Последнее испытание

  
13. Ее замысел
 
Остаток понедельника уходит на постепенное ознакомление с весьма сложным, занимающим не один год процессом одобрения новых лекарственных препаратов Управлением по контролю за качеством продуктов и медикаментов. В качестве свидетеля со стороны обвинения выступает доктор Матрипала Джаясундара. Он радостно сообщает присутствующим, что обычно его называют доктор Мат. На вид свидетель человек вполне приятный, но при этом он очень многословен и говорит монотонно и заунывно. Вскоре, когда он начинает рассказывать о многочисленных фазах испытаний и документации, которые в обязательном порядке требует УКПМ, первоначальное внимание, с которым присяжные слушают его показания, у большинства из них рассеивается. Процесс изучения нового препарата начинается с испытания его на животных, затем следует тестирование на небольшой группе людей с целью определить, каковы эффективные дозировки лекарства. Затем стартуют клинические испытания, заключительной фазой которых является тестирование двойным слепым методом – оно считается эталоном. Каждый этап происходит в соответствии с весьма мудреными инструкциями, которые доктор Мат излагает, пожалуй, излишне подробно – особенно если учесть то обстоятельство, что все эти правила и инструкции не применяются по отношению к небольшой группе препаратов, предназначенных для прорывной терапии. К ним относится и «Джи-Ливиа». Они попадают на рынок в соответствии с особой процедурой ускоренного одобрения.
После того как доктор Мат наконец покидает свидетельскую кафедру, обвинение приглашает в зал суда личного ассистента Кирила в компании «ПТ» Джанелль Моррис. Джанелль работала на этой должности с момента основания «ПТ» и продолжает оставаться на ней до сих пор – несмотря на то что Кирил теперь появляется в офисе «ПТ» крайне редко. Дело в том, что, когда стало ясно, что Кирилу вот-вот будет предъявлено обвинение, компания отстранила его от работы без сохранения оклада.
Джанелль сыграла роль ключевой сотрудницы, когда в компанию стали одну за другой присылать повестки и требовать предоставления самой разной документации. По мнению обоих Стернов, она – просто образец эффективности и компетентности.
И вот теперь Фелд просит ее подтвердить подлинность подписи Кирила на инструкции по экспериментальным исследованиям новых препаратов, которую «ПТ» представила УКПМ в конце 2013 года, перед началом тестирования «Джи-Ливиа». Хотя текст документа представлен на мониторе, Фелд просит Джанелль прочитать вслух обязательство, которое взяли на себя Леп как медицинский директор и Кирил как генеральный директор компании: «Я обязуюсь проводить исследования в полном соответствии со всеми… официальными регуляторными требованиями, которые применимы к данному случаю».
Когда ее отпускают, Джанелль, высокая, статная женщина, проходит мимо ложи защиты и на мгновение кладет руку на плечо Кирилу. Тот накрывает ее ладонь своей и с явной теплотой пожимает ее пальцы. Подчиненные характеризуют Кирила как хорошего руководителя, который всегда интересовался тем, все ли в порядке с их близкими, и помнил все подробности. Марта смотрит на эти вещи достаточно цинично и потому считает, что Пафко просто обожает очаровывать окружающих его людей. Но сотрудники думают, что доброе отношение к ним со стороны босса и его супруги Донателлы носит вполне искренний характер.
Сонни объявляет перерыв. Проводив супругов Пафко, Стерн ненадолго заходит в один из кабинетов, чтобы переговорить с Мартой. Завтрашний принципиально важный перекрестный допрос основного свидетеля, представляющего УКПМ, предстоит вести ей. Она готовилась к нему в течение нескольких месяцев.
– Пап, судя по тому, как ты выглядишь, выходные во Флориде, проведенные с тетей Сильвией, пошли тебе на пользу. Как прошла твоя беседа с доктором Макви?
– Иннис – интересная личность.
– Ах, вот как – Иннис? – переспрашивает Марта, и на лице ее возникает подозрительная улыбка.
– Перестань, пожалуйста, – отвечает ее отец, хотя правда в том, что мысли о докторе Макви посещают его гораздо чаще, чем он ожидал. – Так или иначе, она вовсе не горит желанием всадить в Кирила нож.
  
