Травля (СИ)
Даже не попытавшись скрыть свою подозрительность, Дороти демонстративно окинула незнакомца еще раз с головы до ног хмурым взглядом, потом развернулась и ушла.
Брук, няня, подошла и, вежливо поздоровавшись, поймала малышей за руки.
— Мы сейчас переоденемся и спустимся. Пошли, мальчики!
— Кто хорошо покушает, получит подарки! — Рэй протянул руки и одновременно потрепал мальчишек за золотистые волосы.
Ужин прошел довольно непринужденно. Кален Гилберт оказался легок в общении и очень обаятелен. Было заметно, что он все же немного скован и смущен, чему явно способствовал недоверчиво-возмущенный взгляд Дороти, которая не одобряла того, что Рэй с такой легкостью и готовностью его принял, как ни в чем не бывало, даже не возмутившись тем фактом, что отец объявился лишь спустя столько лет. Рэй замечал реакцию Дороти, но значения не придавал.
Они с Гилбертом сразу нашли общий язык, схожие не только внешне, но и, как оказалось, многими чертами характера. Кроме Дороти, он всем пришелся по душе. Дженни и Брук общались с ним с удовольствием, малыши тоже его приняли.
После ужина Рэй со своим гостем и детьми расположились в гостиной.
Дженни ушла к себе, Брук до момента, когда надо будет укладывать детей, была свободна. Нередко, Рэй и сам их укладывал и даже купал. Или участвовал в процессе, помогая няне.
Сейчас же он и Кален расположились на большом мягком ковре, с одинаковым удовольствием играя с малышами. Рэй украдкой наблюдал за своим отцом. Он на самом деле выглядел так, будто был старше него лет на десять, не более. Крепкого телосложения, но не такого, как у него. У Калена оно было более естественным, по Рэю же было видно, что он занимается спортом и посещает тренажерный зал — мускулы и плечи намного более развиты. В золотистых волосах у Калена проглядывала небольшая седина, совсем чуть-чуть, и была почти незаметной. В уголках глаз и рта были морщинки, еще между бровей, но в целом он выглядел потрясающе, учитывая его возраст. Если он, конечно, не прибегал к пластической хирургии.
Рэй порадовался и приободрился, подумав о том, что и он тоже, наверняка, будет так выглядеть через двадцать четыре года. Очень даже неплохо.
Только теперь Рэй начинал чувствовать что-то, помимо шока от случившегося. Он понял, что этот человек, который был его отцом, ему нравится. Возможно, он даже сможет его полюбить, как отца.
— Ты насколько приехал? — спросил у него Рэй.
Тот пожал плечами.
— Я уже на пенсии. Спешить обратно в Чикаго мне не обязательно. Но я нужен Габриэле, и скоро мне придется уехать по ее поручению.
— По какому? И зачем это ты ей нужен?
— Из-за моего дара. Света, как она говорит. Того самого, что есть и в тебе. Она ищет таких, как мы, мы ей нужны.
— Для чего? — Рэй нахмурился.
Кален устремил на него спокойные ласковые глаза.
— Я расскажу. Все расскажу. Но это будет долгий разговор. Время для него еще не пришло.
Рэй окинул его внимательным взглядом.
— Связано ли это с тем, что ты сейчас здесь?
— И да, и нет. Она разыскала меня и рассказала о тебе со своей определенной целью, а не для того, чтобы я о тебе просто узнал, это и дураку понятно. О ее цели я тебе расскажу позже. А лично моя цель — обрести сына, которого судьба от меня утаила, и о котором я бы так и не узнал, если бы не эта ясновидящая. И я пришел сюда именно за этим.
Рэй кивнул и некоторое время молчал, играя с малышами, потом неожиданно спросил:
— Ты остановился в гостинице?
— Конечно.
— У меня большой дом… ты можешь остановиться здесь. Если хочешь.
Лицо Калена осветилось радостью.
— Спасибо, — с искренней благодарностью шепнул он. — Конечно, я хочу. Узнать поближе тебя и этих прекрасных маленьких хулиганов, — он снял с головы машинку, которую Крис водрузил ему зачем-то на макушку. — А твоя жена не будет против? Как ее зовут, кстати? Прости, забыл спросить.
