"Та самая Аннушка", второй том, часть вторая: "Не та дорога" (СИ)

— И ведь вспомнил тебя, хотя столько лет прошло!
— А он ко мне подкатывал постоянно, — захихикала Донка. — Не потому, что запал, он вообще по другим делам, хотя и скрывает. Но очень уж ему хотелось, чтобы Доночка-дурочка потеряла от него головушку и разболтала под бутылочку Малкины секретики!
— Но ты была кремень?
— Я была в говно! Однажды он меня подпоил и типа развёл потрахаться, а сам давай спрашивать про всякое. Но я только хихикала, а потом заблевала ему всю кровать. Тем, видать, и запомнилась.
— Богатая у тебя биография.
* * *
На очередном зигзаге остановились, потому что гранжевая глойти начала трястись и бормотать. Вытащил её из кабины, удивляясь малому весу, положил на травку. Она повернулась на бок и её стошнило.
Пощупал пульс — сердце колотится, рука холодная, вялая, влажная. Глаза закатились так, что зрачков почти не видно.
— Совсем плохая, — констатировал один из водителей. — Ломка, поди.
— Второй раз вижу гранжевую, — сказал я Донке, — и второй раз чёрная. Совпадение, как ты думаешь?
— Ты про мироновскую? Не знаю. Может, из одной партии. Прихватили в каком-нибудь срезе, где все такие.
— Что-то она долго протянула.
— Так им не сразу гранж врубают. Сначала промывают башку, чтобы команд слушались, потом держат на какой-то дряни, типа наркоты, но от неё не штырит, а только коматоз. А гранж — это уже когда клиенту передают, потому что после этого они быстро сгорают, даже если не использовать. Я слышала, как Мирон про них рассказывал. Он думал, что я в какашку бухая и не слышу, а я была просто пьяненькая и всё запомнила.
Инструкция, выданная нам в комплекте с негритосочкой, гласит, что в случае появления таких симптомов надо ввести содержимое розовой ампулы, затем, выждав сорок минут, выпоить литр воды, подождать ещё полчаса, обеспечив доступность туалета, и покормить, всё равно чем.
— А если не давать дозу, — спросил я, — может, переломается?
— Скорее, помрёт, — с сомнением посмотрела на гранжевую Донка. — Выглядит хреновенько. Я бы не стала рисковать.
В результате мы поступили по инструкции — я приложил к чёрному предплечью инъектор, он коротко прошипел, вскоре глаза вернулись в нормальное положение, хотя более осмысленными не стали. Тем не менее, температура поднялась к норме, трясучка прекратилась, и через полчаса девушка вернулась к обычному для неё состоянию — бессмысленному созерцанию пространства, по случайности оказавшегося в поле зрения.
Я выдал ей литровую бутыль минеральной воды, она открутила пробку, припала к горлышку и выпила всю. Через несколько минут отошла в сторону и присела, спустив штаны с трусами, над травкой.
— Какая непосредственность, — сказал я мрачно. — Она вообще воспринимает окружающее, или это, и правда, просто транспондер на ножках?
— В какой-то степени воспринимает, — сказала Донка. — Новым маршрутам они учатся, если есть кому показать. Опять же, видишь, снять штаны ума хватает. Правда, мыть ту мироновскую девчонку приходилось мне. Сама она не мылась, не стриглась, белья не меняла, а ездить с вонючкой было неохота. Кстати, они очень похожи, хотя эта постарше. Может, сестра?
— Не знаю, я ту не рассматривал. Да и вообще негров мало видел, они мне все на одно лицо кажутся. Чем их кормят?
— Да чем угодно. Но, по опыту, лучше не давать еды, от которой желудок может расстроиться. Обдрищется прям в кабине.
— Очаровательно. Ну, давай посмотрим, что у нас вообще есть, а то все запасы в машинах бросили…
* * *
На Терминал прибыли без новых приключений. Загнали трофейную фуру с дважды трофейными фильтрами на парковку, я с большой печалью, как павшего бойца, отнёс на руках поломанную Сашку и сдал Алине.
— Вот, извини, так вышло. Она сама…
— Ничего страшного, — сказала роботесса. — Её личность не пострадала, система впала в гибернацию из-за потери питания. Можно просто включить, заменив несколько деталей, но у меня на неё другие планы.