Стерн направляется к «Кадиллаку», в котором его дожидается Ардент. Марта права – он в самом деле получил удовольствие от выходных, проведенных с сестрой. Любовь Стерна к Сильвии непохожа на его чувства по отношению к остальным окружающим его людям, пользующимся его симпатией. Это чувство другого порядка – оно словно бы чище и легче, поскольку не обременено грузом ответственности. Когда их с Сэнди мать умерла, Сильвии было семнадцать. Алехандро, будучи на пять лет старше, полагал, что ему предстоит взять на себя родительскую роль. Но в действительности все вышло иначе. Они присматривали друг за другом. У них сложилась многолетняя привычка, которой они продолжают следовать и сейчас, – каждый день связываться друг с другом по телефону. Иногда разговор продолжается час, но в большинстве случаев он занимает минуту или даже меньше.
– Ну что, ты занят?
– Да, конечно. А ты?
Сильвия тоже вдова, и тоже во второй раз. У нее нет и никогда не было своих детей. По этой причине у Сильвии очень близкие и хорошие отношения с детьми Стерна и их отпрысками. Это означает, что Стерн зачастую узнает какие-то подробности, которые от него скрывали, особенно по поводу его сына, именно от Сильвии. Питер живет со своим мужем и маленькой дочерью в Сан-Франциско и до сих пор нередко груб с отцом и конфликтует с ним.
Когда Стерн возвращается домой, Пинки сообщает ему, что собирается на вечеринку. Это видно и по ее наряду. Обычно она надевает вещи странных, режущих глаз цветов и оттенков – фуксии, кислотно-зеленого, стремясь, видимо, к тому, чтобы они как можно лучше сочетались с ее татуировками. Но на этот раз Пинки выбрала темную гамму. Под глазами у нее наложены черные тени. В каждой из ноздрей – по металлическому гвоздику и кольцу. На Пинки черная кожаная юбка, черные легинсы, широкий черный пояс, украшенный серебряными цепочками, весьма откровенный бюстье и черная кожаная куртка, утыканная чем-то, что напоминает бронебойные пули. Вокруг шеи у девушки черный кожаный собачий ошейник.
Пинки подробно излагает деду список замороженных обедов, которыми набит холодильник, а затем запихивает один из них, который он выбрал, в микроволновую печь. Она явно хочет поскорее уйти, но внезапно, что-то вспомнив, щелкает пальцами:
– «Малибу»! Ну, что скажешь? Что ты об этом думаешь?
– Я не знаю, что и думать, Пинки. Ты интересовалась в полиции округа Гринвуд, сколько у них зарегистрировано белых «Малибу» 2017 года выпуска?
Если окажется, что таких машин тысячи, это будет означать, что расследование, которое пытается провести Пинки, скорее всего, бессмысленно. Но, как Стерн и ожидал, самого главного его внучка еще не сообщила.
– Я еще не рассказала тебе всю историю, – говорит Пинки. – Знаешь, я видела тот «Малибу», или похожий, из окна. Как только я заполучила файл с данными доктора Макви, я тут же побежала на парковку и срочно сделала два фото, которые отправила тебе. Едва я успела закончить, как ко мне подъехал в такой маленькой машинке для гольфа охранник и спросил, что мне надо.
– Надеюсь, ты не стала ему это объяснять, – говорит Стерн. Ему не хотелось бы, чтобы Кирил услышал обо всем этом от сотрудников компании «ПТ», а не от своего адвоката.
– Я просто сказала ему, что не помню, где оставила машину, – с улыбкой отвечает Пинки. – Я хорошо умею дурачить людей, дед.
Стерн думает, что его внучка, возможно, права. Проблема, однако, в том, что ее необычная внешность кажется людям подозрительной, и потому они не знают, чего от нее можно ожидать.
– В общем, он отвез меня на парковку для гостей, – продолжает Пинки. – А там – вот незадача! – стоит еще один белый «Малибу». Я спросила у охранника – его, кстати, зовут Оскар… Ну так вот, я его спросила – Оскар, а что, это правда, что тут все ездят на «Малибу» 2017 года выпуска? А он засмеялся и сказал, что это корпоративные машины.