Неведомому Богу. В битве с исходом сомнительным

Отойдя, Джим двинулся дальше по междурядью. Люди на деревьях и лестницах вели разговоры. Джим подошел к усыпанному плодами дереву, на котором работали двое.
– Привет, парень. Лезь к нам за компанию.
– Спасибо. – Джим пристроился на дерево и начал собирать яблоки. – Столько разговоров сегодня утром, – заметил он.
– Конечно. Дела идут. Поговаривают о забастовке.
– Если народ поговаривает о забастовке, – заметил Джим, – то забастовка, как правило, происходит.
Мужчина, сидевший на ветке повыше, подал голос:
– Я как раз говорил Джерри, что не нравится мне это. Видит бог, зарабатываем мы немного, но все же зарабатываем, а начнем бастовать – вообще ничего не получим.
– Сейчас, может, и не получим, – возразил Джерри. – Зато потом получим больше. Этот чертов сбор яблок скоро закончится, а сбор хлопка – дело более долгое. Начальство, что на хлопке, по-моему, следит за нами в оба. Если мы, как овцы безмозглые, проглотим все и смиримся, они прижмут нас еще сильнее. Вот как оно будет, по-моему.
– Резонно, – улыбнулся Джим.
– Ну а мне все это не нравится, – настаивал другой. – Не люблю я нарываться, если можно этого избежать. Пострадают многие. Не вижу я в этом толку. Не помнится что-то, чтобы забастовкой удалось поднять расценки и надолго.
– А если парни пойдут бастовать, ты что, скэбом будешь? – спросил Джерри.
– Нет, Джерри. Скэбом я не буду. Если выйдут бастовать, то и я выйду. Но мне это не нравится.
– А организация, которая всем этим заправляет, уже действует? – спросил Джим.
– Не слыхал я, чтобы действовала, – ответил Джерри. – На митинг пока вроде не созывают. Мы хотим до поры сидеть тихо, но, думаю, если выйдут люди, то и я с ними выйду.
От упаковочного сарая донесся звучный гудок.
– Полдень, – сказал Джерри. – У меня тут под ящиком сэндвичи имеются. Хочешь?
– Нет, спасибо, – отказался Джим. – Мне с попутчиком моим встретиться надо.
Оставив свое ведро учетчику, он направился к паковочному пункту. Сквозь деревья проглядывало высокое беленое строение с грузовой платформой по одной стороне. Сортировочная лента была остановлена, и, подойдя ближе, Джим увидел мужчин и женщин, сидевших на платформе, свесив ноги, и жующих свои завтраки. В уголке здания собралась группа мужчин человек из тридцати. В центре кто-то ораторствовал, горячо и взволнованно доказывая что-то. Слышны были модуляции голоса, но разобрать слова не представлялось возможным.
Ветер стих, и солнце стало припекать сильнее. Когда Джим подошел к группе, от нее отделился Мак, державший в руке два бумажных свертка.
– Привет, Джим! Вот завтрак: батон и нарезанная ветчина.
– Здорово! Я проголодался.
– Язва больше наших уложила, чем даже выстрелы, – заметил Мак. – Что у тебя слышно?
– Шебуршатся, – ответил Джим. – Готовятся поднять бучу. Я тут пересекся с парнишкой одним, который в курсе. Сегодня вечером собрание у «важных шишек» намечено.
Мак рассмеялся.
– Хорошая новость. Я все думал, взялись ли за дело парни, которые «в курсе». Они нам здорово пособить могут. А вообще-то люди очень злы, как тебе кажется?
– Ну, разговоры ведутся во всяком случае. Да, Мак, учетчик пять баксов обещал и работу постоянную за то, чтобы разузнал я, что происходит. Я сказал, что буду держать ушки на макушке.
– Хорошее поручение, – одобрил Мак. – Может быть, ты этим и деньжонок сможешь заработать.
– Что посоветуешь ему говорить?
– Подожди, дай подумать… Говори, что это так – временный всплеск, скоро все утихнет. Что не стоит волноваться.
Он резко повернул голову. К ним неспешно приближался мужчина – коренастый, в грязном комбинезоне, с почерневшим от грязи лицом. Подойдя почти вплотную, мужчина оглянулся, опасаясь свидетелей.
– Я от комитета посланный, – шепнул он. – Как у вас дела?
Мак вскинул на него удивленный взгляд:
– О каких делах вы толкуете, мистер?