 
— Надеюсь, ты её не разберёшь на запчасти? Сашка мне, в общем, жизнь спасла.
— Наоборот, она получит новое, более соответствующее её задачам тело.
Оказалось, что Костлявая, Керт, Крисса и прочие открыли в том здании, которое я видел, следующий проход. Он привёл экспедицию на новое производство, где нашлись какие-то очень продвинутые киберизделия. Именно там Алина хочет подрезать новое шасси для Сашки. Подробности выяснять не стал, обрадовавшись тому, что рободевчонка не отдала за меня жизнь. Даже после пяти лет войны не научился относиться к такому спокойно. Будет жить — прекрасно. Новая тушка — ещё лучше, девочки любят обновки, вон, Алинка регулярно корпуса меняет.
Гранжевую глойти (имя в инструкции не значится, а сама она на вопросы не отвечает) отвели в медпункт Терминала и засунули в автомедика. Алина сказала, что устройство проведёт первичную детоксикацию и частично компенсирует последствия ломки, но вряд ли эффект будет длительным и стабильным.
Я решил, что это лучше, чем ничего, и мы должны хотя бы попытаться. На гранже негритоска точно кони двинет, а так — какой-то шанс.
Аннушка ещё не вернулась, и на совещании в переговорной Терминала собрались, кроме нас с Донкой, Костлявая, Керт и мадам Бадман. Ну и, конечно, Алина во плоти, то есть красивом новом корпусе.
— Я считала память дочери, — рассказала она, — и это было познавательно. Но и ей, и мне не хватает опыта социальных коммуникаций для самостоятельных выводов. Я бы хотела, чтобы вы, Лёха, поделились своими.
— Я не силён в интригах, — признался я, — да и в экономике с торговлей тоже. Недаром меня практически сразу раскусили.
— По моим наблюдениям, основанным на памяти Александры, вы вели себя как военный, а не как караванщик. Не шли на компромиссы, не поддавались давлению, не пугались угроз, демонстрировали готовность к конфликту. Были собой, а не отыгрывали роль торговца.
— Увы, наверное, ты права. Из меня хреновый шпион. Поэтому я в первую очередь скажу с точки зрения военного: сколько-нибудь значительной боеготовности они не продемонстрировали. Это смесь криминала и торговли, их предел — кошмарить тех, кто помельче, гадить чужому бизнесу и навязывать свой. Их вооружённая охрана — просто гопники с дробовиками.
— Означает ли это, что Терминал в безопасности? — спросила Алина.
— К сожалению, нет. У них, очевидно, достаточно средств, чтобы нанять ребят посерьёзнее. Так что не расслабляемся, они способны реализовать заявленные угрозы и доставить Терминалу неприятности. Более того, вся логика происходящего делает такую попытку неизбежной.
— Почему? — с любопытством спросила Костлявая. — Мы не лезем к ним, зачем им лезть к нам?
— Их бизнес-схема основана на постоянном росте рынка, — пояснил Керт. — Они не могут остановиться, иначе всё развалится. Должно быть всё больше клиентов, больше гранжевых глойти, больше караванов под их крышей, больше рынков под их контролем.
— Мне не показалось, что они очень успешны в этом, — сказал я. — Валютный курс не в их пользу, ассортимент товаров на рынке не потрясает, количество оптовиков тоже. Даже на Терминале, мне кажется, совершают больше сделок, хотя это не его профиль. У них есть два уникальных предложения, по которым они монополисты, — гранж и энергокристаллы для маяков. Но гранжевые глойти — это не для всех. Даже для караванщиков, которые далеко не образец этики, это перебор — день за днём смотреть, как у тебя в кабине умирает очередная девчонка. Не все готовы к таким людоедским практикам, а те, кто готов, — отморозки, с которыми трудно иметь бизнес. Кристаллы… Тут мне сложно судить, но это вряд ли массовый рынок.
— Я не понимаю, — задумался Керт, — если у них есть кристаллы для маяков, а маяки заряжают акки, почему бы им не продавать как услугу это? Будут акки, заработают резонаторы, караваны снова станут большими, гранжевые глойти будут не нужны, и никаких проблем с этикой, греби деньги лопатой!