ЧОП «ЗАРЯ»
В последний момент, когда я пролетал над ступенькой, меня кто-то поймал и, шепча: «Тихо-тихо», – придержал и выровнял.
Пришлось вспомнить, что надо дышать. Я потихоньку начал втягивать окружающий туман через нос. И ничего не произошло: ни щекотки, ни разъедающей слизистую кислоты, только подванивало чем-то тухлым. А еще, чем дольше я находился внутри тумана, тем больше расширялась зона видимости.
Силуэты моих напарников постепенно обретали форму, появился просвет с косым забором и грубо сколоченной лавкой. Картинка постепенно приобретала резкость. Эффекта, правда, хватало метра на два, может, на три, а дальше дымка уплотнялась, уходя в молоко.
Первым шел священник. Я не сразу понял, что у него в руках. Пришлось догонять, чтобы разглядеть черную книгу с крестом на корешке. Справа, почти вплотную, за ним крался Вилы с вилами наперевес. Слева – я, а замыкал Захар с обрезом, положенным поверх крюка.
В паре метров от «буханки» лежало небольшое тело, похожее на собачье после автомобильной аварии, и сейчас скорее напоминавшее груду грязных тряпок, края которых шевелились на ветру. Тварь была еще жива. Вывернутые наружу сломанные кости чуть подрагивали, будто собака все еще пыталась встать. А может, это был волк. Морда у него была вытянутая, волчья. Или какой-то местный мутант – в его глазах затухал потусторонний зеленый огонек, кожа вроде была гладкая, почти лысая, а клыки длиннее и кривые, как у аллигатора.
Вокруг уродливого тела в размокшей глине растеклась темная кровавая лужа. Хлюпая сапогами, Вилы под контролем Гидеона, подошел к подранку и с коротким взмахом всадил все четыре зуба в тушку. Выдернул, крутанул вилы на девяносто градусов и ударил еще дважды.
После чего вмешался Гидеон. Достал из кармана небольшие кузнечные щипцы, воткнул их в пасть зверю и, слегка расшатав, выдернул самый большой клык. Повторил операцию и бросил два зуба в мешочек, протянутый Захаром.
Шикнул на меня, привлекая внимание, и, изобразив что-то в духе: «учись, студент», поднял руку с зажигалкой, похожей на мою, только золотой. Щелкнул крышкой, запалив высокий (сантиметра на три) огонек ярко-фиолетового цвета, и поднес к телу мутанта.
Вспыхнуло, будто угли в мангале под качественным розжигом. Плотное лиловое пламя взметнулось выше Гидеона и стало медленно опадать. Над трупом закрутился легкий смерч с яркими алыми всполохами, похожими на маленькие разряды молнии. В нос ударил запах полыни, что-то скрипуче прогудело в ушах.
Через несколько секунд пламя совсем спало, но прежде чем погаснуть, разделилось на три части и разлетелось между святошей, Захаром и мной. Будто лучик фонарика просветил. Ударил в грудь, проник под одежду, потом под кожу и растворился где-то у меня в солнечном сплетении или желудке.
По крайней мере, я так это ощутил. Как глоток ледяного пива в жаркий день. Внизу живота растеклось что-то прохладное, свежее и очень приятное. Вместе с этим ударило и в голову, будто я энергетика долбанул. Напряжение отпустило, адреналиновый страх сменился уверенностью и, неожиданно, азартом. Плечи распрямились, и мне даже показалось, будто я подрос на пару сантиметров, как в высоту, так и в объеме бицепсов. Увесистый осиновый кол показался легким и каким-то игрушечным.
Я посмотрел на мужиков. Захара чуть потряхивало, а Гидеон, наоборот, выпрямился, хрустнул шеей и улыбнулся. С него даже похмелье слетело. Только обделенный светом Вилы стоял какой-то грустный и поникший.
Хер знает, что это было, но мне понравилось. Забористая, однако, штука, дайте две.
Возможно, я сказал это вслух или очень громко подумал, но Вселенная услышала. И, как обычно, все не так поняла.
На границе молочной пелены стали вспыхивать зеленые глаза. Одна пара, две… четыре. Низко идут, не больше метра в холке. Но в этом мире, похоже, на мелочь не размениваются – где-то дальше в тумане зажглась еще одна пара глаз, уже на другой высоте. И я очень понадеялся, что это она просто залезла на крышу дома.
