Неотразимый грешник

Они оставались посторонними людьми, и до недавнего времени он думал, что этого будет для него достаточно. Со своей любовницей он никогда долго не разговаривал. Она выполняла лишь одну цель – обеспечивала его плотскими радостями.
И тем не менее он не мог отрицать, что поездка в экипаже с Кейт была… сможет ли он признаться себе в этом искренне? Была удовольствием. Удовольствием, которого он никогда не испытывал.
  
Она была тайной, и Майкл понял, что хочет эту тайну разгадать.
Он щелкнул пальцем по уголку листа. Возможно, ему следует просто написать каждый цвет на отдельном листке, положить все листки в шляпу и время от времени вытягивать по листку наугад.
Задача не из простых. Решить ее нелегко. Это была настоящая тайна. А вот и цвет, который он предложит ей сегодня вечером. Из предыдущего опыта можно было сделать вывод, что простые цвета – красный, синий, зеленый, желтый – ее не привлекают. Возможно, этой информации будет достаточно, чтобы сделать правильный выбор.
Он должен не отступать от надежды на победу. Тогда он сможет отложить ухаживание и сосредоточиться на совместных планах на будущее, которое должно включать в себя гораздо больше, чем обои и шторы. Он сможет раскрыть свои планы и свои надежды, не опасаясь, что она тут же найдет причину их запретить.
Но об этом думать пока рано. Сначала надо укрепить их брак.
Майкл положил лист на стол рядом с софой и поднялся со стула. Потом затянул пояс на халате и провел пальцами по волосам. Он почувствовал себя так, как накануне сражения. Почему? Потому что Кейт вела себя как противник. И Майкл готов был на все, чтобы одержать победу.
Он постучал в дверь, разделявшую их спальни. Ответа не последовало. Он открыл дверь и заглянул внутрь. Постель была измята. В этом было что-то манящее. Он прошел в следующую комнату, надеясь увидеть Кейт сидящей в шезлонге. Но на шезлонге лежала книга. А Кейт не было.
Майкл знал, что в его огромном особняке можно заблудиться. С его матерью это случалось довольно часто.
Тут он заметил, что дверь в ванную открыта и там светло.
По всей видимости, Кейт именно здесь. Готовится ко сну. Ему следует оставаться здесь и ждать. Или уйти.
Однако уйти Майкл не мог. Слишком велико было искушение. В конце концов, она его жена и должна выполнять свой супружеский долг.
Глядя на жену в свете пламени свечей, Майкл не хотел думать о том, что однажды его уже отвергли.
Кейт укладывала волосы на макушку. Это была не изысканная прическа, а нечто похожее на гнездо птицы, тем не менее выглядело это весьма соблазнительно. Влажные, упругие пряди падали вдоль шеи и закручивались вокруг лица.
Однако Майкл не видел ее лицо полностью. Кейт стояла спиной к нему в медной лохани, доходившей ей до бедер. Но какой прелестной была у нее спина! Майкл с трудом сдержал стон, когда Кейт наклонилась, чтобы намочить ткань в воде. Выпрямившись, она запрокинула голову, подняла руки и, выжав ткань, обрушила на себя струи воды. Глаза Кейт были закрыты, губы раздвинуты, словно от наслаждения, и Майкл подумал, не представляет ли она в эту минуту, как по ее поблескивающей коже скользят не капли, а руки возлюбленного.
Кейт открыла глаза. Они чуть округлились – без сомнения, из-за неожиданного появления мужчины в зеркале. Но она лишь посмотрела в его глаза; Ее руки сжали ткань, и та обрисовала контур груди самым соблазнительным образом. Было видно, что ее дыхание стало чаще.
Она стояла во всей своей красе, словно не обращая на него внимания и вместе с тем соблазняя его. С гордой осанкой. Не смущаясь.
Все в нем напряглось так, что он ощутил боль. Он жаждал дотронуться до нее, заключить в объятия.
Он не мог сказать, желал ли он какую-либо женщину столь же сильно, как желал ее в это мгновение. Он не хотел быть первым, кто отвел бы глаза, но если он не сделает этого, то возьмет ее. Здесь, в ванной комнате. В этот самый момент.
Он повернулся и стремительно бросился из комнаты, пока он не совершил чего-либо, что лишило бы его самоуважения.
