Зимний эндшпиль
Мария Карташева
Зимний эндшпиль
Глава 1
Зелёный цвет всё ещё цеплялся за листья деревьев, но уже было понятно, что наступила осень. По краям опушки полыхала калина, сизыми полосами тянула вниз ветви налитая слива, яблони орошали землю созревшими плодами. Четверть века назад здесь теплилась жизнь одной деревушки, но теперь живым напоминанием оставались только дичающие сады. Лес втягивал в себя бывшие посадки, чаща оплетала паутиной низкорослого кустарника культурных собратьев и понемногу подбиралась к новенькому забору, железные штакетины которого ограждали жилые здания, и плотную лесную массу, окружавшую посёлок, разрезала только катившаяся от въездных ворот грунтовка.
Раннее утро дышало прохладой, новенький словно сошедший с заграничной картинки посёлок ещё дремал и казался чем-то чужеродным в теле тайги, волнами колышущейся со всех сторон. Просвет между деревьями был только перед самим забором, а от леса ограждение отделяла полоска яркой газонной травы и катившийся вниз неглубокий ров, поросший жёлтыми цветами. Зато с обратной от въезда стороны взгляду было где разгуляться, здесь ветер вышивал белыми гребешками гладь озера, в погожий день было приятно удить рыбу или кататься на лодке. А сейчас, в рассветный час, отсюда тянулся белёсый, дрожащий язык тумана, серая мгла потихоньку вползала на ровные с гладким асфальтовым покрытием улицы, заглядывала в окна пока ещё пустующих домов, брела за окраину и проваливалась в овраг.
Эмма вышла из своего дома, привычно огляделась и, свистнув пса, пошла по направлению к бару. Утро расцветало, и первые солнечные лучи уже выстреливали из-за острых верхушек елей. Рядом проскакал и скрылся в сиротливо дрожащем декоративном кустарнике, с трудом приживающемся в здешних погодных условиях, Паскаль. Эмма вспомнила сколько споров она выдержала, когда предлагала не издеваться над работниками и над ней лично, окультуривая пространство растениями, которые по идее должны были жить исключительно на юге. Но всё было напрасно, и ландшафтные дизайнеры притащили сюда всякие пушистые и декоративные чудеса, к сожалению, облезшие буквально за несколько месяцев и теперь тихо умирающие в кадках и на газонах.
– Паскаль, прекрати там себе туалет устраивать, они и так не могут свыкнуться с мыслью, что здесь им и подыхать! – зычно крикнула Эмма, имея в виду кусты.
С аллеи Эмма свернула к шикарному срубу, где сейчас располагался бар, а до этого здесь должен был быть дом управляющего. Но инвесторы умерили неуёмный аппетит наёмного работника и определили, что здесь как раз можно сделать бар, место для ловли рыбы и устраивать для отдыхающих барбекю: ровно за строением открывался шикарный вид на воду, и в озеро врезалась длинная полоса деревянного пирса.
Внутри заведения уже горел свет, и Эмма подумала, что хозяин этого места, Майк, наверное, никогда не спит. Хотя сонным или уставшим она его ни разу не видела. Бармена любил весь обслуживающий персонал, Майк был улыбчивым, много шутил и делал красивые комплименты женщинам, а местные барышни, в свою очередь, любили посудачить, почему бывший американский военный переехал жить в русскую тайгу.
Толкнув дверь, Эмма глянула на звякнувший над головой медный колокольчик и втянула тёплый аромат выпечки, особенно хорошо получавшейся у Майка.
– Привет! Как у тебя дела? – одарил её белозубой улыбкой высокий крепко сложенный мужчина с резкими, словно рубленными чертами лица и хорошо сохранившимся летним загаром.
– Привет. Со вчерашнего вечера не успели поменяться, – намекнула Эмма на то, что они вчера допоздна играли в карты, и она проигралась вдрызг.
– Кстати, Айван предлагал сегодня отыграться, – лукаво улыбнулся американец.
– Айвану его жена Зина отрежет… – Эмма задумалась, – руки, если он не начнёт работать. А у нас к причалу ещё подсветка не подведена. Так что пусть Ваня займётся своими прямыми обязанностями, – она поставила на полотно деревянной стойки термос. – Свари мне пару чашек кофе покрепче. Нужно ехать в аэропорт, встречать кого-то из гостей. Ладно бы мы уже открылись, – ворчливо заметила она.
