Синкретизм (СИ)

Помимо этого скудный набор в оформлении — лампа, книжный шкафчик с тремя полками, разбитый на разделы «Music», «Science» и с безымянным строем.
Книги я поперебирал, но ничего такого эдакого. При нахождении книги с броскими буквами «H. P. Lovecraft» обдало загадочными словами на непонятном демоническом языке, как чтение обряда... А не их ли я, кстати, и переводил сейчас?
Еще была тумбочка у кровати, при касании которой опять-таки на чистом русском услышал уже читанное: «Сегодня 02.05.1926 я вселился в свое новое жилище и завожу обновленный рабочий журнал, где буду вести все самые важные заметки...»
Наверное, Ирка права, тут и без того подсказки там-сям раскиданы. Не все, самые важные... 02.05.1926. Запомнил очень хорошо.
У кровати стояло какое-то комнатное растение, высотой под двухметровый протекающий потолок. Вроде пальма... На стене большая групповая фотография семьи... Очевидно, ученого, так как не пойму, чьи еще можно было бы фото вешать у себя в спальне. Похожие фото я видел и в альбоме, и в коридорах, везде.
Семья немецкого профессора на вид — очень образованная и культурная. Отец — высокий и стройный мужчина с густыми черными волосами. В те года, как я понял, не было цвета еще, и фото были примитивные черно-белые, сделанные на пленку или стеклянные пластины. Изображения получались не столь детализированными и реалистичными, как современные фотографии. Сбитый контраст, глубина резкости...
Эдгар везде одет в традиционный для того времени костюм из черных брюк, белой рубашки и черного жакета. Его жена — красивая женщина с длинными светлыми волосами. На каждом изображении одета в модные на тот момент платья. Сын аккуратно причесан, милый и хрупкий, с кудрявыми светлыми волосами. Все они выглядят очень счастливыми и довольными жизнью... Что же произошло? Как эти приятные люди прожили свои жизни, почему Эдгар окончил свой путь на подводной станции?
Свет в спальне исходит с потолка, а также от тусклой лампы на тумбочке. К туалету ведет небольшой коридор, на стенах которого висят опять-таки фотографии семьи. Вот мать баюкает новорожденного... А тут уже семья позирует за столом...
В душевой комнате минимализм — туалет, и торчащий сверху душ, раковина, на полу дырка под смыв воды.
«Я верно понимаю, что из этой комнаты выжали все, что можно?» — голос Юлия раздался внезапно, застав нас врасплох. Эффект неожиданности, когда к тебе подходят сзади — всегда пугает.
«Эй, не надо так подкрадываться!» — заохал Санек.
«Извиняюсь, не подумал. Я переправил сгусток света с кухни через различные отражатели в Гостиную. Твоя картина-мозаика помогла, Олег. И вот принес...» — Юлик звякнул хрупким хрусталем четырех бокалов, — «Мелодию осталось подобрать. Там, кстати говоря, работающий граммофон, представляете?! Затерлась пластинка только.»
«Тут целая полка с музыкой, нотами, а в гостиной пианино, музыкальный автомат... Скомбинируем, подобрать попробуем?» — мое предложение народ оценил.
«Разбираешься в такой теме? У меня медведь на ухо наступил, Ирка вообще от музыки далека...» — Саша обратился к Юлию.
«Немного, но подзабыл уже за годы нотную грамоту, практики не было...»
«Я вполне справлюсь!» — да, музыкалка во мне отпечаталась надолго. Петь и играть любил... И что гитару в угол забросил-то? Вытеснила современность старомодные развлечения, эх.
«Замечательно! Граммофон услышишь, я его включенным оставил, может поможет.» — Юлик заглянул в душевую, — «Луч, смотрю, уже смогли в густой пучок сжать? Давайте помогу нужную траекторию в гостиную перевести.»
«Зашибись, дела распределили. Ирка на переводе заклинания, мы с тобой на луче пошаримся, Лега на музло.» — Саня сразу отправился изучать геометрию и различные зеркала в помещениях.
«Постойте, о каком заклинании речь?» — Юлий был крайне удивлен.
