Игра в любовь с форвардом (ЛП)
Заставляю себя не касаться их, чтобы не показать, что неуверенно чувствую себя из-за него. Что он знает о моей неуверенности и использует ее против меня. Подавляя желчь, которая вот-вот подступит к горлу, я выдавливаю из себя:
— Знаешь, я не обязана отвечать на этот вопрос. Мы больше не вместе. Мы даже не друзья. В любом случае, это не твое дело.
— Ты права. — Его пальцы теребят серебряные кольца на левой руке. При виде них у меня внутри все переворачивается. — Ты сама принимаешь решения, какими бы примитивными они ни были.
Ну уж нет, блядь.
— Если здесь кто-то и примитивен, так это ты, — говорю я, позволяя гневу поглотить меня, что намного лучше, чем печаль и слезы. Именно так я себя чувствовала рядом с ним. Отчаянно пытаясь угодить. — С твоим дурацким пирсингом, дурацкими татуировками и…
Он ухмыляется. Блядь. Блядь! Это. Это то, чего он хочет. Чтобы показать, что он все еще может залезть мне под кожу. Заставить меня выйти из себя, чтобы я почувствовала себя дерьмом и дала ему преимущество.
Дверь студенческого центра открывается, и выходит девушка. Я узнаю ее фиолетовые волосы и зеленые глаза под толстым слоем туши. Джоан. Она была частью большой компании, с которой мы тусовались. Не удивлюсь, если они вместе.
Я использую ее появление как предлог, чтобы уйти, оставив его и его мудацкое снисходительное отношение ко мне. Хотя я не могу не задаться вопросом, причиняет ли он ей такую же боль, как мне?
Гнев почти рассеивается пока иду домой. Радуюсь, видя, что свет включен и дверь не заперта — значит, Надя дома.
Я бросаю сумку на пол и скидываю туфли, крича:
— Ты, блин, ни за что не поверишь, с кем я только что столкнулась.
Надя выходит в толстовке Уиттмор и едва заметных под ней шортах. Выражение ее лица… говорит мне обо всем. Ей даже не нужно ничего говорить. Я уже знаю.
— Ты не купила билеты.
— Мне так жаль, Твай. Вчера вечером случилось такое безумие. Около трех часов ночи мне пришел лайк в приложении для знакомств. — Ее глаза загораются. — Это был Брент Рейнольдс.
— Квотербек? — переспросила я.
Почему у меня дежавю?
— Да, он написал мне в личку и пригласил встретиться, и я согласилась.
— Я отправила тебе сообщение этим утром.
— Я все еще была там. — Она теребит манжеты на рукавах. — Я планировала уйти, но потом мы, мы… — Она пожимает плечами. — Ну ты знаешь.
— Ты трахалась с Брентом Рейнольдсом вместо того, чтобы купить мне билеты.
— Ты же знаешь, как долго я ждала возможности с ним переспать!
Качаю головой, во мне кипит гнев. Сначала Итан. Теперь это. Два удара под дых подряд. И какого хрена Риз обронил имя Брента? Он уже знал?
— А что насчет Рида? — спрашиваю я.
— А что насчет него?
— Я думала, это тот парень, которого ты ждала.
— Мы встретились. Он хороший парень, с ним весело проводить время, но, между нами, ничего не было. — Она вздергивает подбородок. — На самом деле, поскольку искры между нами не было, я намеренно не спала с ним — ради тебя.
— О, что ж, спасибо, что подумала обо мне, прежде чем трахнуть одного из моих хоккеистов.
— Твай, мы что-нибудь придумаем. Найдем билеты на странице перепродажи или… — начинает она.
— Нет. — Отступаю к двери, ища свои туфли. — Ты облажалась, Надя. Я просила об одной вещи, и ты не смогла продержаться одно утро, чтобы не раздвинуть свои ноги.
У нее отвисает челюсть и краснеют глаза.
— Ты что, стыдишь меня, как шлюху?
Я смеюсь.
— Нет. Я просто стыжу тебя. Ты дерьмовый друг, который больше всего на свете любит гоняться за джерси. Эти парни всегда были для тебя приоритетом. Всегда — Делаю глубокий вдох. — И самое худшее в том, что ты никогда не будешь им нужна.
— Да пошла ты, Твайлер, — говорит она. — Я знала, что ты всегда осуждаешь меня, но, блядь, пришло время сказать это вслух.
Она разворачивается и бежит в свою спальню, захлопывая за собой дверь. Я заканчиваю обуваться и открываю входную дверь. Сегодня вечером я зла не только на Надю.
