За спиной

Вышеупомянутый Кай все еще держал Барбару за руку, застенчиво глядя в пол и напрочь игнорируя вопрос своей матери. Лукас стоял позади Джеммы, тоже даже ни пытаясь заговорить.
– Лукас, – подтолкнула Джемма своего сына. – Почему бы тебе не отвести Кая в свою комнату и не найти во что поиграть?
Сын придвинулся к ней еще ближе и пожал плечами. Иногда это так раздражало… Каждый раз, когда эти двое встречались, им приходилось проходить через одну и ту же церемонию, когда обе матери подталкивали их друг к другу и уговаривали поиграть вместе. А потом, за двадцать минут до того, как распрощаться, оба вдруг проникались такой взаимной симпатией, что их было трудно оторвать друг от друга. После чего Лукас жаловался, что ему не дали как следует поиграть с Каем, и Джемма обещала, что они скоро опять встретятся. А затем, две недели спустя, они вели себя так, словно были совершенно незнакомы. Неужели Лукас не мог найти в себе силы хоть разок побыть гостеприимным хозяином?
  
Частично, если даже и не полностью, в этом была ее вина. Лукас наверняка все еще приходил в себя после недавней истерической сцены. Как и сама Джемма. Не помогала и мысль о том, что меньше чем через два часа им предстояло отправиться в этот дурацкий поход за конфетами. О чем она только думала, пригласив Кая и Барбару не когда-нибудь, а именно сегодня? Ах да… Она ведь рассчитывала, что компанию сыну составит ее свекор.
– Кай, хочешь посмотреть комнату Лукаса? – спросила Барбара.
Кай пробормотал что-то невнятное. Никакого прогресса.
– Мне еще нужно приготовить угощение для тех, кто придет за сладостями, – сказала Джемма Барбаре. – Что ты планируешь раздавать?
– Я испекла на Хэллоуин кучу того же домашнего печенья, что и на прошлой неделе, помнишь? Они и вправду вкусные, и в них нет всех тех добавок, которые есть в конфетах массового производства. Хотя не то чтобы я помешана на здоровом питании или чем-то в этом роде, сама ведь знаешь… Но мне все-таки кажется, что если большинство ингредиентов – сплошь буквы и цифры, то это не может быть чем-то хорошим.
Джемма, в шкафу у которой лежали три упаковки жевательных конфет «Соур патч кидс», припасенных для раздачи сладостей, ощутила легкий укол вины.
– Ничего себе! Здорово… Думаешь, хватит?
– Да я его напекла… просто несметное количество. По-моему, целый рабочий день на одну только выпечку потратила. В доме пахло как в кондитерской, Кай и Джордж чуть с ума не сошли. В конце концов я разрешила им съесть по две штучки – просто чтобы отвязаться от них.
– Просто невероятно!
Джемма надеялась, что Барбара не спросит ее о том, какие лакомства она сама приготовила. Ей нужно было еще немного времени, чтобы успокоиться, осмыслить события последних нескольких часов. Или, скорее, последних нескольких дней. Подумать о произошедшем и о своей собственной реакции. Разобраться во всем этом. Это было непросто, учитывая присутствие Барбары и Кая, а также грядущий поход за сладостями. И, еще хуже, она была почти уверена, что забыла что-то важное. По ее опыту, это было постоянное материнское состояние – думать, что ты забыла что-то важное.
– Лукас, как насчет «Горок и лесенок» [12]? Не хочешь поиграть с Каем в «Горки и лесенки»?
– Нет. – Лукас был вроде сердит. Или готов расплакаться. А может, и то и другое. В голосе у него звучали плаксивые нотки – признак опасности.
Джемма знала, что многие матери относятся к своим детям так, словно те представляют их окружающим. Как будто ребенок – это полномочный посол матери или ее визитная карточка. Когда она была маленькой, ее собственная мать постоянно так поступала, нашептывая ей, что надо поздороваться, поблагодарить вон ту добрую женщину, говорить потише, вести себя прилично. Голос у мамы был постоянно напряженным, потому что она стыдилась своей дочери, в любой момент способной на тот или иной неприличный проступок.
Джемма так не поступала. Они с Лукасом были явлениями разного порядка. Ему было всего четыре годика, поэтому вполне естественно, что он иногда капризничал. И из этого вовсе не следовало, что она была плохой матерью.
