Твое прикосновение

Все так, но надежды на успешный результат умирали. В аудитории царил полный хаос. То тут, то там отодвигались или даже опрокидывались стулья, разлетались программки выступлений, шум восклицаний и предположений становился все сильнее. Добрых три четверти ее прежних слушателей сорвались со своих мест и столпились у каменной плиты.
Всего несколько из присутствующих, не поддавшихся всеобщему настроению, вспомнили о лишенной слова докладчице и бросали на нее сочувствующие взгляды. Лидии даже удалось ответить им вежливой улыбкой. Рыжеволосый джентльмен ухмыльнулся, и она отвернулась, метнув в его сторону такой холодный взгляд, который не мог не заметить даже такой толстокожий субъект. Лидия увидела краем глаза, как толстяк наклоняется к своей соседке, безупречно одетой блондинке примерно одного с ней возраста, и шепчет ей что-то на ухо. Дама в ответ лишь презрительно поджала губы.
  
Лидия принялась молча собирать в стопку страницы своего доклада. Пальцы дрожали. Жалкая личность! С таким отношением она сталкивалась всю жизнь. Даже папа, самый преданный и любящий муж в истории, прервал свое дежурство у постели больной мамы, как только услышал новость о прибытии из Каира какого-то каменного изваяния. В тот день Лидия сидела в затемненной спальне, держа ладонь на воспаленном лбу матери. Другой рукой она попеременно то сжимала плечико Софи, то поглаживала маленькие дрожащие пальчики Антонии. Сидела и прислушивалась к грохоту отцовского экипажа, быстро уносящегося прочь от дома. Тогда ей было лишь шестнадцать лет, и никто из них еще не догадывался, что лихорадка мамы станет фатальной. Тем не менее именно тогда ее будущее вдруг предстало перед ней со всей ясностью. Да, отец сможет поддерживать ее учебу, но не стоит рассчитывать, что его внимание будет принадлежать ей одной. Конечно, если и она не увлечется его единственной страстью и госпожой, имя которой Леди Египет.
Лидия стала внимательнее рассматривать негодяя, который лишил ее всякой надежды на будущее. Вот его пальцы, унизанные в несколько рядов кольцами с драгоценными камнями. Серебряные часы, бирюзовая брошь на лацкане фрака… Вне всякого сомнения, перед тем как выйти в свет, этот тип должен был несколько часов провести перед зеркалом, пока его камердинер и парикмахер стараются наилучшим образом расположить прядь золотистых волос, чтобы она нависала над бровью именно так, как требует их господин. И этот помятый разряженный павлин сорвал ей выступление! Даже, хуже, он полностью разрушил, уничтожил одним небрежным ударом саму основу всех планов, которые так старательно выстраивали они с отцом!
Рыжеволосый толстяк поглядывал на Лидию со злорадным торжеством. Ей показалось, она угадала, что он там нашептывает на ухо лорду Эйресбери. Они еще и злословят! Похоже, улетучиваются все шансы на получение субсидий. Когда информация о ее провале дойдет до Каира, как же сильно расстроится отец! А ведь он так рассчитывал на поддержку Эйресбери. Поэтому и она все надежды возлагала на положительную оценку лорда. Ладно, в таком случае она отплатит этому павлину.
С неожиданной яростью Лидия приподняла юбки и направилась к собравшимся. Рыжеволосый недоброжелатель злобно хмыкнул, когда она промчалась мимо него. Но девушка даже не обратила на него никакого внимания. Помогая себе локтями, Лидия растолкала собравшуюся толпу, игнорируя недовольные возгласы, и наконец протиснулась к каменной стеле, так что ее юбки едва не закрыли часть плиты.
Ей было достаточно одного лишь взгляда.
– Это подделка, – сказала Лидия. Но ее никто не услышал.
– Это подделка, – повторила она, удивляясь собственной настойчивости.
Наступила тишина, в краткие секунды которой девушка, постепенно успокаиваясь, осознала, что натворила своим заявлением. Она уже открыла рот, пытаясь смягчить смысл произнесенного утверждения, по крайней мере привести свои доводы, но тут кто-то толкнул ее.
– Не может быть! – воскликнул какой-то мужчина. Пренебрегая всеми правилами приличия, он опустился на колени и даже встал на четвереньки, чтобы получше разглядеть стелу. – Как раз наоборот, здесь все признаки подлинности!
В том-то и дело, что этих признаков чересчур много, подумала Лидия.
