Неведомому Богу. В битве с исходом сомнительным

Кофе перебежал через край и с яростным шипением хлынул на плиту; в кухне запахло сбежавшим кофе. Белые брови и жесткие волосы Андерсона поблескивали в лучах электрического света. Приподняв кофейник, он аккуратно вытер плиту газетой.
– Налью вам кофейку, мистер Красный.
Мак поспешил встать.
– Спасибо, но нам пора. Надо будет проследить, чтобы с вами все было честь по чести. Массу дел предстоит переделать, и срочно. Завтра увидимся.
Они ушли, оставив Андерсона стоять с кофейником в руках.
Мак торопливо затрусил по двору, бормоча:
– Господи, ну и нелегкое дельце мы провернули! Я каждую минуту боялся что-нибудь не то ляпнуть! Что за кремень этот старик! Охотники, они все такие, знаю…
– Мне он понравился, – сказал Джим.
– Нравится – не нравится… Ни к чему нам это, Джим. Нельзя тратить время, размышляя, нравится или не нравится.
– Как ты узнал всю эту информацию про финансовую компанию, Мак?
– С вечерней почтой пришла. И очень нам с этими собаками подфартило. Прыгай, Джим. Я ее заведу.
Грохоча, они прорезали тихий вечерний воздух. По шоссе плыли огоньки автомобильных фар. Джим на секунду поднял взгляд.
– Господи, какой восторг… Ты только погляди на эти звезды, Мак! Миллионы и миллионы звезд!
– Ты на дорогу смотри, – пробурчал Мак. – И вот что, Джим, я тут подумал: тот парень днем ясно дал понять, что нас выследили. Теперь гляди в оба, Джим, и старайся не отделяться от толпы, не уходить от нее слишком далеко. А если надо тебе куда-нибудь, бери с собой десяток крепких парней.
– Ты хочешь, сказать, что они попробуют нас сцапать?
– Ты прав как никогда. Они считают, что, избавившись от нас, смогут остановить бунт.
– Но когда же ты поручишь мне конкретное дело, Мак? Пока что я просто таскаюсь за тобой как собачонка.
– Для тебя это отличная школа, малыш. А когда возникнет что-то, в чем ты можешь быть полезен, скрывать не стану – выложу тут же, не волнуйся. Через день-другой тебе можно будет группу пикетчиков поручить. Сверни влево, Джим, теперь нам особо по городу разъезжать ни к чему.
Джим поехал в объезд и повел машину по ухабам. Только через час они наконец добрались до ранчо и выехали на темную аллею между яблонями. Джим сбавил ход, почти отключив зажигание. Головные фары мигали, то вспыхивая, то затухая. Внезапно тьму прорезал яркий слепящий световой луч, высветивший лица двух мужчин. И в ту же секунду на дорогу выступили двое в длинных пальто. Джим остановил машину.
Из-за пятна света послышалось:
– Вот они, эти парни.
Один из мужчин в пальто, обойдя машину, наклонился и оперся о дверцу. Мотор на холостом ходу тихонько и одышливо урчал. Луч света сделал фигуру мужчины у дверцы почти невидимой.
Он сказал:
– Мы хотим, чтоб к утру вас в Торгас-Вэлли не было. Поняли? Чтобы не было, и точка!
Нога Мака подползла к ноге Джима и наступила на нее, а сам он заговорил тонко, моляще, безукоризненно вежливо:
– А что такое, мистер? Мы же ничего не нарушили.
– Брось, приятель, – сердито рявкнул мужчина. – Мы знаем, кто вы и что. И мы хотим, чтоб вы отсюда убрались.
– Если вы представители правопорядка, то мы граждане, – прохныкал Мак. – Мы имеем право на судебное разбирательство. Я у себя дома налоги плачу.
– Вот и отправляйся домой и плати там налоги. А мы не правопорядок представляем, а гражданский комитет. Если вы считаете, что вам, проклятым красным, дозволено являться сюда и устраивать бучу, то вы спятили. Валите-ка отсюда в вашей жестянке, а не то в тюряге окажетесь!
Джим почувствовал, как нога Мака переместилась и, поднырнув под его ноги, тянется к педали газа. Джим коснулся этой ноги носком ботинка в знак того, что понял. Старый двигатель трясся, колеблясь. Отключался то один цилиндр, то оба. Мак сказал:
– Вы ошибаетесь, мистер. Мы простые работяги-сезонники. А беспорядки нам вовсе ни к чему.
