Зимний эндшпиль

Эмма протянула руку назад и нащупала в кармашке сидения термос.
– Держите. Кофе отменный, в баре взяла перед выездом.
– На территории посёлка есть бар? – оживился Волков и открыл завинчивающуюся крышку.
– Да. Всё строили так, чтобы люди могли не только работать, но и отдыхать. Бар небольшой, конечно, но владелец – отличный повар. Лично я готовить категорически не умею, – Эмма кивнула на плохо гнущиеся пальцы на левой руке. – Да и не совсем ловко у меня это получается. Так что для меня такое соседство – просто спасение.
  
В машине повисло недолгое молчание, городские улицы уже остались позади, и Волков произнёс:
– Простите за мой характер, – он отпил кофе. – Устал невероятно. Полёт – дерьмо, кофе гадкий, виски не было.
– Ну на нашем лайнере виски тоже не предлагают, – улыбнулась Эмма. – Вы меня тоже извините, просто никак не найдут водителя, а я уж точно не самый лучший встречающий. Если хотите, я пересажу Паскаля вперёд, и вы можете подремать. Ехать три часа.
Мужчина поперхнулся напитком и перевёл на неё взгляд.
– Сколько?
– Три часа.
Волков вздохнул и закатил глаза.
– В такую жопу мира меня ещё не заносило, – он задумался. – Не надо, я здесь покемарю.
Закрыв термос, журналист обмотал голову шарфом и, устроившись поудобнее, закрыл глаза, чему Эмма была невероятно рада тому, потому что не любила вести ненужных разговоров, а предпочитала молчать. И подробности чужой жизни ей не были интересны.
Ненадолго выглянувшее солнце закатилось за тучи, лёгкая морось дождя стала покрывать лобовое стекло, музыка вальсировала в салоне весёленькой мелодией, и сидящий рядом человек даже иногда всхрапывал, попадая в ритм, что вызывало у Эммы улыбку. При подъезде к грунтовке, ведущей через лес к посёлку, Эмма остановила машину, глянула на обрывки туч, царапающих верхушки елей, и поняла, что скоро хлынет настоящий осенний затяжной дождь.
– Мы уже приехали? – сонно отозвался Артём, протирая глаза и пытаясь распрямить своё длинное тело из неудобного положения.
– Нет. Нам ещё тридцать километров. Мне для бара нужно захватить кое-что. Сейчас привезут.
– Я выйду?
– Да, конечно. Только далеко не отходите, он с минуты на минуту приедет.
В подтверждение слов женщины на дороге показалась подёрнутая ржавчиной синяя «нива». Чуть повизгивая тормозами, машина остановилась, и изнутри проворно выбрался невысокий косматый дедок.
– Эмма, здрасьте, – пожилой мужчина быстро начал перегружать к Эмме в багажник огромные корзины с грибами.
– Добрый день.
Артём сделал несколько шагов по раскисшей от постоянных дождей дороге, досадливо поморщился, рассматривая грязь на высоком протекторе ботинка, и, вскинув глаза на окошко подъехавшего автомобиля, вздрогнул. Из салона, не мигая, на него смотрела похожая на большое печёное яблоко старуха, она не сводила с молодого человека глаз, шлёпала сухими губами и следила за каждым его движением. Молодому человеку резко стало не по себе, и он быстро убрался обратно в тепло салона машины Эммы, хотя у него мелькнула мысль, что нужно было заснять такой шикарный аутентичный эпизод из жизни глубинки. Вздохнув, Артём подхватил телефон, вышел на улицу и как бы невзначай стал щёлкать камерой, пытаясь поймать пылающий огненной листвой лес, синий кусок неба, потрёпанную годами машину и пронзительный взгляд старухи в окне.
Оценив получившиеся кадры, Волков выложил самый удачный, снабдив его надписью:
«Аутентичная осень глубинки».
Дедок уже перегрузил всё лесное богатство, и в салоне сразу же запахло сладковатой пряностью лесных даров и мхом.
– Осень-то, осень какая хлебосольная, – пыхтя, мужчина вытер лоб, покрывшийся испариной от натуги, – и ягоды много было. Ещё-то грибов надо?
– Не знаю, – пожала плечами Эмма. – Вы у Майка спросите. Он у нас кулинарных дел мастер. А я так, на посылках.
Волков посмотрел на уходящую вдаль полосу грунтовки, подумал, что на природе вроде не так и плохо, и что давно стоило проветрить голову, а там глядишь, засядет за книгу, которую так долго планировал написать. Он ступил на шаг назад, чтобы сделать наиболее удачный кадр, нечаянно промахнулся и чуть не присел на ведро, стоящее в багажнике.
