Остров Солас (ЛП)

***
Дверь распахнулась, и оттуда вывалилась девушка. По нему пронеслось узнавание. Это была та, что плакала на пароме. Хоть она и переоделась в самый необычный ансамбль. То, что он посчитал головным убором, при ближайшем рассмотрении, оказалось верхом от фланелевой пижамы с рисунком из полосатых обезьян. Один рукав болтался и хлопал ее по лицу. Еще она была одета в пушистый розовый халат и пару красных длинных шерстяных джинсов, пару раз обернутых вокруг ее шеи и плеч.
― О, слава Богу!
Она казалась взволнованной, говорила быстро и громко, но в ее речи угадывались шелковые и пьяные нотки, которые его тело явно находило возбуждающими.
― Вы понятия не имеете, как я рада вас видеть.
«Что ты делаешь? ― отчитал он оживший низ своего тела. ― Бедная девушка была явно расстроена. Рыдала, а теперь это? Ей нужно твое сострадание, а не эрекция».
― Я подумала, что вы медведь! ― продолжила она, не обращая внимания на битву, которую он вел ниже пояса. ― Медведь. Вы можете представить?
Она размахивала руками, как птичка, пытающаяся взлететь.
― Поэтому я открыла багажник. У меня были продукты, как видите, и…
Самсон воспользовался этой возможностью, чтобы прогуляться вокруг машины и подняться на задние лапы, чтобы ткнуться мокрым носом ей в лицо.
Она закричала так, что мертвые бы встали.
― А-А-А-А! Медведь! М-м-медведь!
Следующее, что помнил Люк, девушка подпрыгнула, как ядро, вылетевшее из пушки, и приземлилась ему в руки. Вцепилась в него, словно от этого зависела ее жизнь, прижалась телом к его груди, будто там ей было и место. Даже сквозь все ее слои одежды, он почувствовал мягкие, женские изгибы, скрытые под всей этой тканью.
От нее вкусно пахло, чаем, свежесрезанной травой и жимолостью. Его член встал колом. Это плохо. Очень плохо.
― Мэм, ― прорычал он тоном резче, чем намеревался. ― Мэм. Я бы попросил вас слезть.
― Там медведь, ― хныкнула она, уткнувшись лицом ему в грудь и плотно сжав глаза.
― Это не медведь. А собака.
От ее веса, его колено сильно разболелось.
― Это не собака! ― ее голос становился все визгливее. ― Он слишком крупный для собаки!
― Мэм, на Соласе нет медведей.
― Что?
Она подняла на него глаза, и даже в темноте он видел влагу на ее ресницах.
Он смягчил тон.
― Собака. Самсон.
Самсон поднял взгляд на Люка и наклонил голову.
― Ложись, мальчик.
Огромный волкодав опустился на землю с тихим поскуливанием.
― Мэм. Не могли бы вы открыть глаза.
Она заглянула ему за руку.
― Видите? Это пес. Он лежит и не причинит вам вреда.
― Он такой огромный, ― сказала девушка, все еще крепко обнимая его за шею.
Было приятно держать ее в руках. Ощущалось каким-то правильным. До этого момента, он и не осознавал, как ему не хватало человеческих прикосновений.
Тем не менее, в его бедре раздавалась адская пульсирующая боль и, если он вскоре не опустит ее на землю, они оба упадут.
― Да, а теперь не могли бы вы слезть, пожалуйста?
Было не так уж темно, чтобы он не разглядел румянец на ее щеках.
― Простите. Простите, ― сказала она, слезая с его рук. ― Спасибо за ваше… хм-м… терпение. Я не хотела… ― девушка глубоко вдохнула и выдохнула. ― Привет, ― протараторила она, протягивая руку. ― Я Мэг…
Только тогда она заметила розовый рукав своего халата. С ужасом, она проследила взглядом вверх по руке к длинным красным штанам, обмотанным вокруг ее плеч. Ее рука взметнулась к голове.
― О, нет, ― простонала она, срывая с головы кофту от пижамы. ― Ха, ха… ― она нервно рассмеялась. ― Как неловко!
Но Люк не мог ее утешить. От неожиданного вида ее роскошных, густых, волнистых каштановых волос, рассыпающихся по плечам, он мгновенно потерял дар речи.
Глава 7
Мэгги проснулась от стука в дверь, за которым послышались шаги. Где она? Девушка сонно покосилась на комнату, на побеленные стены и полированные сосновые полы с уютными ковриками. Постель была очень мягкой с белым пуховым одеялом. Она отмечала свой медовый месяц?