— Холи. Ее зовут Холи. Но она будет не раньше, чем через две недели.
— Жаль. Боюсь, к тому времени мне уже придется уехать. Но не навсегда — это точно, — Кален ободряюще улыбнулся Рэю. Тот ответил на улыбку, невольно задержав взгляд, встретившись с его глазами. И вдруг почувствовал, как его, наконец, наполняет какое-то новое, никогда ранее не ведомое ему чувство — осознание, что у него есть папа.
На следующий же день Кален Гилберт с вещами перебрался к Рэю, что еще больше шокировало Дороти. Она попыталась было вразумить Рэя, говоря, что опасно и неосмотрительно приглашать в дом постороннего неизвестного человека. Может, это и не его отец вовсе, а аферист какой-нибудь, а то, что похож на него — не довод, мало, что ли, в мире похожих людей? Но Рэй не разделял ее опасений. Он, конечно, не собирался открыть вот так сразу перед этим человеком свое сердце и свои тайны, тоже относился с осторожностью, но повода отталкивать его пока не нашел. И в чем-то упрекать он причин не видел — он действительно мог не знать о том, что у него есть сын. Пегги ему рассказывала, что, как утверждала ее мама, его отец исчез до того, как его мама узнала о том, что беременна. Что он был подлецом, который просто развлекся, приехав ненадолго в город по каким-то делам, соблазнил потерявшую голову от его красоты и обаяния девушку и убрался восвояси, не оставив ни телефона, ни адреса. Подобная «подлость» могла возмутить Дороти или Пегги, но не Рэя. Потому что он сам был таким. Да, конечно, ему было жаль свою бедную матушку, которую он не знал и не помнил, но он всегда считал, что в подобных ситуациях несправедливо обвинять только мужчину. Женщина сама должна позаботиться о себе, ложась в постель с мужчиной, тем более, малознакомым, чтобы не попасть в неприятную ситуацию после этого. Рэй считал, что вина в подобных ситуациях одинаковая и у мужчины, и у женщины. Лично он сам всегда заботился о том, чтобы у его отношений с женщинами не было неприятных, не нужных ему последствий — беременностей или всяких болезней. В этом вопросе он никогда не полагался на женщин, не доверяя им. Лишь с одной женщиной он изменил своим правилам, во-первых, потому что любил ее, во-вторых, не имел ничего против, если она забеременеет, в-третьих, был уверен в том, что она «чистая» в плане здоровья. И эта его беспечность подарила ему двух прекрасных сыновей, которые делали его сейчас таким счастливым, несмотря на то, что их мама и его любимая так и не захотела принадлежать ему.
Кален гостил у него целую неделю, и за это время они очень сблизились и подружились.
Кристофер и Джеймс уже вовсю называли его «деда».
Рэй повесил рядом с другими фотографиями фото жены, а также совместные, сделанные при помощи фотомонтажа его приятелем. И даже одну, свадебную с несуществующей свадьбы, поставил в рамке на стол в своем кабинете. Но, как ему казалось, это не ввело в заблуждение его отца, который, скорее всего, смекнул, что с его браком и женой что-то не так. Но пока он помалкивал и не задавал вопросов, не желая вмешиваться в то, что его не касалось. Он считал, что Рэй сам должен решить, когда посвятить его в свою настоящую жизнь. А сам Кален и без него понял, что к чему, но держал при себе и делал вид, что ни о чем не догадывается.
Дороти вскоре все-таки не устояла перед его обаянием, потеплела, подобрела, но все равно относилась пока настороженно.
И вот однажды вечером, во время игр с малышами на ковре в гостиной, Кален объявил, что должен уехать. Рэй сам не ожидал, что его это так огорчит. Кален нравился ему. Он был озорной, веселый, теплый. Его присутствие еще больше оживило и наполнило этот дом. Теперь Рэю не приходилось разрываться между сыновьями, чтобы поиграть или подбросить вверх, как они любили — второго из мальчиков брал на себя Кален, проделывая с ними то же самое с не меньшей ловкостью, чем их более молодой отец. Казалось, дети уже его любили.
— Это по поручению ясновидящей? — поинтересовался Рэй.