Мир лабиринта и костей (СИ)

— Если ты сейчас же не скажешь мне, что это шутка… — произнесла леди Эйлау злым голосом, когда Фортинбрас закончил свои объяснения.
— Всё, что я сказал, чистая правда. Попросить Арне повторить?
— Нет уж, увольте, — проворчала фея, покачав головой. — Одного не понимаю, как… Как это вообще возможно? Первый Переход ты открыл сам или это сделал Райкер?
Пайпер вдруг оживилась и уставилась на Фортинбраса. Он, будто почувствовав её взгляд, повернулся и непонимающе посмотрел на неё в ответ.
— Разве ты смог бы открыть Переход тогда?
— Не уверен, — немного подумав, произнёс Фортинбрас.
— А когда мы будем есть? — громко вздохнув, уточнила Стелла. — Я голодная. Гилберт жадный и за ужином не покормил нас нормально.
Гилберт рыкнул, резко повернувшись к ней, и Стелла, показав зубы, зарычала громче него.
— О, нет, милая, обед отменяется, — жёстко подвела леди Эйлау, приложив пальцы ко лбу. — Если это правда, то… Да, да, нужно проверить Некрополи. Но около двух недель назад вход в наш Некрополь исчез.
Фортинбрас изумлённо уставился на неё. Даже Стелла, с каждой секундой хотевшая есть всё сильнее, затихла, остановив взгляд на фее.
— Мы не нашли врат, — пояснила она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Они просто… исчезли. Мы не смогли войти в Некрополь.
— Покажи мне, — потребовал Фортинбрас, мгновенно отбросив все формальности.
Леди Эйлау, сощурившись, протянула ему руку. Фортинбрас коснулся её запястья и замер, уставившись на сияющие кольца на пальцах феи. Стелла против воли передёрнула плечами.
Она помнила, как ощущается магия Третьего. Холод, лёд, северный ветер, далёкий шум прибоя. Всё это проникало под кожу, вгрызалось в кости, забирало воздух из лёгких. Ощущение его магии могло быть успокаивающим и приятным, и Стелла надеялась, что сейчас Фортинбрас аккуратен. В конце концов, леди Эйлау их союзница.
Спустя несколько секунд напряжённой тишины Фортинбрас отпустил её руку и, нахмурившись, задумчиво уставился перед собой. Стелла ждала, чувствуя, как от волнения у неё скручивает внутренности. Несмотря на важность и масштабность задачи, которую перед ними поставил Райкер, она надеялась немного отдохнуть. Хотя бы пару часов. Ей хотелось наесться, выспаться, побегать по территории дворца или вырваться на улицы Тоноака, чтобы почувствовать себя в своей тарелке.
— Ты что, — подал голос Джонатан, — надеялся попасть в Некрополь прямо сейчас?
— Это разумно, господин Сандерсон, — возразил Фортинбрас. — Нет смысла откладывать дело, если мы можем начать его прямо сейчас.
— Но мы не можем, — напомнил Джонатан. — Этот Некрополь не единственный, верно?
— Да, есть ещё несколько, и они все связаны между собой магией и хаосом. Но если врата одного вдруг исчезли… Не исключено, что и другие могут исчезнуть. Нам нужно проверить их.
— Я не получала никаких новостей об этом, — произнесла леди Эйлау, начав беспокойно крутить одно из колец на пальце. — И в последний раз, когда я была в Омаге, мы с Киллианом лично проверяли врата. Всё было в порядке.
Гилберт вдруг нахмурился и, поведя носом, озадаченно посмотрел на фею. То ли ему не понравилось услышанное, то ли он понятия не имел, что Киллиан жив. Стелла точно знала, что второй вариант невозможен — Пайпер говорила ему об этом, да и Фортинбрас не раз упоминал, что Киллиан правит Омагой.
— Возможно, он пытается помешать нам, — задумчиво пробормотал Фортинбрас. — Я проверю Некрополь под Омагой сразу же…
— Ты хочешь открыть портал прямо сейчас? — с сомнением уточнил Николас. — Не уверен, что это хорошая идея. Если магия только начала восстанавливаться, то лучше немного подождать.
— Чем дольше мы ждём, тем выше шанс, что врата Некрополя исчезнут.
Стелла, разумеется, понимала, почему Фортинбрас хотел открыть портал сию же секунду, но не могла не согласиться с Николасом. В прошлый раз, когда Пайпер открыла портал в Омагу, для неё это едва не окончилось смертью. Что, если и Фортинбрасу станет хуже? Открыть портал в Тоноак, который был не так далеко от места, куда их вывел Переход, и в Омагу на севере — это совершенно разные вещи.