– Сами знаете о каких. Комитету отчет нужен.
Мак с недоумением поглядел на Джима.
– Этот человек не в себе, – вздохнул он. – Что еще за комитет такой?
– Да брось, все ты знаешь… – И, понизив голос, мужчина добавил: – Товарищ!
 
Мак горделиво выступил вперед. Лицо его потемнело от гнева.
– Где ты поднабрался всего этого дерьма с «товарищами»! – рявкнул он. – Если ты из этих радикалов паршивых, то не на того напал! Топай отсюда, да поживее, пока я парней на подмогу не позвал!
Манера подошедшего тут же переменилась.
– Поаккуратнее шагай, детка, – процедил он. – Ты у нас на заметке. – И он неспешно удалился.
Мак вздохнул:
– Ума у них не так чтоб в избытке, но сообразить сообразили быстро.
– Думаешь, он шпик? – спросил Джим.
– Господи, ясное дело. Нормальным образом так себе лицо не измажешь. Быстренько они нас вычислили, однако. Давай-ка сядь и перекусим.
Усевшись прямо на землю, они сделали себе толстые сэндвичи с ветчиной.
– Он тебе на взятку намекал, – сказал Мак и, повернувшись к Джиму, с серьезным видом повторил: – «Поаккуратнее шагай, детка». Прямее не скажешь! Выбыть из строя мы теперь не можем себе позволить. А таких, что за пять баксов тебя продать готовы, здесь полно, это надо помнить. Разговори людей, а сам помалкивай.
– Как же, по-твоему, нас вычислить умудрились? – спросил Джим.
– Вот уж не знаю. Какой-нибудь шпик из города на нас указал. Видимо, мне стоит подыскать здесь помощников, на случай, если ты или я выпадем из обоймы. События назревают, людям нужно руководство. Все спланировано очень удачно.
– Они нас в тюрьму потащат? – спросил Джим.
Мак прожевал жесткую корку, прежде чем ответить:
– Нет, сперва застращать попытаются. Вот слушай, если кто-нибудь в мое отсутствие станет грозить тебе судом Линча, не давай себя запугать. Но и в бутылку, как Джой, не лезь. Что ни говори, действуют они ловко. Впрочем, мы тоже завтра начнем действовать. Я вчера вечером плакаты заказал. К утру будут, если Дик раскошелится. А сегодня вечером инструкции поступят, почтой.
– Что ты мне поручишь? – спросил Джим. – Пока что я только слушаю, а хочется дело делать.
Мак оглядел его и широко улыбнулся.
– Поручений будет уйма. Все больше и больше. Буду тебя использовать на полную катушку. Эти твои слова насчет хлопка в самую точку были. Я утром слыхал, как парни пересказывают их уже так, будто сами до этого доперли.
– А куда мы вечером подадимся, а, Мак?
– Помнишь Эла, парня в фургоне-закусочной? Он говорил, что у старика его сад небольшой. Я подумал, может, мы прошвырнемся и старика его повидаем.
– Ты намечаешь это место как укрытие для ребят?
– По крайней мере хочу разведать, как там и что, – ответил Мак. – Сейчас полыхнуть может в любой момент. Это как шар воздушный надувать. Никогда не знаешь, в какой момент его разорвет. Ведь шары – они все разные.
– Ты завтра вечером большой сход собираешься созвать?
– Собираюсь, но как все сложится, в точности неизвестно. Парни порядком разогреты. Могут подняться и раньше, если что-то их подтолкнет. Сказать трудно. Я хочу быть готовым. Если я воспользуюсь этим местом у старика, пошлю за доком Бертоном. Он парень чудной и не в партии, но всегда поможет. Он подготовит место, примет все положенные санитарные меры, чтобы Красный Крест нас не прикрыл.
Джим откинулся на спину, положив руку под голову.
– О чем они спорили так рьяно возле упаковочного сарая?
– Не знаю. Людям просто спорить охота, вот и все. С тем же успехом это могли быть сторонники Дарвина в споре с защитниками Ветхого Завета. Почему бы им не сцепиться? Когда людей донимает желание спорить, они лезут в драку за все, что угодно. Будь осторожен, Джим. Кто-нибудь может заехать тебе в морду, просто потому что нервы у него на взводе.
– Хорошо бы уж все началось, – сказал Джим. – Мне не терпится. По-моему, когда все начнется, от меня больше пользы будет.
– Из штанов-то особо не выпрыгивай, – посоветовал Мак.