 
«Не помню свадьбу, ― подумала она и зевнула. ― Брэтт, должно быть, в ванной».
― Мэгги? ― услышала она, как зовет ее сестра.
Моя сестра? А затем она все вспомнила. У нее не медовый месяц. Никакого медового месяца не будет. Она находилась в коттедже «Розмари&Тайм» на острове Солас.
― Мэ-э-эгги-и-и? Где ты?
― Я здесь, ― хрипло ответила Мэгги, приподнимаясь на локте.
Ева влетела в комнату, волоча за собой огромный чемодан, в вихре эбонитовых волос и с большой улыбкой на улице.
― Мэггз, зачем ты заняла маленькую комнату, сумасшедшая. Я хотела, чтобы ты заняла большую.
― Теперь уже поздно, ― ответила Мэгги, потирая глаза. ― Большая комната твоя. Я уже устроилась.
― Ладно, раз уж так.
Ева приложила запястье ко лбу, но улыбка на ее лице испортила образ самопожертвования. Мэгги наблюдала за тем, как ее сестра пересекает комнату.
― Вставай и пой, маленькая сестренка, ― сказала Ева, отодвигая накрахмаленные белые шторы и открывая окно.
В комнату полился солнечный свет. Ева высунула голову в окно и глубоко вдохнула воздух.
― Понюхай этот воздух, Мэгги. Такой свежий и чистый. Разве тебе не нравится?
― М-м-м, ― уклончиво протянула Мэгги. Прищурившись, она посмотрела на часы на комоде. ― Сколько времени?
― Пора, ― ответила сестра, выхватывая из чемодана Мэгги джинсы с блузкой и бросая их ей, ― отправляться на субботний рынок. Почему у тебя… ― Ив подняла и с прищуром посмотрела на металлическую фигурку Фитцштайна, ―…в чемодане эта металлическая фигня?
Мэгги бросила взгляд через плечо, наслаждаясь небольшим приливом удовлетворения.
― Потому что она моя, ― сказала Мэгги. ― Можешь поставить фигурку на комод? Я хочу, чтобы она была первым, что я вижу, когда просыпаюсь.
Ева подошла и опустила статуэтку на комод.
― Кстати…
Мэгги зевнула, потянулась, а затем плюхнулась обратно и натянула сшитое вручную бельгийское пуховое одеяло на плечи.
― Нам не нужно ехать на рынок. Я уже купила продукты.
Она снова зевнула и закрыла глаза.
― Бекон, яйца, хлеб для тостов…
Женщина устроилась поуютнее, ее подушка все еще была теплой.
― Свежие кофейные зерна. Странное название ― «Якобинец». Однако, на вкус ничего.
Чувствовала, как погружается в дрему.
― Рада тебя видеть… просто… немножко посплю.
― О, нет, не смей!
Ева ухватилась за одеяло Мэгги и стащила его.
― Слишком долгий сон ― признак того, что ты погружаешься в депрессию.
― Я не погружаюсь в депрессию, ― пробормотала Мэгги, шаря рукой в поисках одеяла и пытаясь натянуть его обратно.
Сестра крепко в него вцепилась.
― Да, ладно, Ева. Я не спала…
― И не думай, ― непреклонно заявила сестра. ― Не в мою смену. Тот маленький, двуличный, хорек-предатель не стоит и секунды твоей драгоценной жизни. Нам предстоит провести здесь три славные недели, и мы будем наслаждаться временем вместе. Создавать новые воспоминания. А не тратить их на уныние в постели.
Она подняла Мэгги в сидячее положение, а затем присела на корточки, чтобы их лица были на одном уровне, яростная решимость на ее лице сменилась чем-то помягче. Ева с нежностью убрала волосы Мэгги с ее глаз.
― Я люблю тебя, солнце, ― сказала она, обнимая свою сестру и целуя ее в лоб. ― И сделаю все возможное, чтобы ты снова была счастлива.
Это прозвучало клятвой, а когда Ева решала что-то сделать, никто и ничто не могли на нее повлиять. Она во многом была похожа на их отца в этом отношении.
Так что Мэгги встала.
***
Субботний рынок, очевидно, был важным событием. Там было множество прилавков со всем, что можно только пожелать: свежая выпечка; местные фермеры продавали красивую, свежую органическую продукцию; сыровары продавали сыры; также тут были прилавки с дизайнерской одеждой, со сделанными вручную украшениями, с симпатичными сумками, пошитыми из твидовых пиджаков, и прочее.