Тролли и легенды. Сборник (ЛП)

Перед Силье стоял тролль, йотун из легенд Мормор.
Кирка — с рукоятью длиной в два роста девушки — медленно поднялась и с силой обрушилась на скалу. Силье показалось, что ее уши сейчас брызнут осколками, как и камень. От яростного сотрясения земли, пронизавшего и ее, она выронила нож. Стоило ей решить, что от вибрации она совсем оглохла, как лезвие ее оружия особенно отчетливо зазвякало по камню. Йотун уловил шум и обернулся.
  
Выступающий подбородок, дряблые губы, нос шишкой и маленькие, черные, ненавидящие глазки, косо сидящие на его физиономии — как будто троллю дали по голове, отчего череп покривился на одну сторону, — и все это в облаке пыли. Силье, ничтожная букашка, почувствовала, что этот образ останется в ее памяти навсегда — если она переживет следующие несколько секунд. Ужасный вой ярости, который издало существо, ударил по ее барабанным перепонкам. Не тратя даже времени на подбирание ножа, девочка бросилась в темноту.
Но хотя ужас заставил ее позабыть о боли в поврежденной лодыжке, сам сустав подвернутой ноги через пять шагов отказался ее держать. Несмотря на все свое стремление удрать, Силье растянулась плашмя на первом же повернувшемся ей камне. Но она не сдавалась, она торопливо и сбивчиво поползла, путаясь в своем плаще и юбках и разрывая их. Она слышала шаги тролля; тот собирался ее убить! Почему она не подняла упавший нож? В Валхаллу ее бы не пустили — она не была мужчиной, и впридачу безоружна, — однако перспектива присоединиться к бабушке в Нифльхейме ее не манила.
Тролль подхватил свой фонарь и завернул за угол вслед за поднимающейся на ноги Силье. Он и сам по себе был буквально чудовищен, а в этом своем каменном облаке казался еще больше. Йотун опять взвыл. Девушка попятилась и рухнула чуть поодаль, не в силах устоять на ногах. На его третьем вопле она съежилась и только в страхе рыдала в рукава своей разодранной блузки.
Она молилась богине Фригг. Она просила у нее прощения за свой гнев, за свой глупый побег, за свое недомыслие. Во мгновение ока перед ней пронеслись воспоминания о секретничаньи с Мормор, о гордости за нее отца, о первых невнятных словах сестрички Фриды, и даже как она хохотала вместе с матерью и своими жуткими братцами. Она никогда не доберется до деревни своей тетушки с романтическим названием Фюглестадватнет [26]. Она умрет, и никто никогда не найдет ее тела.
Силье ожидала удара кирки или кулака, который размозжит ей череп. Но ничего не происходило, разве что сильно запахло пылью. Неудержимо трясясь, она осмелилась развести локти в стороны. Огромное лицо над ней заставило ее так же быстро сжать руки вместе. Но йотун по-прежнему не делал ей ничего плохого. Поколебавшись несколько секунд, она осмелилась бросить еще один взгляд. Тролль, стоя на коленях, принюхивался к ней, как будто к незнакомой зверушке. Его дыхание отдавало землей. Он сердито фыркнул, и порыв ветра разметал волосы юной девицы во все стороны, заставив ее испуганно вскрикнуть.
— Почему не уходишь? — прорычало существо.
Он говорил хрипло и отрывисто, невнятно и неуверенно. Словно тролль не разговаривал уже долгие века, а его мозг, придавленный сплющенным черепом, кое-как подыскивал слова.
Окаменевшая от страха Силье не смогла ответить ему.
Огромные пеньки зубов обнажились в новой вспышке гнева. На оголившиеся предплечья девушки, впавшей в полный ужас, капнуло слюной.
— Почему ты не ушла? — повторил йотун.
Он не трогался с места и не собирался исчезать. Силье не могла даже собраться с мыслями, чтобы заговорить с ним.
— Или ты не боишься Хрунгнира?!
Еще как! И в этом-то и была проблема!
— Я повредила лодыжку, — сумела выдохнуть она.
— А.
Он выглядел раздосадованным, и, кажется, не представлял, что делать в этой ситуации. Так в молчании прошло несколько секунд.
— Ты ведь не собираешься меня съесть? — спросила Силье тоненьким голоском, все еще укрываясь за обрывками блузки.
— Хрунгнир ест корни и свежую землю. Только не кровь.
