, в какой я стране и насколько далеко от дома. Не верю, что прошло так много лет, если выйти на улицу и спросить у людей… А что, если действительно прошло? Меня сочтут сумасшедшим, а я не хочу, чтобы меня отправили туда же, куда Аркана с соседней фермы. И… я знаю только свой язык», — Алексис проходится по дому в поисках выхода. И чем больше рассматривает окружающую его обстановку, тем больше ему кажется, что он тут не впервые. Только предметы стояли по другому.
Шторы были изумрудными, а не красными. Массивный красный диван располагался у стены, а не последи комнаты перед плоской штукой, смутно напоминающей телевизор, но без задней выпуклой части. Возможно, дом помнит не он сам, а его тело, и это — мышечная память. Понятно же, что Алек жил тут и привык.
Алексис не знает, что ему теперь делать. Даже если он найдет родной дом, то его папа и друзья-родные, скорее всего, или мертвы, или не узнают его в новом образе. Ему интересно, что случилось с ним настоящим, интересно, зачем его «вернули». Но вместе с тем, это пугает.
Неизвестность.
Как теперь жить дальше, за что цепляться? Его прошлое оказалось погребенным в годах, и откопать, вернуть — невозможно. Ха…
  
Он наконец находит входную дверь. Обувается в первые попавшиеся туфли, замечая, что ногти на ногах порядком отрасли. Алексис не решается открыть дверь — вместо этого выглядывает окно… и леденеет.
На пороге стоит незнакомый мужчина и смотрит ему прямо в глаза.
И ухмыляется.
========== Глава 2. Воспоминания ==========
Алексис отскакивает от окна, прижимаясь спиной к стене. Он все еще ощущает холодок по коже. Страх.
Алексис сам не понимает, почему так сильно испугался незнакомца за дверью. Может… это не человек? Призрак? У него была настолько маниакально-довольная ухмылка… Или показалось? Стекла тут мутные, искривляют. Алексис не успевает отдышаться, как замок в двери поворачивается. Трижды. Эти щелчки отбиваются эхом от стен полупустой комнаты. Почему его подсознание реагирует так остро?
Мгновением после дверь приоткрывается со скрипом — видно, старая. Алексис старается дышать ровнее и ищет предмет для самообороны. Он пересекается взглядом с зашедшим… и внезапно узнает его. Это человек с фотографии, подписанный редким именем Варкаан! Тот самый, высокий и жилистый, с короткими русыми волосами торчком.
Он выдыхает, расслабляя напряженные плечи.
— Алек, — улыбается ему, судя по сильному феромону, альфа. И улыбка эта и правда схожа на ухмылку: только без искажения стекол она выглядит вполне по-доброму. По крайней мере, сейчас от человека с фото не исходит опасности.
— Алек, пташка моя, — альфа называет его чужим именем и подходит в несколько шагов, сильно прижимая его к себе.
Алексис не знает, как реагировать. Варкаан видит в нем своего супруга и наверняка ожидает ответных объятий, или слов приветствия. Однако он и не догадывается, как именно общался Алек с мужем, и потому молчит. Позволяет себя обнимать, слегка прикасаясь к спине Варкаана руками, и удивляется, откуда в хилом на вид альфе столько силы, которая ощущается не только как физическая, но более как внутренняя.
Дыхание Варкаана неровное, кажется, он спешил, и теперь задыхается от волнения и радости видеть «Алека». Вот только как бы отреагировал альфа, если бы понял, что от его супруга осталась оболочка и ничего более? По-сути, личность Алека мертва. Или спит где-то глубоко на время уступив место душе Алексиса.
Варкаан его не отпускает, как после долгой разлуки. И как себя с ним вести, чтобы не выдать? Каким был Алек? Веселым, жизнерадостным археологом или депрессивным умирающим от болезни омегой? Алексис понимает, что рано или поздно Варкаан догадается. Они жили вместе несколько лет, а в прошлом году вступили в брак и переехали сюда. По-сути, у них конфетно-букетный период прошел не до конца. Понятно теперь, почему Варкаан так бурно реагирует и крепко обнимает «супруга».
«Мне придется жить, притворяясь Алеком? Нет, я не хочу с этим мириться. Для него Варкаан был возлюбленным, но для меня он — незнакомый человек», — не прошло и пяти минут наедине с Варкааном, как Алексис хочет от него сбежать.
— Три дня без тебя тянулись, как вечность, — говорит альфа и выдыхает со смешком.
Алексис пытается привыкнуть к звучанию его голоса. Как и к незнакомому лицу: если не присматриваться и оценивать бегло, то Варкаан похож на иностранца. Волосы светлые, глаза ярко-голубые — дивный цвет. Черты лица вполне обычные, неприметные. Если бы перед Алексисом поставили выбор, стать парой Варкаану или нет — он бы однозначно отказался. Не его типаж.
— Э-эй, пташка моя, скажи мне что-нибудь, — привлекает к себе внимание альфа, протягивая руку и поглаживая его по щеке. Рука у него холодная и чуть подрагивающая. Алексис замечает длинные красивые пальцы, с проглядывающими костяшками и хорошей формой ногтей. Руки — единственное, что есть в Варкаане привлекательного.
— Я… — он запинается. А что говорить? Как он должен себя вести? Алексис теряется, стараясь не отвернуться от поглаживаний, ставших вдруг для него неприятными.