Они не люди. Книга третья (СИ)

Он несколько секунд шарил здоровой рукой по стене, и палату залил свет.
Сергей побрел к туалету, а вернувшись, сел на кровать и принялся рассматривать руку.
Гипс доставал почти до локтя. В переломе ничего неожиданного не было: Владимир так сжал зубами его руку, что было бы странно, если бы кости остались целы.
Владимир! Как он?!
Сергей прислушался к своим ощущениям. И, странное дело, боли не почувствовал, эмоции, исходящие от дива, были скорее похожи на удовольствие. Причем, довольно сильное. Связь между ними стала настолько мощной, что удовольствие дива передалось колдуну и он заулыбался. И ощутил, что хочет пить.
Он оглядел палату. В углу стоял холодильник. Отлично, наверняка там есть вода, а лучше бы молоко.
Как же здорово, что Владимир хорошо себя чувствует… интересно, что он делает? Точно не спит…
По пути к холодильнику Сергей споткнулся о какую-то корзину, стоящую на полу, но дошел, открыл дверцу и удивленно уставился внутрь.
Холодильник был переполнен. Казалось, если начнешь вытаскивать из него что-то, остальное повалится на пол. Коробки, перевязанные лентами, бумажные пакеты, из которых доносились аппетитные запахи, свертки, в которых угадывались очертания окороков и пирогов.
– Что это за изобилие? – неуверенно пробормотал Сергей. Но главное, он увидел молоко. Заветная бутылка стояла на дверце, сжатая с одной стороны вином, а с другой – коньяком. Он достал ее, открутил крышку и начал пить прямо из горлышка. Ух, до чего же вкусно!
В животе заурчало. Как удачно, что холодильник полон. Как бы достать что-нибудь и не уронить остальное?
В дверь постучали.
– Ой… войдите, – смущенно пробормотал Сергей. Наверное, странно он выглядит сейчас, в больничной сорочке и тапках у открытого холодильника, с бутылкой молока в руках.
Но это, скорее всего, медсестра.
Дверь открылась, и в палату заглянула женщина средних лет, в белом халате и косынке.
– Ох, господин Мончинский, что же вы, – ахнула она, – вам следовало позвать меня. Ложитесь, ложитесь, я вам сейчас всё принесу.
Сергей послушно побрел к кровати.
Медсестра включила чайник, подкатила столик и открыла холодильник.
– Чего вы желаете? – спросила она. – Мясное? Рыбное? Тут есть расстегаи. Овощи. Или просто фруктов?
Она подняла корзину, о которую споткнулся Сергей. Под закрывающей ее салфеткой угадывались очертания чего-то круглого.
– А что мне можно? – спросил он.
Медсестра с улыбкой обернулась:
– Вам можно всё, господин колдун, у вас же только рука ранена. Но я бы рекомендовала кушать побольше красного мяса: вы потеряли много крови и вам надо восстановить силы.
– А, тогда дайте, пожалуйста, телятины. Если она, конечно, имеется. И расстегай, если можно… – он с сомнением посмотрел на медсестру. Но та лишь кивнула:
– Имеется, и можно. Тут всё, что только пожелаете, настоящий пир.
– Ого… а… откуда это? – осторожно поинтересовался Сергей.
– Так вам же с императорского пиршества прислали. Это, думаете, всё? Что сюда не вошло, в холодильнике на вахте. И у старшей медсестры еще несколько корзин.
Она рассмеялась.
– И это всё… мне? – Сергей наморщил лоб. Столько ему ни за что не съесть. А еще и вино… и коньяк!
– А кому же? Вы же господин Главный придворный колдун, верно? Ох, жаль, что остыло… – она достала один из пакетов, – вот телятина. Тут даже подписано: телятина с овощами и яблочным соусом. Как о вас заботятся во дворце, а? – она снова приветливо улыбнулась. – Я сейчас схожу и принесу вам приборы.
И тут Сергея осенило:
– Погодите, так это же не мне! Точнее – не только мне!
– А кому же? – с удивлением спросила медсестра.
– Всем! Всему дежурному блоку, тем, кто меня лечит и дежурит в больнице.
– Вы… так думаете? – на лице медсестры появилось сомнение.
– Ну конечно! – Сергею всё больше нравилась эта идея. – А иначе зачем столько? Ясно же, что я всего не съем, я же не див. И, самое главное, вы откройте холодильник.