Хотя, конечно, знать это – не то же самое, что по-настоящему в это верить. Лукас, естественно, не был ее визитной карточкой, но разве другие матери типа как не относились к нему как к таковой? И если он вдруг устроит сцену в продуктовом магазине, разве другие матери не посмотрят на нее осуждающе, уверенные, что уж их-то идеальный ребенок никогда бы так не поступил? Конечно же, посмотрят. Джемма знала это, потому что и сама иногда осуждающе посматривала на других матерей, когда их дети вели себя неподобающим образом. Поэтому прямо сейчас она ощутила необходимость извиниться перед Барбарой и Каем. Сказать, что Лукас обычно не такой. Что он только рад поиграть с Каем.
Однако проигнорировала это стремление. Надо быть выше этого.
– Ну а вот я хочу поиграть в «Горки и лесенки», – объявила Джемма, каким-то образом умудрившись придать своему голосу жизнерадостность. – Хотите, ребятки, поиграть со мной? Я уверена, что выиграю.
Да, возможно, для ее психического здоровья было бы лучше побыть наедине с собой, чтобы сосредоточиться на своих прошлых травмах и их влиянии на ее благополучие. Но вот для ее сына сейчас явно будет лучше, если она сыграет с ним и с Каем в «Горки и лестницы», и, видит бог, именно это она сейчас и сделает. И знаете что? Она ведь человек многозадачный. Ей вполне под силу, играя в «Горки и лесенки», одновременно вести светскую беседу с Барбарой и обдумывать события последних двух часов.
– Так кто поведет Кая собирать сладости? – спросила она у Барбары, бросая кости и продвигая свою фишку на пять клеток вперед, в сторону ближайшей лесенки.
Барбара улыбнулась.
– Мы идем вместе. Я люблю это занятие. Хэллоуин всегда был моим любимым праздником, даже больше, чем Рождество. В смысле, в раннем детстве я всегда была без ума от рождественской елки и всего прочего, конечно же, но Хэллоуин намного интересней. Ну да, я знаю, что ты так не думаешь, Джем. Но для меня это так. Все эти костюмы… И сладости…
– Да ну? А как насчет химикатов в конфетах массового производства? – поддразнила ее Джемма. Она заметила, что Кай жульничает, но решила ничего не говорить.
– Я сказала, что не люблю, когда дети едят эти химикаты. Это вредно для их развития. Но я-то уже полностью развита, лапочка. И Кай знает, что двадцать пять процентов всех его конфет достанется его маме. Насколько я понимаю, с Лукасом пойдет Бенджамин?
– Нет. Я сама пойду.
Барбара приподняла брови.
– Я думала, ты не празднуешь Хэллоуин.
– Бывают в жизни перемены, – коротко ответила Джемма.
Барбара не стала ничего вызнавать. Что было благоразумно с ее стороны. Вместо этого она рассказала еще одну историю, на рабочую тему – про клиентку, которая неделю назад пришла на эпиляцию всего тела. Джемма отключилась, время от времени подталкивая Барбару каким-нибудь уточняющим вопросом. Дети уже с головой ушли в игру, и Кай лидировал. Мысли Джеммы вернулись к сказке Лукаса. К приглашению, которое она увидела в своем телефоне.
Всему этому имелось простое и тревожное объяснение. Последние пару месяцев она плохо спала. Галлюцинации – хорошо известный симптом крайнего переутомления. И поскольку сегодня была годовщина той ночи, имевшей место много лет назад, ее галлюцинации приняли неприятный оборот. Зловещее содержание приглашения на вечеринку было не более чем плодом ее воображения.
Сказка Лукаса? Она услышала то, что хотела услышать. Лукас сказал, что принцесса намочила волосы ведьмы, и Джемма сразу же испугалась. Но ведь ведьмы всегда плохо реагируют, когда их обливают водой, – что там случилось со Злой Ведьмой Запада [13]? Это было не про нее. Джемма даже не была до конца уверена, действительно ли Лукас сказал, что принцессу зовут Виктория. Возможно, он сказал что-то другое. Она прочла приглашение на вечеринку, и ее разум сыграл с ней злую шутку. Лукас мог сказать что угодно.