Завещание на любовь (СИ)

Квентин откладывает ножи и подходит ко мне. Его руки тянутся к моим волосам, наматывают на кулак и крепко зажимают. Сильная хватка тут же отзывается болью во всей голове. Квентин поворачивает мою голову так, чтобы я смотрела прямо в его дикие глаза. Мужчина, ничего не сказав, замахивается и ударяет меня по правой щеке. Он сильный, и я бы точно упала, если бы он не удерживал меня на месте. Лицо пульсирует от ужасной боли, и я вскрикиваю. Пытаюсь сдвинуться, оторваться от Квентина, еложу на стуле в бесполезных усилиях, за что получаю пощечину по той же щеке. Звук, как хлыст, разрезает воздух. Начинаю рыдать, и слезы обжигают воспаленную кожу. Квентин хватает меня за шею, все еще удерживая за волосы, ограничивает поступление воздуха в мои легкие и цедит сквозь зубы:
— Богопротивная шлюха, прими свое наказание с честью!
Всхлипнув, раскрываю засохшие губы и спрашиваю:
— За что?
Любовь — прекрасное чувство, и вряд ли, Бог против нее. Так за что же меня «наказывает» Квентин? Что, по его мнению, я сделала?
— Твоя кровь гнила, — отвечает он, выплевывая слова и смотря на меня так, будто я какая-то мерзость. — Ты из семьи предателя, из-за твоего рождения пострадал мой сын, из-за твоего деда я не знаю своего внука.
Гнев в глазах Квентина нарастает, но кажется, что он хочет произнести свою героическую тираду перед тем, как убить монстра. Перед тем, как убить меня.
Мужчина ослабляет хватку на моей шее, и я жадно глотаю сырой воздух. Квентин отходит, с наслаждением осматривая меня. Нет, не меня, а результат своих первых ударов. Дрожь пробивает меня до самых костей, и она не от холода, а от страха. Он монстр. А хуже чудовища, уверенного в праведности своих действий, нет никого. Как Маркус смог стать таким прекрасным человеком, воспитываясь им?
Квентин грубо берет меня за подбородок и произносит:
— Мы с твоим дедом дружили, он помог мне построить свою империю, а потом сам захотел меня уничтожить, забрать все, что я создал потом и кровью.
Сквозь шум в голове вспоминаю письмо дедушки и осознаю, о каком монстре шла речь. Если бы я поняла раньше! Мои родители могли бы быть живы, как и мистер Нолан. Какая же я идиотка! Стоп…
— Это ты устроил пожар в доме Маркуса? Ты узнал, что адвокат передал мне файлы?
Квентин хмыкает и до боли сжимает мое лицо.
— Да, там было реальное доказательство того, что я жив, — отвечает он. — А я сделал слишком много для того, чтобы весь мир считал меня мертвым. Пусть я и вернулся, но об этом должна была узнать только моя семья.
Сердце сдавливает. Чудовищная мысль закрадывается в мою голову, с которой не сравнится даже ожидание смерти.
— Маркус знает, что ты жив? — шепчу я.
Лицо Квентина немного меняется, но я не могу понять, что он почувствовал. Брови сдвигаются на переносице, и мужчина отрицательно качает головой.
— Я хотел сделать ему подарок, — на губы вновь возвращается хищная ухмылка. — Для начала я устроил пожар. Вообще, я надеялся, что ты будешь там же. Но ты не приехала, поэтому пришлось включить фантазию. А когда я увидел, что вы с моим сыном… совокупляетесь, я решил, что ты заслужила наказания побольше.
Вот и признание. Квентин Монтгомери убил моих родителей. Я не скорбела по ним, но и не желала такой участи. Они были плохими родителями и глупыми людьми, однако я верила, что когда-то все наладится. Конечно, я уже догадалась, что он преследовал меня и запугивал, но насчет родителей еще были сомнения.
— Из-за Сьюзен и Генри мой сын был наказан, у него было разбито сердце, — Квентин берет в руку нож и острием прикладывает к моей груди. Прямо возле сердца. — Мой мальчик заслужил справедливости. Причиной всей его боли была ты. Твое грешное зачатие. И, к сожалению, Маркус поддался на твое падшее тело, но когда я подарю ему твое сердце, он освободится. И мы станем семьей.