ГЛАВА 4
– Это баргесты из начальных деймосов! – Гидеон пошире расставил ноги, закрепляясь в липкой грязи. – Я их задержу, а вы прикрывайте и бейте. Матвей, бей их в грудину, надо сердце поразить.
– А, ну да, осиновый же кол…
– Ты как вообще?
– Норм, я в деле.
Крутанул, будто бейсбольную биту, кол в руке, и решил, что готов. Приход от поглощенного света еще действовал, а может, это гены пробуждались, но страха не было. Я действительно был готов ко всему. Мысли о реалити-шоу, разводе или инсценировке куда-то пропали, а вместо них пришло спокойствие.
Осиновый кол в сердце? Да легко! Шишек в жопу напихать, как в том старом анекдоте? Да пожалуйста! Я все равно не представляю, где у них сердце. У этих тварей зубов столько, что кажется, будто это не звери, а ходячие челюсти.
Давайте, твари, подходите по одному, буду на вас анатомию изучать!
Мне начинал нравиться этот мир – простой и понятный. Перед тобой зло, а в руках бита. Вспомнить бы еще, что там рекомендуют делать в случае нападения животных. Или мифы бы из памяти выудить – баргесты в старом мире, насколько я помню, тоже были. У англичан…
Но вспомнить мне не дали. Гидеон стал крутиться от одной твари к другой и, как в фильмах с припадочными экзорцистами, затянул какое-то протяжное песнопение на непонятном языке. Скорее всего, латынь. Я слышал отдельные слова, типа: верде, драко, лукс, дукс, сатана… но в остальном этот церковный речитатив от меня ускользал. А вот собачек аж приплюснуло. Они выгнули спины, прижав морды к земле. Скалились и рычали, пуская зеленые слюни, но вперед не шли.
Первым из нас среагировал Вилы. Подскочил к ближайшей и ударом снизу вверх подцепил ее на вилы. Прокрутил над головой и впечатал в землю в метре от меня, обдав грязными брызгами. Тварь вырывалась, но он держал крепко, подставив под мой удар ее грудину и не давая перевернуться.
Я сделал шаг вперед, уверенно произнес единственное, что пришло в голову: «Аминь», прицелился и со всей дури вогнал кол в выпирающие ребра монстра. Даже перестарался чутка и упал на колени, вслед за колом. Хрустнула кость, послышался скрежет, когда кол зацепил вилы и воткнулся в землю. Баргест дернулся, взвизгнул и затих.
Голос священника дрогнул – может, слова в песне закончились, а может, горло пересохло – и на пару секунд к монстрам вернулась способность двигаться. Справа мелькнул черный комок с оскаленной пастью, прыгнул в мою сторону. И в это же мгновение раздался выстрел. Сотни горящих частичек вылетели из обреза Захара, поглотив прыгнувшую собаку прямо в воздухе. До меня тварь не долетела, дымящимся обмылком рухнула в грязь, где ее тут же припечатали вилами.
Пока я поднялся и наконец вытащил застрявший кол, добивать было уже некого. Гидеон раскидал сразу двоих, орудуя серебряным крестом, из ножки которого торчало длинное лезвие. Весь покрытый грязью, кровью и зелеными ошметками, он стоял, оперевшись на колени, и пытался продышаться.
Не успел.
Из тумана выскочила очередная тварь – та самая, что должна была сидеть на крыше. Вот только крыша ей была не нужна. Тварь была метра полтора в высоту! Пасть такая, что можно арбузы, как орешки щелкать! В один прыжок она оказалась рядом с нами. Второму прыжку совсем чуть-чуть подправил траекторию новый выстрел Захара, но это ничего не изменило. Тварь сбила с ног Гидеона, вытолкнув его из зоны видимости. На рану от зажигательного патрона она даже не обратила внимания, хотя часть задницы и хвост обуглились и светились красными точками горелой плоти. Оттуда шел дым и, смешиваясь с туманом, делал и без того резкие движения смазанными и нечеткими.
Пока я все это осознавал, монстр успел расправиться с Вилами – мужику пропороли плечо и разодрали фуфайку на спине, когда он с воплями попытался убежать. На дороге остались только мы с Захаром.
Управляющий ковырялся с обрезом, пытаясь его перезарядить, и тварь решила, что я сейчас опасней. Зарычала, брызгая зеленой слюной, и бросилась на меня.