Сладкое искушение (ЛП)

Я не позволю Анне пройти через это.
До меня доносятся звуки ее шагов, но я пока не в состоянии открыть глаза. Я так и не шевелюсь, когда звонит телефон, но прекрасно слышу ее разговор.
Черт подери. Монашка откинулась.
 Глава 10. Билет в один конец 
 
"Я сын дьявола, вышедший прямиком из ада, а ты ангел с беспокойным сердцем.
Если ты умна, то убежишь и защитишься от демона, живущего во тьме."
"Спасайся" My Darkest Days
Я не привык ходить вокруг да около неловких ситуаций. Понимаю, Анна ждет от меня каких-то слов, но у меня их нет. Я отвожу ее в монастырь, чтобы забрать какую-то вещицу, завещанную монахиней, а затем обратно в отель. Она садится на свою кровать, и я помогаю ей своим ножом открыть коробку. Не буду врать, меня гложет любопытство. Но то, что оказывается внутри — просто шокирует.
Я смотрю на мерцающую рукоять. Каждая точка пульсации в теле отзывается бешеным ритмом. Да быть не может, это же не…
— Можно? — спрашиваю я.
— Вперед. — Она кивает в сторону таинственной рукояти меча.
Я осторожно вынимаю ее, рукоять на ощупь такая теплая. На первый взгляд, металл кажется плотным, но если присмотреться… он словно расплавленный.
Кровь начинает стучать в ушах и голове.
— Поверить не могу, — шепчу я.
— Что? — спрашивает Анна. — Ты о чем?
Небесный реликт? Я быстро положил его обратно в шкатулку и сжал ладони в кулаки. Анна потянулась к рукояти, а едва коснувшись ее, вскрикнула, и, как ужаленная, отдернула руку. Это только подтвердило мои предположения.
— Что это такое? — Анна уставилась на нее с подозрением.
— Определенно ее выковали не на земле. Думаю… но это просто невозможно. Меч Справедливости? — стоило произнести это вслух, как меня прошиб озноб. Я много историй слышал о небесном оружии, но нигде не упоминалось, что его можно встретить на Земле.
— Еще раз? — опасливо переспросила она.
— Такими сражались ангелы во времена войны на Небесах. — Ангелы сражались ими, а демоны боялись.
— Но почему она отдала его мне? — спрашивает Анна.
И правда, почему? Была ли эта монашка вообще человеком?
— Только ангелы света способны воспользоваться мечом. Древние легенды гласят, что лезвие появляется, только если обладатель меча чист сердцем. Анна… это единственное известное оружие, способное уничтожить демонический дух.
Мы смотрим друг на друга, ее глаза расширяются, когда она переспрашивает:
— Но почему она отдала его мне?
Разве это не очевидно? Анна добрая и чистая, она сама невинность, сущий ангел. Меч Справедливости отреагировал на ее прикосновение. В то время как в моих поганых руках он ни на что не годен. Между мной и Анной и так всегда была огромная пропасть, но прямо сейчас вокруг нее еще и каменные стены возвелись.
ВХОД ВОСПРЕЩЕН.
Ей предначертано судьбой что-то, чего мне постичь не дано. И если я буду рядом, то могу все испортить. Сегодня я нашел где-то силы, но где гарантия, что у меня хватит выдержки в дальнейшем? Ее необходимо обезопасить, держать от меня подальше.
Взгляд ее выражает полное замешательство.
— Мне надо проветриться, — рассеянно говорю, хватая бумажник и ключи. Велю Анне позвонить Патти по гостиничному телефону и выбегаю.
У меня трясутся руки, а внутри все переворачивается, когда я залезаю в машину и завожу мотор. Отъезжаю на пару миль от отеля и паркуюсь возле торгового центра. У меня всего несколько минут на поиски билета. Уже стемнело, но я надеюсь, что смогу посадить Анну хотя бы на поздний рейс.
Невезуха. Проклятье. Я бью ладонью по рулю. Я не хочу испытывать терпение, проводя с ней еще одну ночь, но как же тошно при мысли, что больше не увижу ее. Я бронирую ей билет на ближайший рейс до Атланты — утренний, а затем делаю звонок, от которого внутри все переворачивается.
— Мисс Патти? — говорю я, когда она отвечает. — Это Кайден Роу — и предвещая ваш вопрос: все в порядке. — Она выдыхает. — Э-э, вы еще не беседовали с Анной?
 