– Я сказал, убирайтесь.
– Ну разрешите нам хоть вещи взять.
– Послушайте, разворачивайтесь и чтоб тут же вон!
– Вы трусы! – выкрикнул Мак. – Трусы вы и больше ничего! Понаставили человек двадцать на дороге, прячетесь! Трусы и подонки!
 
– Кто это «трусы»? Нас всего трое! Но если вы к утру не уберетесь из долины, нас будет уже пятьдесят!
– Жми, Джим!
Мотор взревел. «Форд» дернулся вперед, как застоявшийся жеребец. Мужчина, стоявший на обочине, нырнул в темноту, а тот, что был перед ними, отскочил, чтоб не угодить под колеса. Машина, дребезжа, вскачь неслась по дороге с грохотом обрушившейся кучи железа.
Мак оглянулся через плечо:
– Исчез фонарик! – крикнул он.
Джим подвел машину к тылам барака. Выпрыгнув из нее, они со спринтерской скоростью обогнули барак.
На площадке перед фасадом теснился народ. Люди стояли отдельными группами, тихонько переговариваясь. Сидя в дверях, женщины зябко кутали юбками колени. Тихие разговоры мужчин сливались в монотонный гул голосов. Толпа насчитывала человек пятьсот собравшихся с разных ранчо. Решительный парень, знакомый Джима, подошел к ним.
– Не верили мне, да? Ну как вам картина?
– Лондона видел? – спросил его Джим.
– Конечно, видел. Мы его в председатели выбрали. Он у себя в комнате, там у него комитет. Думал, что я с ума спятил? – обратился он к Джиму. – А я говорил, что в курсе и кое-что знаю!
Мак и Джим пробирались сквозь гудящую толпу. Дверь Лондона и его окно были закрыты. Люди, напирая, пытались через стекло разглядеть, что происходит в освещенной комнате. Мак ступил на крыльцо, и тут же путь ему преградили двое.
– Какого черта лезешь? Что надо?
– Нам с Лондоном повидаться.
– Да-а? А он вас видеть хочет?
– Почему бы не узнать это у него?
– Как ваши фамилии?
– Скажите Лондону, что док и Джим хотят его видеть.
– Это ты в родах девчонке помогал?
– Конечно, я.
– Ну, пойду спрошу его.
Мужчина открыл дверь и исчез внутри. Уже через секунду он появился вновь и широко распахнул дверь.
– Входите, ребята. Лондон ждет вас.
Комната Лондона была в спешном порядке переоборудована в зал заседаний комитета. Стульями здесь служили ящики. В комнате стояли, сидели на ящиках и курили семеро членов комитета. Когда Мак и Джим вошли, все головы повернулись к ним.
Лондон излучал радость.
– Привет, док! Привет, Джим! Рад вас видеть. Слыхали новости?
Мак плюхнулся на ящик.
– Нет, ничего не слыхали, – сказал он. – Мы с Джимом только что с колес. А что слышно?
– Ну, похоже, все идет как по маслу. От Дейкина люди вышли. Есть парень по фамилии Берке, он у Гиллрея верховодит. Общее собрание на завтра назначено.
– Прекрасно, – одобрил Мак. – Значит, работа идет. Но мы не шибко продвинемся, пока не выберем исполнительный комитет и общего председателя.
– А как у вас с тем делом, за которым вы ездили? – спросил Лондон. – Если неудачно, то от ребят я это скрою.
– Получилось, – Мак повернулся ко всем членам комитета. – Вот слушайте, – сказал он. – Один человек предоставил нам пять акров для разбивки лагеря. Это частная собственность, поэтому вышвырнуть нас оттуда смогут только санитарные власти. К нам направляется доктор, чтобы держать ситуацию под контролем. – Члены комитета, приободрившись, улыбались радостно и воодушевленно. Мак продолжал: – Я обещал этому фермеру, что наши люди соберут его урожай бесплатно. Много времени это у них не займет. Воды там в изобилии. И расположен участок прекрасно, в самом центре.
Один из мужчин взволнованно вскочил с места:
– Можно я пойду парням сообщу это, Лондон?
– Конечно, давай. А где это место, док? Мы можем там завтра большую сходку устроить.
– Это сад Андерсона, от города совсем недалеко.
Трое из членов комитета поспешили к двери – поделиться новостью. Снаружи их встретила тишина, сменившаяся волнообразным гулом голосов – не криков, а оживленных разговоров; волна эта катилась и крепла, пока не заполонила собой все вокруг.