 
— О, элементали… — вздохнула леди Эйлау, ущипнув себя за переносицу. — Я помогу, но лишь в том случае, если ты объяснишь всё ещё раз. Во всех деталях. Начиная с того, как вы выбрались из Башни.
Стелла заметила, как вздрогнул Фортинбрас. Клаудия нахмурилась и поджала губы, остановив на фее взгляд, прожигающий до костей. И только Пайпер, казалось, не удивилась этому заявлению. Она расслабленно прислонилась к спинке стула и, улыбнувшись, — хотя Стелле показалось, что эта улыбка была натянутой, ненастоящей, — сказала:
— Я хотела открыть портал, но открыла Переход.
— Как ты смогла собрать так много магии? — тут же уточнила леди Эйлау.
— Она ведь строится на эмоциях.
Больше она ничего не сказала. Пайпер даже не ответила на обеспокоенный взгляд Джонатана, который подошёл ближе и наклонился к ней, будто хотел что-то уточнить. В отличие от него, да и вообще от большей части присутствующих, Стелла не нуждалась в объяснениях. Она знала, почему эмоций Пайпер было достаточно для открытия Перехода.
***
— Молодец, — едко отозвалась Клаудия, едва только портал закрылся. — Ты просчитался.
— Спасибо, что указала на мою ошибку, — устало ответил Фортинбрас. — Я же совсем не понял, что открыл портал не туда.
Гилберт не сумел сдержать злорадного смешка. Сальватор так рвался как можно скорее открыть портал в Омагу, — хотя сделать это удалось только через два часа, когда леди Эйлау выпытала из них все подробности, которыми они смогли поделиться, — что теперь, когда его магии оказалось недостаточно, выглядел расстроенным и даже пристыженным. Фортинбрас говорил, что сумеет открыть портал сразу во дворец, но они оказались где-то в городе, а громада дворца возвышалась впереди, на огромном расстоянии от них.
А ещё здесь были люди. Гилберт не сразу обратил внимание на оживлённость, царящую на улице. Он даже не сразу понял, что узнаёт саму улицу. Дома, их расположение, количество этажей… Всё казалось знакомым, из-за чего Гилберт растерялся. Из слов Фортинбраса он так и не понял, в каком виде была Омага сейчас, и даже не предполагал, что она совсем не изменится. Он видел высокие здания с башнями, стеклянными и белокаменными крышами разных форм, мосты, разделяющие каналы с водой, статуи, священные деревья, храмы со стенами, исписанными сигилами. Всё было практически так же, как и в Омаге, которую помнил Гилберт.
— Ну, ты обещал мне прогулки, — вдруг сказала Пайпер, посмотрев на Фортинбраса. — К тому же, сам поставил здесь уйму барьеров, которые не позволяют свободно открывать порталы где вздумается. Так что расплачивайся.
Гилберт скрипнул зубами, когда Фортинбрас, подумав немного, согласно кивнул. Боги милостивые, он что, совсем идиот? В чём был смысл так рваться сюда, а теперь отказываться попробовать снова, чтобы оказаться в нужном месте как можно скорее?
Никого не дожидаясь, Клаудия пошла вперёд. Энцелад, оглянувшись на Гилберта, последовал за ней. Твайла, внешний вид которой всё ещё скрывали чары сальваторов, крепко вцепилась в руку Николаса и, казалось бы, была готова взглядом прожечь каждого, кто будет смотреть на неё дольше одной секунды.
Возвращение в Омагу Гилберт представлял совершенно иначе. Это был его город, его народ, который он должен был защитить, но сейчас… Никто не смотрел на него. Даже когда Стелла громко крикнула, чтобы он не отставал, когда назвала его по имени, никто из людей, собравшихся в любопытную толпу, не посмотрел на него. Люди останавливались, во все глаза смотрели на Фортинбраса, идущего впереди, и, что самое дикое, улыбались. Ему.
Они улыбались, будто были рады видеть его. Фортинбрас улыбался в ответ, успевая старательно оглядываться по сторонам, будто выискивая что-то. Когда спустя несколько секунд он поднял руку и быстро нарисовал в воздухе сигил, Гилберт понял, что он на ходу проверял чары и барьеры, которые защищали Омагу изнутри. Когда возле него оказывались люди, которые, судя по одежде и оружию, были рыцарями, он спрашивал их о чём-то, отвечал на их вопросы и постоянно напоминал, чтобы никого из его спутников не смели даже пальцем касаться. Но никто из прохожих и не пытался: они только радостно кричали на двух языках, сигридском и ребнезарском, обсуждали, почему сальватор пропал и явился только сейчас, и говорили, что это повод для праздника.