Последнее испытание

– Итак, – продолжает Стерн, – я хочу, доктор Макви, привлечь ваше внимание к 5 декабря 2018 года, когда вы давали показания перед большим жюри здесь, в округе Киндл. Помните ли вы, как сказали, обращаясь к членам этого большого жюри: «Мне ничего не было известно о том, что «Джи-Ливиа» вызывал внезапную смерть у некоторых пациентов, пока я не поговорила 7 августа 2018 года с доктором Пафко». Вы ведь так сказали?
Вот теперь сразу видно, что Иннис пала духом. Об этом ясно говорят бегающие глаза и рот, который беззвучно открывается и закрывается, словно у вытащенной из воды рыбы. Иннис устремляет взгляд вниз и вдруг обращается к Сонни:
– Я должна отвечать еще на какие-то вопросы?
Сонни вздрагивает – свидетельница явно застала ее врасплох. Она несколько секунд смотрит на Иннис, а затем отворачивается и одновременно проводит пальцами руки, словно гребнем, по своим густым волосам. Этот жест удивляет Стерна – он сто раз видел, как Сонни делала так в домашней обстановке, но в зале суда такого не случалось никогда. Еще через несколько мгновений судья обращается к Мозесу:
– Мистер Эпплтон, могу я спросить? Скажите, доктор Макви была вызвана сюда повесткой?
– Да, ваша честь, – отвечает Мозес, вставая.
– Хорошо, – говорит Сонни. – Тогда я прошу присяжных на минутку покинуть зал.
Когда члены жюри выходят за дверь, Марта, подойдя к отцу, осторожно забирает у него папку и открывает ее.
– Остроумно, – бормочет она себе под нос с совершенно неподвижным лицом.
Как только дверь за присяжными закрывается, Сонни обращается к Иннис. Та присела на скамейку, установленную позади свидетельской кафедры. Взгляд у нее отсутствующий. Стерн надеется, что в этот момент, если выражаться вульгарным языком, которого сам он старается избегать, она думает: «Меня поимели».
– У вас есть адвокат, доктор Макви? – спрашивает судья. – Юрист, который мог бы проконсультировать вас по поводу ваших свидетельских показаний?
– В данный момент нет, – отвечает Иннис.
Судья просит Мозеса показать ей письменное соглашение, заключенное Иннис с гособвинением. Хотя зал суда по-прежнему забит до отказа, стоит такая тишина, что хорошо слышно, как поскрипывают ботинки Мозеса, когда он идет к судейской скамье. Сонни ненадолго заглядывает в документ, а затем обращается к Иннис. Помня, о чем судья минуту назад поинтересовалась у Мозеса, Стерн сразу понимает, что у Сонни на уме. Поскольку Иннис была вызвана в суд повесткой, ей, скорее всего, придется отвечать на задаваемые ей вопросы.
– Доктор Макви, – говорит судья. – Не уверена, что дело обстоит именно так, но предполагаю, что речь идет именно об этом. Спрашивая меня, должны ли вы отвечать на последующие вопросы, вы тем самым интересуетесь, можете ли вы воспользоваться Пятой поправкой и не свидетельствовать против себя?
Иннис какое-то время молча смотрит на судью, а потом говорит:
– Да, наверное. – Тут она кивает, причем не только головой, но и чуть ли не всем туловищем, и добавляет: – Да.
– Хорошо, – говорит Сонни. – Хорошо. Я намерена обсудить этот вопрос с юристами в моем офисе. Что же касается вас, доктор Макви, то не будете ли вы так любезны проследовать в комнату для адвокатов и свидетелей? Заместитель начальника службы судебных приставов покажет вам, где это. Но, пожалуйста, ни с кем не говорите о ваших свидетельских показаниях. Вы меня пони-маете?
Сонни входит в свой офис вместе с представителями обвинения и защиты. Помощник Сонни помогает ей снять мантию. Судья приглашает остальных сесть на стулья, расставленные вокруг длинного стола для совещаний.
– Ну, вы все люди немолодые и опытные, – говорит Сонни. – Давайте по-быстрому все обсудим. Никого этот разговор ни к чему не обязывает. Я просто хочу понять ваши позиции. Мозес, если я не ошибаюсь, доктор Макви прежде никогда не имела утвержденного судом иммунного статуса?
– Вы правы, ваша честь.
Согласно закону, обещание федерального прокурора о предоставлении иммунитета может защитить свидетеля от судебного преследования. Однако официальный иммунный статус, утвержденный судом, позволяет преодолеть право свидетеля использовать Пятую поправку и не давать показаний против самого себя.
  
– И вы хотите предоставить ей официальный иммунный статус, чтобы получить возможность получить от нее все показания, какие только возможно?