Если я начала жечь мосты, почему бы не сжечь их все разом.
ГЛАВА 12
РИЗ
Как бы я ни надеялся, что собрание в поместье не будет слишком многолюдным, у моих товарищей по команде были другие планы. Сначала появился Пит с бочонком пива. Затем Аксель пригласил всех хоккейных заек из своего списка контактов и половину команды по гребле, что означало, что Зета Сигма тоже пришли, а они известны тем, что поднимают все на новый уровень. Рид включил свой плейлист, и к одиннадцати часам у нас уже вовсю гремели басы.
— Нам пора прекращать позволять Акселю приглашать людей на наши вечера, — говорю я Джеффу, затушив зажженную сигарету, которую кто-то оставил на крыльце. — У него нет тормозов.
Он пожимает плечами, глядя на новую группу девушек, идущих по дорожке.
— Я знаю, ты ненавидишь парней из студенческого братства, но они всегда приводят с собой хороший выбор девчонок.
— Конечно, если до этого они не сожгут дом дотла. — Смотрю, как этот мелкий Зетавский придурок Миллер Хансен затягивается косяком и тонкой струйкой выдыхает дым прямо в рот своей девушки. — Или из-за них нас арестуют за хранение.
— Чувак, — говорит он, — тебе нужно успокоиться. Когда ты стал таким напряженным? — Наверное, когда я решил завязать отношения с Твайлер, которые не предполагают секса. — Где твоя девушка? Она придет?
— Не уверен. У нее были кое-какие дела.
— Надеюсь, она скоро придет и поможет тебе расслабиться, — подмигивает он и возвращается на вечеринку.
— Поздравляю, капитан. Два гола, впечатляет, — на крыльцо выходит Джинна и протягивает мне стаканчик. Я нюхаю его, а затем делаю глоток. Джек с колой.
— Спасибо, — говорю я, садясь в одно из кресел-качалок. — Это было именно то, что нам нужно, чтобы начать сезон.
Она подходит ближе, присаживается на подлокотник кресла-качалки, ее короткая юбка задирается, открывая большую часть бедра.
— Ты сегодня один? — спрашивает она, кладя руку мне на плечо.
— Один? Да. — Я делаю еще один глоток своего напитка и перевожу взгляд на нее. — Свободен? Нет.
Она хмурится.
— Так ты действительно встречаешься с этой девушкой? С той коротышкой тренершей, с которой я видела тебя в баре?
Мне не нравится это описание, но я не обязан давать Джинне никаких объяснений.
— Да, мы с Твайлер вместе.
— Тогда почему ее здесь нет? — Ее ладонь скользит по моей руке, пальцы сжимают бицепс. — Потому что одно из преимуществ крупной победы в том, что на твоем члене скачет горячая девушка.
Она не ошибается, и это именно то, что большинство парней по команде будут делать до конца ночи, но это не ее чертово дело. Я надеялся, что Твайлер придет, но было очевидно, что она устала и ей не терпелось вернуться домой, чтобы узнать, получила ли Надя билеты на концерт. Я открываю рот, чтобы попросить Джинну остыть, когда вижу знакомую темноволосую голову, сходящую с тротуара и целеустремленно направляющуюся к дому. Я встаю, не обращая внимания на то, как Джинна тянет меня назад, и спускаюсь по ступенькам навстречу Твайлер.
— Привет, — говорю я, не в силах сдержать улыбку. — Ты пришла.
— А ты кретин, — рявкает она, останавливая меня на полуслове. Я получше присмотрелся к ее лицу. Ее глаза холодны как лед и полны ярости, но помимо этого, я вижу что глаза покраснели, а кончик носа порозовел.
— Ты плачешь. — Мой желудок сжимается. Дерьмо. — Почему ты плачешь?
— Потому что вы отстой. Ты, Надя и Итан. Вы все, блядь, отстой.
Итан? Ее бывший? Какого хрена?
Слышу фырканье с крыльца, оборачиваюсь и вижу Джинну и еще нескольких заек, наблюдающих за нами. Бросаю на них недовольный взгляд и понимаю, что нам нужно поговорить в более тихом месте.
— Подожди, — говорю я, кладу руку ей на поясницу, и мы с Твайлер обходим дом. Там есть боковая дверь, ведущая на маленькую закрытую веранду, которой мы никогда не пользуемся. Я открываю дверь и пропускаю ее в тускло освещенное помещение. Как только мы остаемся одни, я говорю: — Вполне возможно, что я кретин, но не могла бы ты рассказать мне чуть больше деталей?