Порочный святой (ЛП)

— Просто послушай, — огрызается она. Ее рот искривляется в жестокую кривую, когда она рассматривает свои ногти. — Я подумала, что тебе нужно плечо, чтобы поплакать. Я видела твою малышку Джемму вчера в школе, может, ты на ней и зациклен, но она неравнодушна к Картеру. Она все говорила и говорила о том, как сильно она хочет...
Моя рука мгновенно движется, обхватывая горло Мариссы. Она прерывается с шоком в широко раскрытых глазах.
— Господи. Ты жалок, — шипит Марисса, нахмурив брови.
— Не такой жалкий, как ты. Я не верю в твое дерьмо. Ты ведешь себя как кошка, потому что не добилась своего. — Я приближаю свое лицо к ее лицу и рычу: — Джемма не такая, как ты. Она не манипулирует людьми.
Взгляд Мариссы метнулся в сторону. — О да? Так, о чем это?
Я отпускаю ее, поворачиваясь в указанном направлении, Картер держит Джемму на руках.
Красная дымка застилает мое зрение, кровь бурлит от ярости при виде того, как он целует ее шею, ее руки лежат на его груди, тело выгнуто дугой.
 Ни за что, блядь. 
Джемма ни за что не обманет меня.
Но я не могу отрицать, что все выглядит именно так, как сказала Марисса. Мой желудок завязывается узлом, а грудь сдавливает теснота.
Он весь в ней.
Взгляд Джеммы находит мой, словно она хочет убедиться, что я вижу, прежде чем Картер поцелует ее.
Мое дыхание становится тяжелым, в нем чувствуется напряжение от нарастающего гнева.
Затем она отрывает свой рот от рта Картера с криком, который пробивается сквозь дымку. Его трудно расслышать за тяжелым ритмом EDM, но я различаю страдание, исказившее ее лицо, она в отчаянии и с мольбой протягивает руки к людям, пока Картер оттаскивает ее.
Черт.
Сцена перестраивается, представая в суровом свете правды.
Я ищу в комнате Алека и Девлина, пока мои вены застывают от горячего прилива гнева.
— Эй! — кричит Марисса, когда я прохожу мимо нее.
Мое сердце колотится в такт музыке, пульс учащается, пока я срочно ищу помощи.
Неважно, ненавидит ли меня Джемма, но не собираюсь ее бросать. Она получит мою помощь, нужна она ей или нет.
Все кричит мне. Мне нужно увезти Джемму подальше от Картера.
 33 
 ДЖЕММА 
Все повторяется, как в прошлый раз. Картер накрывает своим телом мою спину.
Болезненные крики застревают у меня в горле, когда он наваливается на меня, а слезы хлещут как из колодца.
— Пожалуйста, не делай этого!
Картер бормочет про себя бессвязные слова. Он слишком пьян, чтобы я могла его переубедить.
Его руки переплетаются с руками Мэтта в моей голове, когда он прикасается ко мне, мое нападение в прошлом сходится с тем, что происходит сейчас.
Я едва могу набрать воздух в легкие, так как у меня начинается гипервентиляция. Паника сталкивается с ужасными воспоминаниями о Мэтте, оставляя меня почти в ката тоническом состоянии.
Я должна что-то сделать! Если я не спасусь сама, никто другой не спасет меня. Алек где-то там и даже не подозревает, что я в беде. Опять.
Это требует огромных усилий, но пока Картер бесполезно дергает за пояс моих узких кожаных штанов сзади, я беру дыхание под контроль. Мое горло болит от крика. Я сжимаю кулаки на одеяле, думая, что смогу на долю секунды сбить Картера с толку, прикрыв ими его пьяную задницу.
Моя возможность выпадает, когда он ворчит и переворачивает меня. Я подпрыгиваю на матрасе и, не дожидаясь, начинаю действовать и бью коленом в его пах.
— Ауч! — кричит Картер, переваливаясь через край кровати.
 Это мой шанс! 
Я извиваюсь в путанице постельного белья, пытаясь вырваться. Затем он снова хватает меня.
— Нет!
Мой пульс выходит из-под контроля, шанс вырваться ускользает от меня, когда Картер прижимает меня к кровати. Трудно дышать, когда весь его вес придавливает меня.
— Сука! — рычит Картер.