– Какая редкостная находка! – ликующим голосом поддержал всеобщее воодушевление другой мужчина. – В самом деле, лорд Санберн откопал настоящее чудо! Вы только посмотрите на…
– Вы можете помолчать? – оборвал его пожилой джентльмен, к которому и была поднесена стела. Его водянисто-голубые глаза отыскали Лидию. Он выступил вперед, и окружившая их толпа расступилась. – Вы что-нибудь знаете об этом артефакте, мисс Бойс?
– Еще бы она не знала! – раздался голос Антонии. Она подошла к спорщикам в настоящем облаке ароматов. Этот особый сорт духов, заказанных Софи из Парижа, Лидия узнала сразу, достаточно было всего один раз их понюхать. Младшая сестра прижалась к Лидии и обняла ее. Сколько раз уже Лидия твердила Антонии, что молодые девушки не должны появляться в обществе так сильно надушенными. Однако Софи, напротив, с одобрением относилась к этому.
– В самом деле, уж она точно все знает, – настаивала Антония самым легкомысленным тоном. – Да она умела читать клинопись, когда еще сидела у папы на коленях. Каждый день она проводит в Британской библиотеке и изучает арабский язык!
Пожилой джентльмен почтительно улыбнулся:
– Конечно. Я сам большой поклонник трудов мистера Бойса. – Он протянул Антонии руку: – Простите мою бесцеремонность. Я Морленд, граф Морленд.
Антония пожала протянутую руку графа и присела в изысканном реверансе, что было особенно сложно сделать в платье с длинным шлейфом и в окружении большого числа зрителей.
Лидия изобразила вежливую улыбку. Ее отвлек беглый взгляд эксцентричного незнакомца, сорвавшего ее выступление. Правда, теперь она знала, что зовут его Санберн. В данную минуту он пробирался к ней ближе, и Лидия отчетливо заметила всю небрежность одежды этого человека, которую он позволил себе, собираясь появиться на публике. Манжеты рубашки были расстегнуты и свободно болтались. На лиловом жилете отчетливо красовалось пятно от пролитого вина.
– Прошу вас простить моему сыну его неучтивые манеры, – обратился к Лидии граф. Он сурово посмотрел на молодого человека, но тот лишь насмешливо приподнял бровь с видом нераскаявшегося Люцифера.
Переваривая неожиданную новость о близком родстве этих двух людей, Лидия почувствовала еще большее смущение. Семейство Даремов пользовалось дурной славой: их сестра совершила убийство, и ее упрятали в дом для умалишенных где-то в сельской местности. Теперь она вспомнила слухи, которые ходили в свете про сына старого графа. Он славился репутацией необузданного светского льва и развлекал общество тем, что своим поведением часто компрометировал отца в различных публичных местах.
О небеса! Похоже, она влезла в весьма неприятный семейный спор. Что бы она ни произнесла, каждое слово будет только сильнее втягивать ее в конфликт между отцом и сыном.
– Может быть, стоит посоветоваться с кем-то из компетентных лиц. К тому же этот вопрос не входит в сферу моей компетенции. В то же время сейчас в аудитории немало выдающихся ученых…
– Вот именно, – заявил сын графа.
– Чепуха, – решительно возразил Морленд. – Насколько я могу судить, именно вы, мисс Бойс, наделены здравым смыслом, чтобы внимательно рассмотреть данный вопрос, прежде чем присоединяться к этому… этому хору восторженных славословий. Будьте решительнее, дорогая. Каков ваш вердикт?
– Антония тихонько засмеялась и стиснула руку старшей сестры:
– Ну, Лидия, скажи им все.
Но Лидия чувствовала только еще большую скованность. Чуть помедлив, она взяла сестру за руку, и это прикосновение придало ей немного спокойствия.
– Есть немало причин, вынуждающих меня усомниться в подлинности этой стелы, – медленно начала она. Только теперь Лидия позволила себе более внимательным взглядом задержаться на каменной плите. К большому облегчению, девушка быстро нашла веские подтверждения своей интуитивной догадке. – Так вот, это изделие изготовлено таким образом, чтобы максимально походить на погребальную плиту, относящуюся к Среднему царству. Однако на такой плите должны быть изображения кувшинов с пивом. Вместо этого мы видим нечто напоминающее сосуды для хранения мазей. – Она быстро посмотрела на Санберна и тут же отвела взгляд. Одна бровь молодого мужчины была разделена шрамом. – Это вовсе не Нефертити, с чего вы взяли? К тому же женщина опустилась на колени, а это совершенно неправильно. В те времена в Египте становиться на колени было принято лишь перед чем-то божественным. Подозреваю, что если внимательно изучить следы от работы долотом на обратной стороне плиты, мы можем обнаружить признаки обработки при помощи тесла. По всей совокупности этих фактов уже можно предполагать, что данная стела… не подлинник.