Ученик Проклятого (СИ)

— Вот уж обойдусь, — усмехнулся Наиль, не обращая внимания на прозвучавшую в его сознании едкую шутку меча по этому поводу.
— Меня Иса зовут, а моего братика — Наиль, — представилась девушка.
— Ты, Иса, лекарка хорошая, тебе везде будут рады. Не пропадете, будь уверена.
— Я пойду туда, куда и братик.
Наиль больше ничего не стал говорить, он молча развернулся, исчезнув за травяной циновкой, закрывавшей летом вход в их жилище.
— Странный он у тебя, я вот всякого повидал, на войне побывал, а впервые ощущаю такой страх перед юным мальчишкой.
— Он не по своей воле стал таким, — вздохнула Иса, глядя на циновку, за которой скрылся брат. — На самом деле, Наиль очень хороший человек, просто жизнь его изменила…
— Война никого не щадит, — прикрыл глаза Сиван, после чего невольно уснул. Ослабленный организм требовал отдыха.
— Что скажешь? — поинтересовался Наиль, ловко вскарабкавшись на верхушку высокого дерева.
«Все еще медленно. Тебе стоит увеличить нагрузку во время растяжки, суставам не хватает подвижности».
Если бы Зиргрина услышал любой из теней, то, наверное, убил бы его снова. Даже высокоранговые убийцы не обладали настолько гибкими телами, каким обладал Наиль, однако у Зиргрина были совершенно иные стандарты. Он хотел, чтобы его ученик достиг уровня королевской тени, элиты из элит Гильдии. Так как он сам был королевской тенью когда-то, одушевленный меч никогда не забудет адских тренировок, через которые ему пришлось пройти, чтобы получить этот титул. Бывшему убийце было теперь интересно, сможет ли он достигнуть того же самого со своим учеником, не издеваясь над ним и не подвергая такому давлению. Конечно, Наиль прошел через боль и страдания, но его никто не ломал психически, из-за чего мальчишка оставался гораздо более жизнерадостным. Конечно, близость с холодным и безжалостным Зиргрином не могла не сказаться на характере юноши, но если их сравнивать, то они, скорее, две противоположности.
Хотя мальчишке пока не приходилось собственноручно по собственной воле убивать разумных. Все его жертвы на данный момент ограничивались зверьми, так что еще неизвестно, как он изменится, когда придется приобщаться к ремеслу по-настоящему. И что с ним будет, когда дело дойдет до обучения пыткам? А ведь одушевленный меч совсем не собирался оставлять каких-либо пробелов. Он морально готовил своего ученика к тому, что предстоит, но не знал, справится ли мальчик, когда дойдет непосредственно до дела. Впрочем, если учесть, как спокойно Наиль собирал вывалившиеся внутренности охотника, то должен справиться.
Что удивляло, Иса тоже спокойно отнеслась к ужасающей ране Сивана. Разумеется, одушевленный меч передал брату с сестрой знания об анатомии людей и нелюдей в максимальном объеме, доступном без наглядного материала. Но он совсем не ожидал, что для юной целительницы этого хватит, чтобы на практике отлично справиться с реальными ранами реального живого человека.
Наиль спрыгнул с верхушки дерева, немедленно объединившись с клинком, после чего заставил воздух под ногами сжаться, замедляя его падение до тех пор, пока он мягко не коснулся ногами опавшей листвы.
— Почему каждый раз, когда мы объединяем силы, у меня первое время такое сильное жжение в глазах?
«Ты до сих пор не заметил? Иди посмотрись в озеро!»
Зиргрин внутренне смеялся над происходящим. Он как-то мельком уловил отражение мальчишки, так что давно знал о происходящем. Возможность частичного объединения появилась у Наиля не так давно. Это случилось после того, как однажды одушевленный меч неожиданно понял, что не испытывает раздражения от прикосновения руки юноши к своей рукояти. После этого осознания их совместимость увеличилась, что открыло Наилю некоторые новые возможности. Например, объединившись с клинком, он мог свободно управлять воздухом, делая из него буквально все, что захочется. Само собой, это все было ограничено радиусом пары шагов вокруг Наиля, но и такое достижение невероятно радовало мальчишку. У него оказалась настолько бурная фантазия, что наблюдавший за происходящим Зиргрин тоже нашел, чему поучиться у ученика, еще не познавшего границ возможного.