Должно быть, удар пришелся ему по яйцам. Разочарование скользит по моему позвоночнику, и я моргаю, сдерживая слезы.
Картер просовывает руки под мою рубашку и лифчик, причем делает это так грубо, что рубашка рвется по швам. Он впивается пальцами в мою грудь до боли. Я жалобно хнычу, слезы текут по моим щекам.
 
Его дыхание обдает мое лицо. — Ты еще пожалеешь, что затеяла это дерьмо. Лукас любит, когда его девушки играют грубо, но мне нравится, когда они принимают это.
Тихий всхлип сотрясает мое тело, драгоценный воздух с шипением прорывается между стиснутыми зубами.
Ужас наполняет меня. Это не похоже на то, что случилось с Мэттом. Это намного хуже.
Он жестоко щиплет мои соски, черные глаза-бусинки смотрят на меня, наблюдая за тем, как мое лицо искажается от боли и ужаса.
Я отворачиваю голову, больше не могу смотреть на Картера. Я закрываю глаза на короткую передышку, размышляя, правда ли, что в некоторых статьях говорится о способности разума отключаться в экстремальных травматических ситуациях. Может быть, я получу ментальную паническую комнату, чтобы отгородиться от всего этого.
 Это было бы удачей. 
Тошно, что подобные мысли приходят мне в голову.
Картер ласкает мою грудь и тянется своими грубыми губами к моей шее. Я дергаюсь, не в силах сидеть и терпеть, какую бы угрозу он ни представлял.
Теперь мне все предельно ясно. Лукас совсем не такой. Насильник. Мое сердце разрывается на части, содержимое вытекает на пол, и я желаю, чтобы Лукас появился. Он никогда бы не причинил мне такой боли, какую собирается причинить Картер. Самые ужасные игры разума, в которые играет Лукас, не режут так глубоко, как эта.
Но даже если он не такой опасный монстр, каким является Картер, Лукас здесь не для того, чтобы защитить меня.
Хочу, чтобы он был здесь. Мне нужны сильные руки Лукаса и его нежные прикосновения. Я бы все отдала за то, чтобы Лукас похитил меня прямо сейчас, я бы с радостью вошла в его клетку и запела, как красивая канарейка.
Если бы только он пришел за мной. Если бы только я не защищала свое сердце, воздвигая вокруг себя стены. Ради чего? Своей гордости? Посмотрите, до чего это меня довело.
Слезы обжигают мои щеки и щиплют глаза, горячие, они текут по щекам непрерывной рекой. Все мое тело напрягается, пока Картер пытается спустить мои кожаные штаны.
Я не могу решить, является ли это маленьким благословением, что я надела их сегодня. Они не дают ему изнасиловать меня, но в то же время продлевают волны пытки, когда Картер расстраивается и кусает меня за шею.
В комнате раздается удар, от которого мы с Картером вздрагиваем. Это дверь ударяется о стену достаточно сильно, чтобы оставить вмятину, когда в комнату врывается Лукас. Алек и Девлин следуют за ним.
— Отвали от нее, Бернс, или я убью тебя на хрен! — рычит Лукас.
С моих губ срывается облегченный всхлип — не человеческий.
Он здесь. Он пришел. Каким-то образом он знал, что мне нужен.
Картер отрывается от меня. Я сворачиваюсь в защитный клубок, мое тело так напряжено, что я дрожу и вздрагиваю от звука ударов кулаков по плоти и истошного ворчания Картера, когда Лукас бьет его.
— Она хотела этого! — стонет Картер. — Уж простите, она одета так!
— Ты действительно пытаешься оправдаться, почему ты это сделал, ублюдок? — Голос Лукаса почти неузнаваем, он полон беспричинной ярости. — Ты напал на нее! Ты собирался ее изнасиловать!
Его кулаки летят до тех пор, пока лицо Картера не становится опухшим и красным, из губы течет кровь, а над глазом — порез. Лукас не перестает нападать на него, нанося дикие удары. Это должно меня пугать, но я не боюсь Лукаса. Его жестокость по отношению ко мне говорит о чем-то глубоко внутри меня.
Алек и Девлин помогают мне подняться с кровати мягкими, медленными движениями.
Алек берет меня под руку, держа свои руки так, чтобы я могла их видеть, а затем берет мои руки в свои. На его лице написано хрупкое напряжение, вероятно, он корит себя за то, что оставил меня одну.