Несовместимость (СИ)

- Этот едет с нами.
- У меня жена и сын в Джубге, - пискнул тот. – Мне к семье надо!
- Подождут, - равнодушно бросил Талов. – Раньше надо было о них думать.
И дочери:
- Сопли вытерла, дочь на руки взяла – и за мной! Меланья, не шмыгай. Дома поговорим!
После чего он посмотрел на Андрея и поставил точку:
- Надолго не прощаюсь!
Римма сидела, словно громом поражённая. Но когда за сватом захлопнулась дверь, и стихли шаги, она очнулась и бросилась к мужу.
- Андрей, что теперь будет?! Что люди скажут? А-а-а-а!!!
- Что будет? Развод будет.
- Конечно, конечно! – закивала та. – Раз Олёна обманула, то ей в нашей семье не место!
- Уверена? – приподнял бровь Горин-старший. – Ты же в ней души не чаяла. Аньку изводила, и таки извела, лишь бы сына с Таловой свести.
- Откуда я знала, что она змея подколодная? Я думала, что внученька, кровиночка! Не везёт нашему сыну с жёнами – что она гулящая оказалась, что вторая. Ни стыда, ни совести!
- Все в тебя, да?
- Что?! – она оторопела и растерянно заморгала, пытаясь понять, что муж имеет в виду.
- Много лет назад ты сама такой номер провернула, так, может, это бумеранг к тебе вернулся?
- Андрюша, - потрясённо забормотала Римма. – Мы же договорились… Я же всё для тебя, Андрюша!
- Папа?! Мама?!
- Давно надо было разрубить этот узел, - Горин повернулся к Егору. – Сядь! Я женился на твоей матери только по одной причине – она забеременела. Через двенадцать лет выяснилось, что не от меня. Да, Егор, твоя мать та ещё дрянь! Надо было развестись сразу, как всё вскрылось, но я смалодушничал. Во-первых, не хотел скандала и потери репутации. Сам знаешь, как у нас смотрят на разведённых – карьере конец! Во-вторых, жена обещала родить ещё детей – уже родных. И, в-третьих, за эти годы я привязался к вам обоим. А тебя искренне считал сыном.
- А-андрю-у-ша! – провыла Римма.
- Заткнись, не с тобой разговариваю! – отрезал супруг. – Но ребёнка не случилось – у нас с твоей матерью обнаружилась несовместимость. Да и время ушло, я смирился, что ты так и останешься моим единственным ребёнком. Пусть не родным, но я тебя вырастил!
- Ты спал с Олёной! – взвизгнула Римма. – Егорушка, он наставлял тебе рога с твоей женой!
- Вот же баба – дура, - устало вздохнул Андрей.
- Мне всё равно, - отмахнулся Егор. – Даже если это правда…
- Это неправда.
- Это правда, сынок! Не слушай его, я видела, как он входил ночью в её спальню!
- Даже если это правда, - упрямо повторил Горин-младший, - меня никак не задевает. Я никогда не любил Олёну и даже рад, что она оказалась мне неверна. Что с нами… с мамой, будет дальше?
- Развод, - повторил тот. – Два развода. Ты освободишься от своей жены, я – от своей.
- Андрюша! Нет!!!
- Убери отсюда мать, - Горин-старший отодвинулся от Риммы. – Увези её в свою квартиру. Как понимаешь, дарёный на свадьбу особняк тебе надо будет тоже освободить – когда Талов убедится в правде, он заберёт не только дочь и внучку, но и все подарки.
Римма, раскачиваясь, тихо подвывала на полу.
- Увози её. Вещи соберут и доставят попозже, я сейчас отдам распоряжение.
- И… как мы дальше?
- Каждый сам по себе. Афишировать, что ты мне не родной, я не планирую. Жить тебе есть где, стартовый капитал выделю – развивайся, работай, крутись. И строй свою жизнь, как сам пожелаешь. Мать остается с тобой, ей ни копейки не оставлю. Надеюсь, прокормишь.
- А… ты?
- Не пропаду, - усмехнулся Андрей. – Может быть, я только теперь и начну жить.
- Я что хотел сказать… Я хочу вернуть Аню. Чёрт, па… Андрей Геннадьевич, Миша – мой сын. Я делал тест в Москве, он положительный!
- Не знаю, что там у тебя за тесты – вон, выяснилось, что мать с Олёной стряпали, какие хотели – но Дивина не проведёшь. За чужого пацана он бы и пальцем не пошевелил. Дивин ясно дал понять, что это его ребёнок, его женщина, и тебе лучше к ним не приближаться. Так и сказал, мол, климат Питера крайне вреден для здоровья Гориных.
Если не идиот, то прислушаешься. Забудь о них. Ты молод, здоров, ещё встретишь свою женщину. По-настоящему свою – любящую и верную. Она и родит тебе детей. Что до нас,- Горин-старший помолчал несколько секунд, потом продолжил, – от тебя я не отказываюсь, только от твоей матери. Но сократим общение до минимума, обращайся ко мне лишь в крайнем случае. А теперь забирай мать и уезжайте!
 