Я хочу спросить еще что-то, задать любой вопрос, который отсрочит мою смерть. Например, что такого разузнал мистер Нолан, раз Квентин решил убить его. Или чувствует ли он свою вину перед Маркусом? Но главное — хочу попросить его передать Маркусу, что я люблю его.  К н и г о е д . н е т 
 
Оказывается уже поздно. Лезвие ножа скользит по моему бедру. Вижу, как по ноге струится кровь. Громко завываю от жгучей ужасной боли, но Квентина мой крик не устраивает, и он снова начинает душить меня. Почти теряю сознание от недостатка кислорода, и это ему тоже не нравится. Уверена, что он хочет, чтобы я была в сознании и чувствовала всю боль. Кулак летит в мое лицо, голова отлетает от силы удара, и что-то громко хрустит. Кожа рвется, и по скуле тоже начинает течь кровь.
— Господи Боже, благодарю Тебя за силу прощения и хочу простить всех, кто причинил мне боль. Помоги мне отпустить на свободу и вернуть Тебе Мередит, — Квентин молится и разрезает кожу на моих руках, рядом с веревкой. — Помоги мне благословить тех, кто меня обидел. Помоги мне ходить в праведности, мире и радости, свидетельствуя о Твоей жизни здесь на земле. Я хочу быть доброй и милосердной, прощая других, как Ты простил меня. Через Иисуса Христа, Господа нашего. Аминь.
Порезав все мои конечности, Квентин вновь молится, прося Бога отпустить его грехи и наставить на путь истинный. Его не останавливают ни мой крик, ни рыдания. Левый глаз заплыл, подвал начинает кружиться от медленной потери крови. Закончив свое покаяние, Квентин бьет меня в живот. Истязания продолжаются очень долго, хотя мне может лишь казаться так. Я все жду, когда отключусь, а все это наконец закончится. Смерть перестала выглядеть как нечто страшное, она начала казаться выходом.
Никогда не думала, что умру так. Я делала ставку на старость или авиакатастрофу. Возможно, автомобильная авария, но никак не убийство в подвале. Я хотела успеть попрощаться с любимыми людьми и друзьями, которых бы успела завести к моменту смерти. Но Маркус не услышит, насколько сильно я люблю его, а Лекси и Кайл не узнают, как я им благодарна за дружбу. С Кайлом мы даже не успели помириться. На той стороне мне достанется за то, что я не позвонила ему и не вымолила прощения.
Квентин бьет меня по щекам, приводя в сознание.
— Не смей, еще слишком рано.
Измазанный моей кровью нож рассекает кожу между грудью, разрывая бюстгальтер, и доходит почти до пупка. Боль не блекнет, она все еще ужасна. Я не привыкаю к лезвию с каждым новым порезом. Закрываю глаза и перестаю даже пытаться оторвать руки от подлокотников.
Поздно.
Я обнажена, осрамлена и почти мертва. Меня не спасти, но надеюсь, меня простят за все несказанное и несделанное.
По-моему, я слышу мелодичный мягкий голос. В темноте появляются образы родителей, бабушки и дедушки. Они подходят ко мне, их лица становятся четче. Бабушка протягивает мне руку
Маркус
Я не спал с момента приезда. Голова тяжелая, мысли запутаны, глаза болят. На душе чертовски пусто, и все, о чем я мечтаю, — это обнять Мередит, прижать ее к себе и никогда больше не отпускать.
Кайл приехал в квартиру Мер через час после меня. Лекси сходила с ума после моего звонка и поставила на уши всю прессу и полицию Нью-Йорка. Уж не знаю, как ей это удалось, но это сработало. Мы не могли найти записку, которую похититель отправил с цветами. Возможно, Мер забрала ее с собой, а Лекси не могла вспомнить точное название. Благодаря ажиотажу, устроенному ею, нам сами позвонили из того ресторана.
— Добрый вечер, я администратор ресторана «Марчелисс», — звонившая девушка представляется. Поставив звонок на громкую связь, подзываю Кайла и Лекси. Оба выглядят взвинчено. Про свое бледное лицо я промолчу. — Вчера вечером я встречала мисс Ван дер Меер. Ее компаньон снял весь ресторан. Только сегодня утром мне передали сумочку с ее вещами. Вы можете подъехать к ресторану?
Похититель не хотел лишних глаз. Если в ресторане есть камеры, то у нас есть шансы. Эта мысль заставляет меня подскочить и, спотыкаясь о свои же ноги, бежать к выходу. Кайл и Лекси едва поспевают за мной.
— Я уже еду, — бросаю трубку и смотрю на свою команду. — Лекс, ты остаешься здесь и будешь отвечать на все звонки. Если полиция найдет ее раньше нас, то позвони мне.