– Эй, паря, ты осторожнее, загваздаешься, – ласково пожурил его дедок. – Там свинушки разные плавают, пахнут не очень.
Артём почувствовал отвратительный запах, побыстрее отошёл от машины и, забравшись в салон, резко выдохнул. Нет, ему определённо было здесь не место.
Эмма вскоре вернулась в машину, устроилась поудобнее и чуть резко нажала на газ, от чего машина прыгнула вперёд и несколько раз вильнула в раскинувшейся на всю ширь полотна луже. Она уже устала от поездки, нога ныла от долгого сидения в одной позе, голова с левой стороны, где был еле заметный шрам, начала уже привычно саднить перед дождём, а настроение резко портиться.
– Интересные люди, – как бы между прочим сказал Артём.
– Наверное. – нехотя ответила Эмма. Ей очень хотелось поскорее избавиться от нового гостя, но ещё предстояло провести некий инструктаж. – Артём, послушайте меня внимательно. На территории посёлка безопасно. Но, – она специально сделала паузу, – по ночам лучше не разгуливать, пока не будете хорошо ориентироваться. Официально заселение постояльцев будет только следующей весной, пока тестовый период. Ещё не везде проведено освещение. Посёлок, конечно, охраняется, и чужие здесь не ходят. Но вот подвернуть ногу на пятне строительных работ можно запросто, – она помолчала. – А вот за забор не стоит выходить. Ночью, категорически! Запомните, мы окружены реальным лесом с дикими животными, – для пущей важности она помолчала. – Если есть желание прогуляться днём, то, пожалуйста, сообщайте об этом заранее, и мы дадим GPS-маячок.
– Слушайте, после ваших рассказов я даже из дома выходить не хочу, – Артём уныло глянул вокруг. – Я как-то не любитель прогулок на свежем воздухе. Здесь есть бар и, как я видел по буклетам, должен быть вполне приличный дом. Это меня полностью устраивает.
– Вот и отлично.
Эмма нахмурившись глянула на лобовое стекло, замазанное подтёками от первых крупных дождевых капель, куда ветер вдруг прилепил жёлтую мокрую листву, закрыв обзор. Она счистила помеху щётками и вздрогнула. Ей показалось, что кто-то метнулся в лес.
– Кто это? – нервно спросил Артём.
– Наверное, косуля. Местный егерь видел небольшое стадо на прошлой неделе.
– Косу-у-ули… – протянул столичный журналист. – Я коров-то живьём не видел или козу какую-нибудь, не то что косуль.
Мужчина замолчал, покосился на дрожащую мокрую чащу и перевёл взгляд на Эмму.
– Почему вы не спрашиваете меня, зачем я приехал?
– Я не особо любопытна. И потом логично, что инвесторы хотят много красивых статей из-под вашего пера.
Артём снова со вздохом оглядел кланяющийся под порывами ветра лес, попытался немного размять затёкшее тело, но Паскаль воспринял это движение как призыв к общению и стал высовывать морду вперёд, роняя при этом слюни на дорогое кашемировое пальто.
– Слушайте, а можно что-нибудь с этим сделать? – осторожно спросил Волков.
– Можно, – негромко ответила Эмма и остановилась.
Она выбралась наружу и открыла собаке дверь. Паскаль выскочил, потянул носом влажный воздух и немедленно скрылся в лесной глуши.
– А куда это он? – удивлённо спросил Артём.
– Обычно Паскаль не рассказывает, – пожала плечами Эмма. – Зачем вы-то вышли? Нам ещё несколько километров ехать.
– А собака? – оглядываясь спросил Волков.
– Уверяю вас, он уже будет ждать нас у ворот, либо за ними, если охранники его увидят и впустят внутрь.
Эмма села за руль и воззрилась на всё ещё стоявшего снаружи молодого человека.
– Вы тоже хотите пешком прогуляться? – спросила она.
– Ага. Всю жизнь мечтал, – поёжился Волков. – Две минутки подождите, я пойду за дерево отойду. Я полагаю, здесь благоустроенных отхожих мест не предусмотрено.
Артём немного углубился в шумевший непогодой лес, тревожно огляделся и нахмурился: ему вдруг показалось, что за ним кто-то наблюдает, а хрустнувшая в добром десятке метров ветка только подтвердила его догадки. Он быстро доделал свои дела, с силой дёрнул застёжку на джинсах, высек искры из глаз, зажав кожу замком молнии, и чуть ли не бегом кинулся обратно. Артём буквально чувствовал ледяной ужас, дышавший ему в затылок, хлеставшая по лицу и телу листва и клубки низкорослого кустарника не давали быстро бежать, и когда он вывалился в просвет дороги, вид у него был крайне перепуганный.