Через час дом опустел.
Андрей отпустил прислугу, плеснул в бокал коньяка, взял ломтик лимона, сел в кресло и…
И заплакал, расплескав напиток.
Всю жизнь карабкался наверх, кусался, подставлял, лгал, льстил, лавировал и зубами держался за должность. Проводил время не с теми, кто ему был близок и дорог, а с теми, кто мог быть полезен.
Со стороны посмотреть – жил в шоколаде: деньги, дом, достаток, уважение, власть.
Но сейчас, сидя в пустом доме, он вдруг отчётливо понял, что всё это мираж.
Уважение? Нет, ему просто льстили.
Любовь? Нет, это товарно-денежные отношения.
Власть? До определённой степени, да. Но власть связывает по рукам и ногам, надо постоянно следить не только за собой, но и за окружением. И глаз не спускать с вышестоящих. Каждый день стараться оправдать и не подвести. И опасаться подстав, потому что на его место зарились другие, не менее алчные и целеустремлённые. Которые только и ждали, когда Горин ошибётся или споткнётся.
Вот и вышло, что, имея власть, он жил не так, как ему хотелось, а как было надо.
Достаток? Да, но зачем ему два десятка машин, дома, счета и прочее? Зачем, если рядом нет никого, кто любил бы его самого, а не его деньги, власть и статус?
И впереди никакого просвета – только одинокая старость.
Любовниц завести не проблема, как и прислугу – ещё и очередь набежит. И будут они наперебой ему угождать, облизывать и стараться угодить.
Но это те же товарно-денежные отношения.
Увы, жизнь почти прошла, и прошла впустую…
По щекам каплями стекали скупые мужские слёзы, из наклоненного бокала тонкой струйкой вытекал благородный напиток, ломтик лимона сиротливо желтел на полу…
Звенящая тишина набитого антиквариатом и дорогой мебелью дома.
Дома, где никогда не было ни любви, ни счастья…
  
Глава 41
 
- Папочка, Горины врут! – Олёна, мелко перебирая ногами, семенила за отцом, стараясь не отставать. – Они меня ненавидят! То есть, нет – не меня – тебя! Да, да, Андрей… Геннадьевич давно мечтает отобрать у нас… всё!
- Дома поговорим, - бросил родитель. – Не зуди, голова болит.
И она замолчала.
Мать успокаивающе погладила дочь по руке и оглянулась на растерянную няню.
- Олька с дочкой и нянькой пусть в машине охраны едут, - на ходу распорядился Талов. – А ты ко мне садись. И одного из сопровождения к нам – рядом с водителем разместится.
Молча расселись, и автомобили покинули особняк Гориных.
По дороге останавливаться пришлось дважды – покормить Агату, самим размяться. Дура-нянька растерялась – смесь-то взяла, как и детские вещи, а вот про кипячёную воду не подумала. Благо на трассе не было недостатка в разных кафешках – справились.
Домой прибыли ночью, и Олёна сразу ушла к себе.
Отец ей так ни слова и не сказал – может, оно и к лучшему? В конце концов, ну что он ей сделает? Единственной-то дочери?
Ну, потопает ногами, ну, ограничит в тратах. Может, даже безлимитку отберёт. На время.
И всё!
«Ничего, прорвёмся!» - успокоила она себя.
Но сердце ныло – похоже, Егор для неё теперь навсегда потерян! Как неудачно всё сложилось… Принёс же чёрт сначала свекровь, а потом её братца!
Прежде чем уснуть, она поёрзала, повздыхала и помечтала, как через год или два они встретятся с Гориным-младшим – разумеется, совершенно случайно! Как тот сначала замрёт, ослеплённый её красотой, а затем бросится к ногам, умоляя простить и дать ему второй шанс.