Сладкое искушение (ЛП)

Твою мать. Черт. Нет. Это уже перебор. У меня едет крыша.
Но тут я едва не ударяю по тормозам с воплем. На бульваре впереди шептун. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не запаниковать и не развернуть машину на сто восемьдесят прямо посреди Голливудского бульвара, тараня все на своем пути, но это привлекло бы еще больше внимания. Поэтому я предельно спокойно говорю:
— Легионер, — опустив руку, указываю в направлении шептуна. Анна втягивает воздух и начинает озираться по сторонам. Она до сих пор не видит их! Я рассказываю ей, чем занят дух:
— Нашептывает вон тому мужчине в синем костюме. Если легионер двинется в нашу сторону, я попрошу тебя спрятаться. Будь готова.
Она сползает пониже, и мы вдвоем следим за общением мужчины и проститутки. Лучше бы Анна этого не видела. Я готовлюсь подать знак ей прятаться, но стоит парочке уйти, как шептун сворачивает в переулок и скрывается из виду.
Я сжимаю руль и стискиваю зубы, чтобы унять дрожь. Привозить Анну в Голливуд было верхом идиотизма. Я ругаюсь себе под нос и вывожу нас оттуда, мечтая раздавить каждого медлительного пешехода на своем пути. О чем я только думал? Так сильно желал узнать побольше о ее жизни, что забыл о мириадах всего плохого, что ее еще ждет впереди.
Да когда такое было? Никогда. Обычно все ровно наоборот.
Как же сильно меня накрыло ее ангельское вуду. Надо бежать от нее. Следует высадить ее возле ближайшего отеля и валить со всех ног, как от тикающей бомбы. Но я просто физически не смогу. Новая зависимость пустила корни, а какая-то часть меня пускает по ней слюнки. Пока что я не могу ее оставить.
Еще немного, внушаю себе. Я обещал Патти отвезти Анну к монахине и Князю Белиалу, вот после этого я уеду, забуду о ней и снова начну мыслить трезво.
Но пока я решаю побаловать себя столь новыми ощущениями. Я как будто оберегаю некую великую тайну, и единственная причина, почему я еще жив, — никто и никогда о ней не узнает. Такая редкость, испытывать что-то настолько диаметральное, позитивное, необычное. Яркое. Новое. Удивительное.
Временное.
Уже в номере, я переодеваюсь в свободные шорты и падаю на кровать.
— Можем пойти поплавать, — предлагаю я.
— Я не взяла купальник, — говорит она.
Черт. Сомневаюсь, что в этом отеле одобрят плавание голышом.
— Кайден… — Ее сладкий голос окутывает меня, действуя расслабляюще. — Что произошло с Нефилимами? Почему нас осталось так мало?
Расслабишься тут. Она ведь не отцепится, пока я ей все не расскажу. Да, ей надо знать историю Нефилимов, но я боюсь того, как она отреагирует на мой рассказ. Ведь в мире нет ничего хуже женских слез.
Я вздыхаю и подсаживаюсь к ней. Она внимательно слушает, пока я рассказываю про Великую Чистку — когда примерно сотню лет назад с лица земли был стерт каждый Неф и меры по контролю численности, принятые Князьями после.
Осознав, Анна в ужасе прикрывает рот рукой.
— Всех стерилизуют? — Ее глаза выражают шок и немой вопрос.
— Да, меня тоже, — говорю. — Мы все проходим через эту процедуру. — Мне было одиннадцать, когда отец привез врача-Нефилима из Индии в наш лондонский особняк, чтобы тот сделал мне вазэктомию. Мое тело подавило анестезию быстрее, чем доктор мог себе это представить. Я ежусь, вспоминая это.
Анну это злит и возмущает. Она вскакивает на ноги и начинает метаться по комнате, а затем отворачивается от меня, но я успеваю заметить, как она обхватывает себя руками и начинает плакать. Я заметить, как она обхватывает себя руками и начинает плакать. Я прислоняюсь спиной к изголовью кровати.
— Я знал, что ты расстроишься, — с сожалением говорю я.
— Естественно, я расстроена! А ты разве нет?
Она смотрит прямо на меня, страстно рассуждая о вещах, о которых я запрещаю себе думать.
— Какой смысл зря тратить время, размышляя о том, чего уже не изменить.
Она возвращается и садится рядом со мной, подтянув колени к груди, а ступни спрятав под одеялом. Мне хочется утешить ее объятием, потому что нужных слов мне просто не найти. Я придвигаюсь к ней поближе, и взяв ее за руку, тихо утешаю.
 
