Еще более дикий Запад (СИ)

А главное, ровно так.
Спокойно.
Не в первый раз говорит. И про особенную тоже.
— Остальные мне нужны, чтобы достигнуть великой цели, но лишь ты разделишь со мной триумф.
Разделю.
Можно и триумф, но лучше бы клозет.
— Мы вместе ознаменуем начало нового мира… — он запнулся и вздохнул, потер щеку, явно пытаясь вспомнить, что же там дальше.
— Ага, — сказала я, заполняя возникшую паузу. И глазами хлопнула так, старательно.
Ну, ради мира.
— Так вот… сначала нужно будет кое-что сделать. Во благо мира.
— Если во благо мира, то я готова.
А то ж, блин, мочи терпеть нет. Даже во благо мира. Пусть бы уже чего договаривал, а то ж сидит, вздыхает, мнется неуверенно.
И это повелитель мира?
Пусть и будущий.
— Я в тебе не сомневался! Ты ведь готова показать мне свою любовь?
Ага. Еще немного и прям здесь покажу. А ковер-то дорогой. Вот интересно, это на меня его взгляд так действует? Или просто организм, наконец, очнулся?
— Тогда, Милисента, я тебе доверю самое важное… — и снова замолчал. Ну и я молчу. Жду, значит, продолжения. — Очень скоро, завтра вечером состоится вечер.
Вечером вечер?
Логично, однако.
— Особый вечер, на который я пригласил своих самых близких союзников. А еще тех, кого желаю ими видеть, — и руку о руку потер. Снова выпялился. А я уже просто не дышу. От восторга, стало быть, и понимания важности своей роли в сотворении чего-то там. — И мне нужно, чтобы ты помогла одному человеку принять решение.
— Какое?
— Он ищет себе супругу. Женщину серьезную. Умную. И одаренную. Как ты.
— Я замужем, — сказала я и стало грустно, потому что это не замуж, а недоразумение одно.
— Я знаю. Но мы это исправим. Не бойся.
Это не страх.
Это другое.
Это желание взять что-то потяжелее и опустить на макушку этому недопророку.
— Ты будешь свободна. И мы используем это во благо…
* * *
Нет, потом, позже, в комнатушке, куда меня препроводили, благо, при ней имелся и туалет, я поняла, что мне повезло.
Не просто повезло.
Так повезло, как может повезти лишь раз в жизни.
Этот ублюдок настолько привык к собственной силе, что в дурную голову его и мысли не закралось, что однажды эта сила может просто не подействовать.
И все вокруг тоже привыкли.
И…
И дальше-то что?
  
Глава 20. Где продолжают радеть за судьбу мира
 
Огонь в подземной пещере горел слабый. Он переползал с одной деревяшки на другую, подергивая их рыжей пеленой, а то и вовсе прятался под дрова, будто опасаясь кромешной тьмы. Но как ни странно, тепла костер давал довольно, и Чарльз не без удовольствия протянул над ним озябшие руки.
Знобило.
И не только его.
Странник, сидевший рядом, то и дело вздрагивал. И тогда от костра разбегались тени.
— Проблема в том, — он заговорил сам, именно тогда, когда Чарльз уже изрядно устал от молчания. — Что выход в башню на другой стороне. Нам нужно будет подняться по реке, а стало быть, пройти по узкому руслу.
Там, где осваивались големы и хозяйничали люди, которые гостям совершенно не обрадуются.
— И место такое, что особо не обойдешь.
Странник растопырил пальцы, пошевелил разгоняя кровь.
— Извините. Сразу надо было подумать. Но, — он поморщился. — Голова до сих пор.
И у Чарльза голова тоже соображала плохо, даже раздражение было вялым.
— А поверху если? — предложил Эдди.
— Поверху… в принципе, мы можем выйти в Нижнем городе, — Странник задумался. Его лицо было бледно. И осунулся. И гляделся совершенно больным, а еще появилось в чертах что-то такое, вызывавшее подспудное отвращение.
Как будто и не человек, а подземник.
— Перейти по Звонкой улице, там… там дальше храм. От храма если, то вниз спустимся. И получается, перейдем опасное место. И дальше уже под землей.
Он замолчал, задумавшись.
— Опасно? — подал голос Эдди, который после пробуждения был мрачнее и молчаливей обыкновенного.
— Тот человек… мы ему не слишком верили, но он был неглуп. И со многими успел свести знакомство. Я не знаю, какие из верхних ворот ему были известны.
 