Мозес с непроницаемым лицом какое-то время напряженно размышляет, а затем говорит:
– Ну, сначала мне хотелось бы ознакомиться с теми текстовыми сообщениями, которые имеются в распоряжении Сэнди.
Стерн откликается в ту же секунду:
– У меня нет никаких текстовых сообщений. И я, строго говоря, никогда не утверждал, что они у меня есть.
Из горла Мозеса вырывается неопределенный звук, выражающий, по-видимому, крайнюю степень раздражения. Сонни внимательно смотрит на Стерна, вспоминает все, что происходило и было сказано в зале суда, а затем спрашивает:
– Ложная атака? На пушку всех взяли?
Стерн кивает.
– Браво, – говорит Сонни и поворачивается к Эпплтону: – Что ж, Мозес, полагаю, для того чтобы узнать содержание этих текстовых сообщений, вам потребуется специальный ордер.
– Если только у компании они в самом деле есть, – говорит Фелд, который явно возмущен.
Сонни пожимает плечами:
– Так или иначе, скажите – обвинение собирается предоставить доктору Макви официальный иммунный статус?
– Сомневаюсь, – говорит Мозес, покачивая головой. Предоставление Иннис официального иммунитета очень серьезно осложнит перспективы привлечения ее к суду за дачу ложных показаний под присягой и сделает почти невозможным предъявление ей обвинения за нарушение каких-либо других статей законодательства. Ни один прокурор не захочет этого делать в отношении свидетеля, который нарушил сделку с правосудием, обязавшись говорить только правду.
Фелд заставляет всех потерять еще несколько минут. Он высказывает мнение, что показания, которые уже дала Иннис, лишают ее права прибегнуть к Пятой поправке. Минни, судебная стенографистка, зачитывает вслух фрагменты сказанного Иннис со свидетельской кафедры, а Элия, один из помощников Сонни, находит несколько судебных прецедентов. В конце концов все соглашаются с тем, что Иннис сохраняет возможность воспользоваться Пятой поправкой в рамках происходящего судебного разбирательства – по крайней мере в плане того, что ей было известно об аллергической реакции пациентов на «Джи-Ливиа», приведшей к смерти нескольких больных.
– Ладно, – говорит судья, подводя черту юридической дискуссии. – Так что мы будем делать?
– Я считаю, что ее показания должны быть полностью аннулированы и удалены из протокола, – говорит Стерн.
– Нет! – возражает Марта, вскинув руки. Затем она нашептывает что-то на ухо отцу. Она успела продумать сложившуюся ситуацию глубже, чем Стерн. Запись телефонного разговора с Кирилом, которую сделала Иннис, в любом случае будет приобщена к вещественным доказательствам. Эксперты уже определили дату и время, когда она была сделана, и кто-нибудь – к примеру, Леп – сможет опознать голоса на ней. Если показания Иннис будут аннулированы, защите запретят ссылаться на ложные показания, которые она дала в завершающей части перекрестного допроса. С другой стороны, если то, что сказала Иннис со свидетельской кафедры, сохранится в протоколе, Мозес, который наверняка останется верен себе, никогда и ни за что не признает ее показания правдивыми. Стернам же это позволит высмеивать ее.
– Я отзываю свое предложение, – говорит Стерн.
– То есть вы не собираетесь ничего менять и намерены продолжать придерживаться своей линии защиты? – уточняет Сонни.
– Мы хотим, чтобы она выступила перед присяжными, – говорит Марта. Она имеет в виду, что Иннис должна обосновать перед членами жюри свое намерение прибегнуть к Пятой поправке.
Фелд возражает против этого. По его мнению, в ходе этой процедуры присяжные сделают выводы, которые противоречат закону. Хотя Верховный суд неоднократно заявлял, что Пятой поправкой может воспользоваться любой, кто обоснованно опасается судебного преследования, независимо от того, виновен он или невиновен, присяжные и в самом деле почти наверняка истолкуют стремление Иннис сделать это совершенно однозначно: как свидетельство того, что она нарушила закон. Марта, в свою очередь, настаивает, что судья своими действиями сможет удержать процедуру в нужных рамках. Она также упирает на то, что право Кирила оспаривать показания тех, кто свидетельствует против него, диктует необходимость того, чтобы присяжные выслушали Иннис до конца, что бы она ни сказала. Как и в большинстве случаев жесткого противостояния между гособвинением и защитой, ситуация складывается сложная. Так что Сонни приходится фактически заставить обоих своих помощников сесть к компьютерам и заняться изысканиями. Проходит почти час, прежде чем судья возвращается на свое место. Иннис снова зовут в зал суда. Она останавливается прямо перед судьей.