Майк подхватил термос, включил кофемолку и стал набивать нутро рожков пахучим порошком.
– Ты могла бы заехать в доставку? Там пришли рыболовные снасти. Мне Пит обещал отдать под минимаркет соседнее здание, – сказал Майк, утрамбовывая кофе.
– А ты с Питом Сергеевичем на бумаге этот договор зафиксировал? – выгнула дугой брови Эмма. – А то он за халявное пиво и не то пообещает.
– Обижаешь! – улыбнулся Майк. – Мы пили виски.
Мужчина нажал кнопку, и сразу в две белоснежные чашки поползли смоляные полосы напитка.
– Хитрец. Всё-таки уболтал? – посмеялась Эмма.
– Мы с Питом теперь, как это, – Майк щёлкнул пальцами. – Вася-вася.
– Вась-вась. Но к этой ситуации данное выражение не относится, – Эмма улыбнулась.
– Одного не пойму, – Майк, болтая с Эммой, попутно сортировал салфетки, коктейльные трубочки и расставлял по местам бутылки, – почему о ресторане мы говорили с инвесторами, а насчёт магазина с Питом?
– Видимо, Петру Сергеевичу эту никому не нужную пристройку отдали на откуп. – проговорила Эмма. – Чтобы меньше присваивал себе общественных денег.
– Что ты сказала? – спросил Майк, возвращаясь с дальнего края стойки.
– Я говорю, наверное, так нужно, – громче добавила Эмма. – Майк, ты каждое утро наводишь здесь такой порядок, как будто вечером здесь и правда была вечеринка.
– Просто стараюсь быть в форме, чтобы не распускаться, когда будет наплыв гостей. Так как насчёт снастей? – он вскинул на Эмму глаза.
– Тогда завтрак за твой счёт.
– Ок. Тебе как всегда?
Эмма кивнула и расположилась за одним из небольших боковых столиков, откуда просматривалась вся ресторанная зона. Этот бар был единственной точкой общепита во всём посёлке, и инвесторы и вдохновители проекта ещё на стадии зарождения идеи и отъёма жилища у прошлого управленца решили, что таким местом должен управлять иностранец. Но всех маститых итальянских и французских кулинарных гениев отпугнула перспектива жить в тайге, и тогда местный бар согласился выкупить Майк. Мужчина оказался отличным поваром и предприимчивым бизнесменом.
Вскоре перед Эммой красовалась большая яичница, украшенная витыми полосами зажаренного бекона, щедро политая фирменным томатным соусом и искрящаяся бисером свежей зелени. Майк расположился напротив и поставил на стол чашку, на которой был изображён медведь.
– Мне здесь очень хорошо, – сказал он, глядя в окно. – Тихо, спокойно. Это ценно.
– Я всё забываю спросить, где ты так хорошо выучил русский? – скоро расправляясь с едой, спросила Эмма.
– Мой отец некоторое время был торговым представителем одной крупной американской фирмы, и когда я ходил в школу, мы несколько лет прожили в Москве, – Майк отхлебнул кофе. – А ваши места я полюбил, когда мы ездили отдыхать в Новгород и Псков.
– А, ну да! – саркастически заметила Эмма. – У вас-то таких диковинных мест не найти.
– Не в этом дело. Здесь как-то проще. Свободнее, что ли. Ну и потом бывшая жена оставила меня без копейки, и денег хватило только на этот бар, – рассмеялся он. – Если бы не бывшие связи отца, вряд ли бы я сюда попал.
– Тогда это другое дело, – Эмма вздохнула и отодвинула пустую тарелку. – Как всегда вкусно. Пришли мне инфу, где твои снасти забирать.
– Спасибо.
Эмма встала, сыто потянулась и подумала, что сейчас бы обратно на боковую, но впереди была ещё целая вереница дел.
– Сколько я должна за кофе? – Эмма подхватила со стойки термос и оглянулась на владельца. – Кстати, ты название придумал для бара?
– Кофе тоже входит в завтрак. А название, «У Майка!». Правда круто звучит?
– О да, – заметила Эмма. – Главное, очень оригинально. Это стоило недели раздумий, – засмеялась она и, махнув рукой, вышла наружу.
Вернувшись к своему дому, Эмма огляделась в поисках Паскаля, тихонько свистнула, и в ответ почти сразу зашевелились ближайшие кусты, оттуда высунулась собачья голова и с подозрением посмотрела в её сторону.