Она вернулась и открыла дверцу.
– Вот, видите, там спиртное. Ну сами подумайте, не могли же мне прислать алкоголь в больницу! Мне его нельзя после операции. Посмотрите – вино, это для дам, чтобы отметили великий праздник. Ну и коньяк для доктора, хирурга… простите, забыл спросить его имя...
 
– Алексей Васильевич Плетнев, – смущенно проговорила медсестра и закрыла холодильник.
– Вот, – обрадовался Сергей, – устройте, пожалуйста, себе праздничный ужин. И я тоже поужинаю, с удовольствием и с чаем с молоком.
– Сию минуту принесу посуду! – она направилась к двери, но уже на выходе остановилась. – Ой, чуть не забыла. В приемном покое вас ожидает дама. Позволите пригласить ее?
– Дама? – приоткрыл рот Сергей. – Что за дама?..
Неужели мама увидела новости и примчалась в Москву? Нет, она бы не успела… или успела бы? Но ей должны были позвонить и сообщить, что с ним всё в порядке…
– Молодая и очень элегантная, – заговорщицки подмигнула медсестра и добавила шепотом: – С ней мать. Просили сообщить, когда вы проснетесь.
Сергея бросило в холодный пот. Это же графиня Любава Вазилисовна! С матерью! Гермес Аркадьевич говорил, что они будут в Москве…
– Ой… просите, просите немедленно! – воскликнул он, но посмотрел на свою сорочку и ощутил, как запылали кончики ушей. – А моя одежда? Где она?
– Ох, господин Главный придворный колдун, – заохала медсестра, – ваша одежда порвана и испачкана в крови, так что…
– Как же быть? – засуетился Сергей. – А! – Он лег на кровать, натянул одеяло по самую шею и повернул голову к медсестре:
– Вот. Теперь просите!
Медсестра скрылась за дверью. А через минуту в палату вошла Любава. Она была одна, видимо, ее мама осталась в приемном покое. И Сергей понял, что от смущения не может произнести ни слова. Как же, наверное, он жалко сейчас выглядит!
– Здравствуйте… – она подошла к кровати и наклонилась, – как вы, Сергей Дмитриевич? Могу я присесть?
– О, конечно! Конечно! Я хорошо, очень хорошо, – он вымученно улыбнулся. И снова почувствовал себя ужасно глупо. Но девушка, словно не замечая его смущения, улыбнулась в ответ.
– Вы настоящий герой, – она подошла к стулу у изголовья кровати, подвинула его и села, – я видела, как вы сражались.
– Видели?! – он повернул голову и посмотрел на нее изумленно. – Это, что же, по телевизору показали?
– Да. Все смотрели, это был прямой эфир.
– Какой ужас! – воскликнул Сергей. – Наверное, вы ужасно испугались. Такой кошмарный монстр вылез. Я сам испугался до икоты.
– На самом деле мало кто что-то понял. Всё так быстро случилось. Я узнала Плеть дяди и ваше оружие. А потом изображение пропало, и вот тогда я испугалась.
Ее лицо вдруг изменилось, губы задрожали, а на глазах выступили слезы.
– Ну что вы, что вы, госпожа Любава… – торопливо проговорил он, – там столько дивов было в оцеплении, они бы остановили эту тварь… да они и подоспели… под конец уже.
– Глупый… вы такой глупый, господин Мончинский… я же за вас испугалась! – она резко поднесла ладонь ко рту и опустила глаза. – И за дядю, конечно.
– Ну что же вы… мы справились, – постарался как можно беззаботнее рассмеяться он.
– А ваша рука? Я видела, когда вас везли в палату…
– А что рука? Ничего такого с рукой, это просто Владимир меня немного покусал, когда я его лечил. Вот он пострадал, да… Он там такое сотворил… Хм, подождите… вы говорите, что видели меня, когда меня везли. Так сколько же вы уже ждете? Неужто с утра?
– Да, – едва слышно сказала она, – как только Кузя сообщил, в какой вы больнице, так мы сразу с мамой сюда и поехали.
– Но вы, должно быть, очень устали. И проголодались! А здесь столько еды! – от избытка чувств он сел. И одеяло упало до пояса.
– Ох… простите, – здоровой рукой он попытался натянуть его обратно, но получилось плохо, больничная сорочка предательски торчала наружу.
Любава тихонько хихикнула: