Завещание на любовь (СИ)

— Что за хрень? — шипит незнакомец, удрученно положив ладонь на шею. — Я не видел Сьюзен и Генри почти девятнадцать лет, как и миссис и мистера Ван дер Меер, а сейчас вы… черт побери, какого хрена они это сделали?
Мистер Нолан смущен сквернословием мужчины: его клиенты обычно более вежливы и интеллигентны. Адвокат поднимает глаза и замечает меня, радость в его глазах выглядит неподдельной. Не понимаю, как такой скромный человек смог построить настолько блестящую карьеру.
— Вот и мисс Ван дер Меер, — мистер Нолан встает, как истинный джентльмен, проходит к свободному стулу с кожаной обивкой и резной спинкой. — Прошу, присаживайтесь.
Незнакомец разворачивает голову, и от его пронзительного взгляда мои ноги врастают в паркетный пол. И дело не только в ледяных ярко-голубых глазах с вкраплениями синего и зеленого возле зрачков, а в гневе, смешанным с чем-то диким и необузданным. Но я не чувствую страха или опасности, исходящей от него, лишь смотрю, как завороженная. Была бы моя воля, не отрывалась бы никогда.
Мужчина красив. Волосы цвета горького шоколада немного растрепаны. Спереди они немного длиннее и доходят до середины ушей, обрамляя очерченные скулы. Розоватые губы сомкнуты в тонкую полосу. Густые брови иссечены двумя белесыми шрамами. Идеально прямой нос тоже «украшен» мелкими рубцами. Однако эти отметины ничуть не портят его лицо, а даже добавляют мужественности и делают его еще горячее, как и темная щетина. На вид он моложе моего отца, но тот в свои тридцать семь выглядел почти на пятьдесят. Думаю, это все из-за большого пуза, отъеденного на деньги Ван дер Мееров, и проплешины на седой голове. Его волосы очень рано сбежали с макушки в уши, в нос и на спину. Никогда не могла поверить, что когда-то Генри Уорд был симпатичен.
— Здравствуйте… — откашливаюсь я, смущаясь от того, как бесстыдно пялилась на незнакомца. — Может, объясните уже, кто это и как он связан с завещанием?
Мужчина фыркает и, мельком взглянув на меня, отвечает:
— Поверь, девочка, я понимаю не больше тебя.
Не скажу, что я оценила его небрежное обращение, но и не буду отрицать, что по телу прошла дрожь от его тембра.
— Мередит, — мистер Нолан указывает ладонью на свободный стул, и, когда я занимаю его, он нервно выдыхает: — Ну что ж, начнем. Для начала, мисс Ван дер Меер, познакомьтесь с мистером Монтгомери.
— Маркус, — поправляет адвоката мужчина, сморщив нос. Кажется, официальное обращение не по нему.
Мистер Нолан нервно глотает и продолжает:
— Три дня назад я говорил вам, что в завещании оказался пункт, о котором я не знал. Ваш дед указал, что в случае смерти ваших родителей все активы и имущество временно перейдут мистеру… то есть Маркусу, пока вы не закончите обучение в университете.
Удивленно вскидываю брови. До сегодняшнего дня я не знала даже о его существовании, а теперь он будет опекать мои деньги, пока я буду учиться? Теперь понимаю, почему Маркус так откровенно ругался.
— Университет будет оплачен без вопросов, но распоряжаться остальными деньгами будет Маркус. С его согласия выделятся средства на необходимые нужды, но трастовый фонд временно заблокирован. Вся недвижимость тоже формально принадлежит Маркусу, но продать или демонтировать ее он не может.
Бросаю осторожный взгляд на нового знакомого, которого до чертиков раздражал разговор.
— Поместье сгорело, — неуверенно начинаю я, — я могу поселиться в другом доме?
Адвокат снова нервно смотрит на Маркуса. По-моему, он его побаивается. Значит, есть еще одна уловка. Отлично, просто прекрасно!
— До поступления в университет все дома будут опечатаны, — Нолан пытается говорить четко, но его голос подрагивает.
Широкие плечи Маркуса сотрясаются от немого смеха. Сомневаюсь, что это смех радости, и боюсь, к чему ведет адвокат.
— И где я должна жить? — вопрос бессмысленный, потому что все понимают это.
Маркус наклоняется к моему уху, заправив мои волосы, и приятный мускусный аромат его кожи ударяет в нос. У меня перехватывает дыхание, а сердце бешено бьется в груди. Мне следует взять себя в руки, иначе он поймет, что заставляет меня нервничать. Хотя с такой внешностью он должен был давно к этому привыкнуть.
 
— У меня, девочка, — хрипло шепчет Маркус, обжигая мое ухо своим горячим дыханием. Затем он отстраняется и смеется вслух. Мы с адвокатом переглядываемся, не понимая причину его веселья. — Простите, это очень иронично, но вы не поймете. Скажу сразу: я против! Мне не нужна неумелая белоручка, привыкшая, что ей подтирают сопли.
Меня охватывает возмущение и злость. Меня учили манерам всю жизнь, прививали сдержанность, но, честно, мне хочется влепить звонкую пощечину, чтобы его лицо горело от боли. Я не какая-то нюня. Несмотря на материальное благополучие, я самостоятельная и давно привыкла сама решать свои проблемы, потому что дома была редко, в основном только на каникулах. Не могу сказать, что у меня в принципе был «дом». Тот самый, где ты чувствуешь себя в безопасности, где тебе всегда рады и где ты будешь любим.
— Я вообще-то здесь, мужчина, — я пытаюсь выглядеть грозно, но глаза начинает щипать от подступающих слез.
Последний раз я чувствовала такое лет в семь. Родители приехали в поместье, и я безумно обрадовалась, потому что думала, что они хотели провести со мной время. Возможно, сходить куда-то, но потом услышала, как мать просила у дедушки деньги на их с отцом бизнес. Я проплакала два дня, заперевшись в своей комнате, пока бабушка не вызвала взломщика. Меня будто снова бросили, отвергли. Я снова ощутила свою ненужность, пусть и видела Маркуса впервые.
Маркус тяжело вздыхает и говорит:
— Хорошо. Нельзя винить ребенка в грехах родителей.
Я поворачиваюсь к нему, и внутри все трепещет от неизвестного чувства. Я буду не одна, от меня не отказались.
  
Глава 2
 
Маркус
Сьюзен и Генри мертвы. Могу поклясться могилой матери, что они попали в ад. Там им самое место. За их грехи страдал я, пусть теперь помучаются они, жарясь в дьявольских котлах. И хотел бы отказать этой девчонке, оставить ее ночевать на улице совсем одну, где оказался когда-то я из-за ее родителей. Но каким бы я стал человеком? И смог бы простить себя?
Дети не должны платить за грехи родителей. Мне ли этого не знать?
Не вижу в Мередит — или как ее там — черт ни матери, ни отца. Красотой она пошла в свою бабушку: большие оленьи сине-зеленые глаза, пухлые сердцевидные губы, которые так и просят, чтобы к ним прикоснулись, и светлые волосы песочного цвета. Сексуальное молодое тело покрыто ужасной одеждой. Сочные бедра обтянуты черными брюками, пышную грудь она пыталась спрятать за слоями из строгой рубашки и блеклого пиджака светлых оттенков. Но, честно говоря, она из тех женщин, которые могут нарядиться в грязный холщовый мешок и выглядеть прекрасно. А от сладкого аромата ее юной кожи голова идет кругом. Кровь невольно приливает к паху, и в штанах становится немного тесно.
Ладно, очень тесно.
Тьфу, черт побери… Маркус, она слишком молода для таких мыслей. И она Ван дер Меер, в этом как раз главная причина, почему я не хочу знаться с ней. Но кто же устоит перед этим до боли знакомым сиротским взглядом? Совесть грызла бы меня очень долго. Не удивлен, что в ее глазах нет ни капли скорби: с такой семьей ты априори будешь сиротой и брошенкой. Возможно, ее бабушка и дедушка и заботились о ней, но они точно сплавляли девчонку во все возможные заграничные школы, а родители пользовались ею, как приманкой для денег Ван дер Мееров.
— В моем доме хватит места для такой малышки, — черт, звучит двусмысленно. Наверное, подсознательно я и хотел вложить недопустимый контекст после неприличных мыслей о девочке. — Я имею в виду гостевые спальни и все такое.
Старикашка недоверчиво косится на меня, но соглашается: выбора-то у него нет. Боже, как она выживет в горах Вайоминга? Пусть пик зимы закончился, а через неделю, в апреле, начнет теплеть, в мае в горах часто бывают ураганы и грозы, из-за которых нередко у нас обрывает электричество. Мой особняк единственный в радиусе тринадцати километров, и добраться до Джексона бывает проблематично — приходится готовить запасы на несколько месяцев, а иногда даже охотиться и рыбачить. Сейчас необходимости подстреливать невинных кроликов нет — в этом девчонке повезло. Да и мыть полы не заставлю, потому что с апреля домой смогут приезжать уборщики. Зато маленькая мисс Ван дер Меер научится потрошить форель и убирать стойла.