Она смотрит на наши руки — как я поглаживаю ее пальчики. Я хочу, чтобы она посмотрела на меня.
Взгляни на меня, милая Анна.
Мы находимся так близко. Я хочу поцеловать ее. Только на этот раз сделать все правильно, сдерживая внутреннего зверя. Мне хочется владеть ее восхитительным ротиком столько, сколько она позволит. Хочется кувыркаться в кровати с ней, полностью одетыми, испытывая границы своего самоконтроля рядом с этой девушкой, пока она не будет готова к большему.
Ее пульс заметно пробивается сквозь тонкую кожу на шее — быстрый и сильный. Я заставляю ее нервничать. Разочарованно, я подношу ее руку к губам и целую подушечку большого пальца. После чего отпускаю ее и поднимаюсь. Я потрясен тем, насколько мне сейчас хорошо, даже несмотря на постоянно изводящую меня боль.
— Отдохни немного, — говорю.
Она забирается под одеяло и прячет свое лицо. Как же мне хочется увидеть ее цвета.
Я ложусь на кровать, хотя я вовсе не устал. Кожу покалывает, да еще и эта пульсирующая боль внизу живота. Смогу ли я прожить хоть день, не утолив голод зверя? Сегодня, как мне кажется, я смогу укротить его.
Чувство такое, будто я могу мир покорить. Это самый первый раз, когда я хочу попробовать пропустить работу.
— Кайден? — шепчет она. Пульс ускоряется.
— Да?
— Я не осуждаю… просто любопытно… м-м… ты сегодня уйдешь?
Тревога и ревность в ее голосе проникают мне прямо в душу, мне приходится стиснуть зубы и сглотнуть.
— Думаю, нет.
Сердце начинает колотиться, когда она ничего не отвечает, и я бы сделал что угодно, чтобы снова видеть ее цвета. Она довольна? Гордится мной?
Я пока не хочу спать. Завтра у Анны важный день. День, когда она встретится со своим отцом. По плану первой стояла встреча с монахиней, но когда Анна позвонила в монастырь, ей сказали, что сестра Мэри пока не может принять посетителей.
Она нервничает, и я не знаю, как ей помочь. Что ценит Анна? Людей. Веру. Я видел, как она безмолвно молилась перед едой. Не буду врать, меня это немного пугает — мысленно общаться с Создателем… От одной только мысли вздрагиваю. По такова она, и мне надо показать ей, что я принимаю эту сторону ее жизни.
— Анна?
— Да?
— Я не против, если тебе надо… нормально помолиться.
— Ох, — прозвучало удивленно. — Ладно, спасибо.
Она вынимает руки из-под одеяла и складывает под подбородком.
Она правда собирается это делать, прямо сейчас. Обалдеть. Она закрывает глаза и погружается в умиротворение и спокойствие. Мой взгляд мечется из сторону в сторону, ожидая увидеть столп света или нечто подобное, но ничего не происходит, номер остается таким же спокойным и уютным.
Анна разговаривает с Богом. Я бы так не смог. Мы такие разные. Полные противоположности.
Она открывает глаза и я осознаю, что, как дятел, пялюсь на нее. В кого я превратился? Хочется смеяться над столь странным переворотом моих взглядов. Я будто трансформировался в женщину. А дальше что, буду тискать щеночков и ворковать над младенцами?
Фу, нет уж. Младенцы это край.
— Спокойной ночи, — шепчет Анна. Я киваю и напрягаюсь, когда она тянется выключить свет, погружая нас во тьму.
 Глава 9. Впервые 
 
"Не хочу расстраивать тебя, но я уже обречен."
"Демоны" Imagine Dragons
Я просыпаюсь с ноющей болью внизу живота.
Понимаю, что куда ни глянь — всюду я не прав. Вчера я так крепко уснул, что сегодня утром даже не слышал, как Анна встала. Проснулся, лишь услышав звук воды в душе. Шептуны могли свободно рыскать по комнате, а я и не знал бы об этом. Я нервно ерошу волосы.
 
Чувства, возникшие у меня к Анне вчера, никуда не делись — они притаились внутри, такие ослепляющие, яркие и живые — но идиотизм немного притупился, так что я хоть думать могу.