Кейт опустилась в лохань, не в силах унять дрожь. Она никогда не испытывала ничего подобного. Это было волнующе, возбуждающе и ужасающе одновременно.
Она была уверена, что он бросится к ней через комнату, заключит ее в объятия и возьмет силой. Но больше всего ее ужаснула мысль, что она не стала бы этому противиться.
Боже милосердный, Майкл способен вызвать в ней желание одним лишь пламенным взглядом! Нет, это был не просто взгляд. Это выглядело так, словно Майкл захватил ее и сделал своей пленницей. Она не была способна ни на что больше, чем просто стоять, позволяя ему насытиться ею в полной мере.
Кейт закрыла лицо ладонями, но это не помогло. Она все еще помнила, как взгляд Фолкрнриджа скользит по ее телу. Помнила, как почти повернулась к нему. Словно разрешая ему смотреть на себя и притрагиваться к себе. Но он обуздал свои чувства.
То, что он ушел, ее изумило. Майкл смотрел на нее так, что, казалось, умрет, если не овладеет ею.
Трясущимися руками она потянулась за полотенцем, выпрямилась и начала вытираться. Что сделало ее кожу столь чувствительной для прикосновений? Лишь от одного его взгляда Кейт бросило в жар.
Обтерев тело, Кейт натянула халат через голову. Ткань словно ласкала ее тело. Кейт почувствовала, как что-то напряглось между ее бедер. Ей нужна была разрядка, но гордость не позволяла сказать об этом мужу. Ведь он не любит ее. Просто испытывает к ней плотские чувства.
Кейт оглядела комнату и почувствовала облегчение, убедившись, что мужа нет. Она бросила взгляд на кровать, мысленно представив себе, что муж там.
Потом резко качнула головой. Нет, она не должна думать о том, что может произойти между ними.
Кейт села на софу, подняла ноги и сжала их. Это была ее идея – вымыться в лохани без посторонней помощи, поскольку ее служанка Хлоя устала от разбора чемоданов и вещей. Вымыться самой казалось ей легким делом после того, как высокий лакей Дженни принес ей горячую воду.
Она совершенно не ожидала, что к ней придет Фолконридж. А теперь ее голова полна самыми соблазнительными сценами.
Как она могла даже подумать о том, чтобы позволить завлечь себя в постель мужчине, который ее не любит?
Но, поразмыслив некоторое время, она призналась себе, что позволила бы.
Понукая время от времени Обсидиана, Майкл неспешным шагом ехал верхом по плавно переходящим друг в друга холмам. Ему казалось, что он обезумел. Дождь хлестал по его лицу и рукам, а плащ бешено развевался за спиной. Майкл даже не надел шляпу.
Ему надо было уехать как можно дальше от своей соблазнительной жены. От желания погрузиться в ее тело и, забыв обо всем, отдаться страсти.
Черт побери, почему он не настоял на свадьбе с Дженни? Ему надо было упереться, а не приниматься за приготовления к свадьбе с женщиной, которая способна лишь разрешить его финансовые проблемы.
Остановив Обсидиана на вершине холма, Майкл спешился и стал оглядывать свои земли – свое наследство, едва различимое сейчас при свете луны. Она хочет любви, черт бы ее побрал. Кейт все еще продолжала стоять перед его глазами, искушая его изгибами своего тела, своими ямочками и округлостями. Простонав, Майкл поднял голову и подставил лицо холодным каплям дождя. Но, почувствовав, как они скользят по его коже, тут же вспомнил, как капли скользили по телу Кейт.
Она мучила его, заставляя желать то, чего он не мог получить. Он дарил ей цветы, шоколад, пытался угадать ее любимый цвет вместо того, чтобы заявить свои супружеские права…
Но, Боже милосердный, было бы куда лучше, если бы она повернулась к нему по своей воле, протянула ему руку, поманила бы его, если бы она хотела его так же, как он хотел ее.
  
Он желал ее так же сильно, как желал денег, которыми она снабжала его, – денег, ради которых ему приходится искать ее расположения.
Майкл опустил голову. Он хотел ее тела, он хотел ее денег. Она желала его любви. Она диктовала условия. Он пытался ей угодить. Возможно, настало время играть по его правилам, вместо того чтобы пытаться заслужить ее любовь.