Ему.
И Молли.
Вот… спасай девиц в беде. Надо было оставить. Кулаки Чарльза сжались и появилась нехорошая такая мысль, что женщин бить, конечно, в целом неправильно, но в любом правиле случаются исключения.
— То есть, могут ждать?
— Могут, — согласился Странник.
— Что им вообще надо было? Тут, внизу? — спросил Чарльз, сам потянувшись к огню. И мелкая дрожь сотрясла тело.
А ему казалось, что глушилки — это так, пустяки.
Развлечение.
Развлекся, мать твою.
— Понятия не имею. Его очень интересовал древний город. Особенно храм.
Храм.
И древний город. Еще один древний город впридачу к прочим. А с учетом того, что все началось именно с древнего города, этот интерес не выглядит пустым.
Да и Змееныш, сомнительно, чтобы просто увлекся.
Нет, интерес был.
Серьезный. Иначе не стали бы рисковать ни големами, ни людьми. Стало быть… стало быть, вниз возвращаться нельзя. Реку перекроют. Чарльз её первым делом перекрыл бы. И по берегам выставил бы сигналки. А не стоит считать их глупее.
— Тогда идем наверх, — принял решение Эдди и кулаки сжал. — Если что, прорвемся.
А Чарльз кивнул.
— Хорошо, — Странник убрал руки в подмышки. — Заодно… надо с дядей посоветоваться. Он говорил, что многие тут недовольны.
Глаза его нехорошо блеснули.
— Думаю, уже в достаточной степени недовольны…
— А големы? — поинтересовался Чарльз.
— Найдется и на них управа. В конце концов, мастеров в городе и вправду много. Всяких.
* * *
В комнате меня ждали.
Ну, когда я вышла из уборной, то обнаружила двух девиц с одинаково истощенными, но в то же время вдохновленными лицами. Девицы были обряжены в одинаковые же бумазейные платья того самого отвратного кроя, который способен был испортить любую фигуру.
Нет, это не я такая умная. Матушка сказала.
А я запомнила.
И теперь, глядя на девиц, подумала, что права она была как никогда. И цвет такой, болотно-зеленый, гармонирующий с бледною кожей, придававшей ей тот болезненный оттенок. Волосы девицы зачесывали гладко, убирая под белые чепцы.
— Привет, — сказала я.
— Доброго дня! — хором ответили они и присели. — Мы счастливы приветствовать новую сестру!
Сестру.
Всю жизнь мечтала. Нет, в самом деле, потому как брат — это, конечно, классно, особенно такой, как Эдди, но вот сестра — совсем другое дело.
Чтобы красивая.
Как мама.
И чтобы косы ей плести, платья выбирать да заодно гордится тем, что она такая… в общем, не как эти две одержимые. А в том, что они одержимы, у меня сомнений не возникало. Глаза блестят лихорадочно, на щеках румянец горячечный и улыбки безумные.
— Нас послали, чтобы мы помогли подготовиться тебе, — сказала та, что правая. У нее еще из-под чепца выбивалась тонкая русая прядка.
— К чему? — с опаской поинтересовалась я.
— Ко встрече с сестрами! — выдохнула с восторгом другая.
Интересно, каково это жить, в состоянии абсолютного счастья? Оно от них так и прет. И главное, проверять совершенно не хочется. А интерес — сугубо, как это, теоретический.
— И чего мне ждать? — поинтересовалась я осторожно. И даже напряглась. А ну как догадаются? Хотя, конечно, это я зря.
Весьма скоро стало понятно, что любовь, может, и хорошая штука, но мозги она отшибает напрочь. Девицы защебетали. Нет, щебетание не помешало им помогать, причем дергаться я не стала, а ну как пожалуются на излишнее упрямство, для счастливой невесты нехарактерное? Тогда и Змееныш, не дай-то Боги, явится с проверкою.
И как знать…
Девиц звали Салли и… Салли. То есть, может, и как-то иначе, но после Обретения — они так хором и произнесли, со счастливым вздохом — их наделили новыми именами.