 
Наиль очень ловко добрался до озерца, на другом берегу которого находилась их скромная хижина. Склонившись над темной весенней водой, он неожиданно увидел, что его глаза сейчас не были человеческими. Они приобрели удивительно ясный голубой цвет, а зрачки вытянулись в узкие вертикальные полоски, словно у лесного хищника. Испугавшись, юноша разорвал связь с мечом, после чего его глаза стали снова обычными.
— Что это?
«Ничего особенного. Пока ты находился в лесу, эти изменения не имели значения, но когда будешь среди людей, то тебе нужно осторожно использовать нашу связь».
— Когда ты собирался мне сказать об этом?
«Я думал, ты заметил», — беззаботно отозвался клинок.
— Черт, если бы ты не был мечом, я тебя удавил бы!
«Да-да, однозначно удавил бы», — насмехался Зиргрин, который при жизни был признанным лучшим из убийц. В глазах многоопытной королевской тени, бывшего личного телохранителя короля и палача, пролившего океаны крови, этот неоперившийся птенец выглядел действительно забавным. — «Между прочим, ты помнишь вообще, сколько шума было из-за меня? Тебе определенно нельзя меня показывать, ты еще недостаточно силен, чтобы защититься от чужой жадности».
— Точно! — воскликнул Наиль, подпрыгнув на ветку, за четыре года уже отполированную ладонями юноши до блеска, после чего начал подтягиваться то на одной руке, то на другой. — А если шкурами ножны обмотать?
«Лучше использовать колчан со стрелами. Подберешь потом для себя лук из моих запасов и несколько стрел, чтобы заполнить оставшийся объем колчана».
— Ты же явно длиннее стрелы.
«Не один ты иллюзии умеешь создавать», — заметил одушевленный меч. — «На то, чтобы визуально сравняться с пучком стрел моих собственных сил вполне хватит. А там уже на месте придумаем что-то другое».
— Как думаешь, сколько пространственный артефакт стоит? — поинтересовался продолжавший без устали подтягиваться юноша.
«Твоя идея была бы хороша, не будь в моей рукояти пространственного кармана. Есть такой закон, называется „Закон о наложении пространства“. Согласно ему, меньший пространственный карман можно вложить в больший, а вот больший в меньший — нет. Это несложно понять. Возьми две деревянные бочки, одну маленькую, а одну большую. Если маленькую в большую можно поставить, то большую в маленькую…»
— Я понял! Что ты со мной, как с ребенком? — обиделся Наиль. — А если найти больший пространственный карман?
«Это будет разве что пространственный домен. Мой пространственный карман слишком велик, так что забудь об этом варианте».
— Как же я жалею, что дал ту клятву не спрашивать тебя о твоем прошлом, — уныло проворчал юноша, закончив с подтягиваниями и взявшись за отработку махов мечом.
«Если тебе настолько интересно, то заслужи мое полное признание. Тогда я все о себе расскажу», — ответил Зиргрин, внутренне потешаясь над наивным ребенком. Само собой, бывший убийца никогда не признает никого своим полным и безоговорочным хозяином. Хватит с него рабства прошлой жизни, добровольно повторить такой опыт согласился бы лишь форменный мазохист.
Охотник Сиван оправлялся около месяца. Все это время Иса ухаживала за ним, словно за малым ребенком. Наиль стал замечать, что «больной» злоупотребляет вниманием его сестры. Казалось, охотник положил глаз на красивую девушку, что совершенно не устраивало ее брата. Однажды Наиль даже дождался того момента, когда сестра ушла варить новые зелья, чтобы серьезно поговорить с охотником. Приставив один нож к горлу мужика, а другой к его промежности, юноша популярно объяснил, что сделает с бородачом, если он посмеет даже пальцем коснуться его сестренки. Забыв о всякой романтике, обливаясь липким холодным потом, тот быстро все осознал, после чего его отношение к Исе стало совершенно другим. Девушке казалось, что Сиван ее боится, словно адского пламени.