— Говорили, только что попрощались. Что-то не так, Кайден?
— Ну… — я прочищаю горло и собираюсь с мыслями. — У меня возникли кое-какие проблемы и я не смогу отвезти Анну обратно, так что я забронировал ей билет на самолет.
— Проблемы? Тебе угрожает опасность? — В горле начинает жечь от ее беспокойства.
— Нет, — лгу я. Ведь нам всегда угрожает опасность. — Вовсе нет. Запишите информацию о рейсе.
Она записывает, а когда мы разъединяемся, я выхожу из машины, как обычно держусь наготове, выискивая шептунов. Вспомнив, что у Анны нет денег на обратную дорогу, я останавливаюсь на углу у банкомата и снимаю наличку. Затем просто брожу. Я пока не готов возвращаться к ней.
Я на довольно оживленной улице с двумя ночными клубами и баром. Должно быть, сейчас я выделяю феромоны в неограниченном количестве, потому что тут и там все головы поворачиваются в мою сторону, а затем сквозь дымку опьянения ярко вспыхивают красным ауры. Только на сей раз меня это не колышет, несмотря на пульсирующую боль.
Надо прогуляться. Или побегать. Или помахать кулаками. Потому что впервые в жизни я хочу чего-то — действительно хочу — и что не могу себе позволить.
— Приветик, — бормочет девчонка в черном платье, вышедшая из авто вместе со своими друзьями. Она касается моего плеча, но я, не останавливаясь, обхожу ее. Я щипаю себя за переносицу.
Похоть — это ущербная двоюродная сестрица любви. Она как те домики из соломы и веток (*Отсылка к сказке "Три поросенка"). Несравнимые понятия. Как же я ошибался, думая, что мне будет достаточно простого удовлетворения похоти. Но ведь это не жизнь. Я бы с радостью обменял все плотские утехи своей жизни на одно мгновение любви с Анной. Но не судьба, и от этого еще больнее. Господи, видел бы меня сейчас отец — подал бы мои яйца к чаю.
Я брожу и брожу, пока жажда увидеть Анну не становится настолько сильной, что я разворачиваюсь и за секунду добегаю до своей машины. Я бы не удивился, если бы меня остановили за превышение скорости, копам Лос-Анджелеса как-то не до меня.
Я добегаю до номера, открываю дверь и меня просто оглушает аромат Анны. Я едва не дрожу, вдыхая его. Низ живота пронзает болью, но я не обращаю на это внимания, а захожу в номер. Анна беспокойно спит, и мне хочется забраться к ней в постель и обнять. В итоге я как полный дурак сажусь на свою кровать и страдаю по девушке.
Заведя будильник на 4:30, понимаю, что ни при каких обстоятельствах не смогу уснуть. Я больше не увижусь с Анной и мне хочется лелеять последние часы пребывания с ней.
Наступает чертова половина пятого. Анна просыпается в замешательстве от звонка будильника и я говорю ей, что придется рано стартовать. Я не решаюсь сказать ей, что повезу ее в аэропорт. Наше великое приключение заканчивается. Пузырь лопнул и реальность показалась во всей своей, как никогда отвратительной, красе.
Анна послушно, без возражений, собирает вещи и садится в машину. И чем ближе мы подъезжаем к аэропорту, тем ниже опускается мое настроение.
— Куда мы? — сонно спрашивает она.
Мое сердце начинает нервно колотиться.
— Ты возвращаешься домой. Я все устроил. Патти встретит тебя в аэропорту Атланты.
— Почему? — Она изворачивается на сиденье, глядя на меня.
— Все слишком усложнилось.
— Из-за меча или из-за меня? — спрашивает она. Вопрос прозвучал как-то грустно, и я опасаюсь как бы не стало еще хуже. Почему мне постоянно приходится объяснять, в каком дерьме мы находимся? Почему она никак не может этого понять?
 
— Тебя, — говорю. Из-за тебя. Из-за того, каким мне никогда не стать. Из-за того, что я никогда не смогу себе позволить. Я начинаю задыхаться от злости на такую несправедливость.
— Неужели тебе так невыносимо, что кому-то ты небезразличен? — спрашивает она.
Значит, не будем ходить вокруг да около.