Как ни странно прозвучал этот ответ, но Силье полегчало. Бабушка говорила ей, что не думает, будто йотнар плотоядные, как гласили народные поверья. Под землей не хватит пищи, чтобы они прокормились, утверждала она. Силье была очень рада, что бабушка оказалась права.
— Ты не можешь здесь оставаться, — тяжело проронил тролль. — Это… моя шахта.
— Я сюда случайно попала, Хрунгнир, — ответила Силье, все еще мысленно молясь богине Фригг. — Я упала в яму и не смогла выбраться. Прошу тебя, помоги мне, и я сразу же уберусь.
Вялому каменному мозгу потребовалось какое-то время, чтобы уразуметь информацию.
— Твое имя?
— Силье Нильсен.
— Забирайся на руку Хрунгнира, Силье Нильсен.
Должно быть, юная девица ослышалась. Она рискнула взглянуть: тролль протягивал огромную четырехпалую ладонь. Действительно, она могла бы на ней усесться. Он что, всерьез предлагал? Тролль смотрел на нее наклонившись, без агрессии, зубы спрятались за вислыми губами. В конце концов, не настолько уж он был и чудовищным. Девушка отвела руки, открывая лицо, все еще залитое слезами. И все же отпрянула, когда тролль провел пальцем по ее щеке. Он замер на мгновение, словно подыскивая слово, но не мог его найти. А потом коснулся ее щеки. Прикосновение было грубоватым и пыльным, но не таким холодным, как ожидала Силье. Хрунгнир снял мелкую слезинку, тут же впитавшуюся в жаждущую влаги кожу.
— Как ты это делаешь?
— Не знаю, — ответила Силье, все больше и больше дивясь этому существу.
Он снова протянул руку, чтобы подтереть очередную слезинку. Та, казалось, мгновенно испарилась с сухой кожи. Тролль потер пальцы, тщетно пытаясь отыскать ее снова. С его крошащейся кожи посыпалась пыль.
— Как ты это делаешь?
Силье почувствовала себя довольно неуютно. Увидев, что рука снова приближается к ней, она утерла лицо.
— Не знаю, — сказала она. — Это слезы. Они появляются, когда мне больно или грустно.
Прежде чем маленький каменный мозг успел додуматься до другого вопроса, девочка села прямее и спросила:
— Почему так кричал, если ты не злой?
Он склонил голову вбок:
— Потому что гномы сказали прогонять смертных мужей.
— Гномы? Они еще есть в этих горах?
Хрунгнир, казалось, надолго задумался:
— Не видел давно.
— Моя бабушка говорила, что они покинули эти края больше двух веков назад. А еще она говорила, что тролли могут жить тысячу лет. Сколько тебе сейчас лет?
Тролль, похоже, не имел представления, сколько прошло времени.
— Ты продолжаешь копать шахту без гномов? Мормор мне рассказывала, что они использовали троллей как рабов. Если они ушли, зачем ты все еще копаешь? Ты свободен.
Хрунгнир наморщил свои безволосые брови. Видимо, разобраться со свободой было не проще, чем со временем. Силье все еще находила тролля уродливым, но уже не таким ужасным. Его попытки размышлять заставили ее улыбнуться.
Она распрямилась, прислонившись к стене пещеры, и отряхнулась. Ее плащ порвался, а бюнад находился в плачевном состоянии. Хотя она его терпеть не могла за то, что он был ей слишком мал, она бы нипочем по доброй воле не довела его до такого состояния. Теперь Фриде его никогда не надеть. Оценив количество сосновых иголок и грязи в волосах, Силье прикинула, что лицо у нее должно быть черным как уголь. Она провела по нему рукой, чтобы хоть как-то стряхнуть пыль, но безрезультатно.
Тролль снова предложил отнести ее к выходу. Учитывая боль в лодыжке, Силье согласилась и осторожно устроилась в его ладони. Она оперлась на руку йотуна, чтобы лучше держаться, и при этом коснулась теплой, бугристой на ощупь кожи — одновременно плоти и камня, с постоянно осыпающимися складками. С первым же шагом тролля она почувствовала себя перышком, ее несли, словно хрупкую королеву. Хрунгнир опустил руку, только согнул кисть; ноги Силье почти касались поверхности, а сама она, казалось, летела в нескольких дюймах над землей. Хрунгнир был удивительно деликатен, пусть даже он утрамбовывал полы в шахте просто вышагивая по ним. Его лампа освещала гигантский коридор, который выглядел несравненно приятнее, чем на пути в ту сторону, несмотря на завесы паутины и торчащие корни, тщетно искавшие воду.