«Ира нашла папирус с каракулями, я перевел на инглиш, сопоставляя знаки с цифрами по шифр-ключу... Вот теперь всю эту белиберду она на русский решила попробовать перевести.» — я указал на бумагу с текстом.
 
«Оу, да это же мертвый язык Древнего Египта!» — Юлий заулыбался своей неотразимой неповторимой улыбкой, — «Я по телевизору видел передачу историческую, очень похожи иероглифы!»
«Тооочно!!! Египетский язык, составляющий отдельную ветвь афразийской языковой макросемьи... Вот почему показался знакомым! Молодец Юлий, дело пойдет быстрее.»
«Что ж, время тикает и бежит, пора за дело. Удачи, Олег!» — Юлий присоединился к Саше в лучевой задаче, а Ира уставилась в бумажку с заклинанием.
«Оки, я пошел...» — ребята даже не обернулись в мою сторону, не отвлекаясь от своих дел.
Мысль, что я опять сейчас останусь в одиночестве не внушала энтузиазма. Но в этот раз я знал, что ребята недалеко, в паре минут хода, это успокаивало расшатанные нервы.
Прихватив кипу нот вышел в коридор, представляющий собой будто бы искаженное пространство иллюзорной геометрии. Благодаря технике анаморфоз казалось, что проход спускается вниз и «движется» при ходьбе. У противоположной стены — дверь ведущая в лабораторию, с «Звуковым замком» на входе. Своеобразная трубка для принятия звука, как у старых телефонов, и ксилофон с выбитыми плашками, без молоточка.
Сопоставляя наполненную джазом спальню профессора с резко давящей тишиной и капающей водой, все больше начинал хотеть вернуться обратно к ребятам. Молниеносная отстраненность от соседней комнаты была поразительной. Словно невидимая звукоизоляционная стена отделяла одно от другого.
Как мы выясняли и утвердились в своих догадках — главной сюжетной задачей здесь является провести луч света из спальни в гостиную, а также открыть дверь в кабинет профессора. Для этого нужно будет взять бокалы из кухни, наполнить их водой и с помощью любимой мелодии профессора открыть мудреный замок.
Прямо у двери начинался резкий разворот на 180 градусов, коридор заворачивал и опять уходил «вниз». Хоть и понимал, что это лишь обман мозга — пол был ровный, никакой смены вертикали не происходило. Примерно такой же коридор, как и прежде, только в конце идет поворот налево к входу в гостиную. Ранее проход был заблокирован, а сейчас — разгребён и свободен силами Саши. Сложность задачи по очищению пути состояла в небольшом нюансе по освещению — тут оно не работает. Совсем. Полная и резкая тьма, к которой приходилось приспосабливаться глазам.
Быстрым шагом пройдя вдоль стен, увешанных фотографиями и глупенькими детскими экспликациями из фольги и бумаги, спустился в гостиную.
Здесь кое-что изменилось.
Теперь вдоль туннеля с чудовищными фресками тянулся пучок света из кухни. Желтоватый луч составлял своеобразную сеть в гостиной, отражаясь от пепельницы, до сих пор дымящейся блестящей трубки, деревянного пианино с отражающими узорами, металлического музыкального автомата и одной из фотографий на стене. В довершение — графин, который сейчас наполнен водой до определенного уровня, черной «метки»-галочки. Уже от графина луч света отходил в тотемную статую в центре зала.
Видимо, Юлий методом проб и ошибок точечно вымерял направление и собирался повторить то же самое с красноватым источником в душевой. А моя задача — мелодия.
С кухни доносилась незатейливая музыка саксофона.
Та-Та-На-На-на-на—ла-ла-лу-лай...
Запись дальше заедала и начинала играть сначала.
Что ты мне подскажешь, старинный плеер прошлого века?
Музыкальный автомат 1926 года — это настоящее чудо техники. Винтажное оборудование, которое позволяет наслаждаться звуками музыки в любое время суток. Неужели всего век назад начали уже такое делать? Как сильно скачок технологий продвинулся! Теперь наследника этой огромной достойной махины можно запихнуть в задний кармашек. Корпус выполнен из блестящего металла и украшен изысканными резными узорами, которые придают ему особый шарм и изысканность. Автомат, кажется, с большим выбором различных мелодий, судя по множественным табличкам...