Как на роду написано ... (СИ)

«И куда это я попал? Воздух хоть и затхлый, но кислорода в нём достаточно, чтобы не протянуть ноги, что уже хорошо. Кстати, стена, в которой находится портал, сложена из дикого камня, а стены, пол и потолок – выполнены из железобетона. Это наводит на мысль, что это помещение – пристройка к стене с порталом, защищающая его от неконтролируемого проникновения. Что-то вроде моей выгородки, сделанной в подвале сгоревшего трактира в новом мире. Кстати, как мне называть этот мир, чтобы как-нибудь отличать от других? Не буду торопиться: сначала узнаю, куда попал, тогда и название придумаю.»
Лева подошёл к двери и взялся двумя руками за штурвал. Попробовал его вращать сначала по часовой стрелке – это не получилось, тогда – в обратную сторону. Раздался скрип и штурвал провернулся на несколько сантиметров. Лева приложил большее усилие – штурман медленно, со скрипом и периодически замедляясь, продолжил вращаться вокруг оси. Постепенно ход вращения стал выравниваться и, провернувшись несколько раз вокруг оси, штурвал остановился. 
«Похоже, это максимум, что я могу сделать: большего усилия мои руки создать не способны.»
Лева потянул штурвал на себя, и металлическая дверь со скрипом начала открываться на него. Открылась, к сожалению, не полностью, а только на небольшое расстояние, однако позволившее Лёве проникнуть через неё в следующее помещение.
Помещение было также ограничено железобетонными стенами без окон, но похожее по обстановке на жилую комнату размером 3*5 м.
Вдоль одной стены стояли две соединённые друг с другом двухъярусные кровати, сваренные из металлических уголков, шириной не более восьмидесяти сантиметров.
 На них были положены щиты, сделанные из деревянных дюймовых досок, сверху которых располагались ватные матрасы. Матрасы почти полностью сгнили, были чёрного цвета и неприятно пахли.
Также в комнате находился металлический стол с четырьмя табуретками и два шкафа: один для одежды и белья, заполненный какими-то тряпками, поеденными молью, второй – с хозяйственной и столовой утварью и запасами продовольствия, которое также полностью сгнило. Рядом с ними стояли пустой резервуар для воды, маленькая двухкомфорочная газовая плита, подключённая к двенадцатилитровому баллону газа. Баллон был пуст. На столе стоял ламповый радиоприёмник выпуска начала шестидесятых годов.
В торце комнаты были две двери: одна вела в тамбур, где находилась мощная тамбурная дверь с таким же штурвальным засовом и вторая дверь, ведущая в санузел с умывальником, душем и унитазом. 
Все предметы в комнате также были покрыты пылью и паутиной.
«Мне всё больше кажется, что я попал в какое-то маленькое бомбоубежище, которое или за давностью лет, или за ненадобностью, давно заброшено и никем не используется. Интересно, смогу ли я отсюда выбраться?»
Лева подошёл к тамбурной двери, взялся за штурвал и попробовал покрутить его против часовой стрелки. Штурвал поддался и опять с диким скрежетом начал вращаться, сделав не меньше десяти оборотов. Попробовав потянуть его на себя, Лёва убедился, что дверь поддаётся и начинает открываться вовнутрь. Когда она открылась на достаточное расстояние, чтобы он смог пролезть, Лёва осветил следующее помещение. Это был обыкновенный подвал с металлическим стеллажём у стены, заставленный пустыми контейнерами, которые используются хозяевами для хранения продуктов. Одна стена, в которую была врезана эта дверь, была железобетонная, остальные стены – кирпичные. Подвал был небольшим: 3*4 м. и высотой 2.5 метра. Из него вела сваренная из металла лестница вверх под углом 45 градусов, довольно длинная – метров десять - двенадцать, с перилами.
Поднявшись по ней Лёва упёрся ещё в одну дверь, но уже деревянную. Толкнув её, он оказался в полуразрушенном помещении, похожим на гараж на два автомобиля. Бетонный пол был весь в потёках то ли мазута, то ли отработки. Крыша провалилась, три стены разрушены, металлические ржавые ворота валялись, заваленные кирпичом от стен и сломанной мебелью.
Лева осторожно выглянул наружу: рядом находились развалины дома, расположенные посередине участка. 
 
«Я видел последствия от взрыва газа. Точно такие же разрушения сейчас наблюдаю, глядя на развалины этого дома.»
 Весь участок был окружён деревянной изгородью с натянутой поверху колючей проволокой. Местами изгородь завалилась, повиснув на ней. Двор зарос кустарником и травой. За изгородью виднелись большие деревья. Вокруг царило полное запустенье. Кроме пения птиц и шелеста уже пожелтевших листьев на деревьях других звуков слышно не было.
«Похоже, здесь тоже осень: начало октября. Температура градусов десять – пятнадцать. Пасмурно. Ветерок прохладный. Часа четыре пополудни. И куда податься? Как узнать, где я нахожусь?»
Он достал смартфон и включил его. Гаджет показал какую-то незнакомую сеть, написанную латиницей. В FМ диапазоне он поймал несколько радиостанций, транслирующих музыку и песни на английском языке. Наконец одна из радиостанций стала транслировать местные новости. Как понял Лёва – это вещала радиостанция городка Сиракьюс, расположенного в штате Нью-Йорк.
Сами местные новости его мало интересовали, но вот год – очень сильно. К сожалению, текущий год ни разу в новостях не был упомянут. 
«Придётся прогуляться по окрестностям: хоть точно определю место, куда попал.»
Поскольку еле слышный шум от автомобилей доносился с севера, именно в ту сторону Лёва и направился по еле видимой заросшей травой тропинке, петлявшей между деревьями. Пройдя по ней около километра вышел к шоссе, по которому двигались автомобили вполне современного вида. Автомобильное движение было слабым: за четверть часа наблюдений по шоссе проехало только три грузовика и пять легковушек. Своё присутствие Лёва старался не афишировать, поэтому решил пройтись вдоль шоссе, скрываясь за кустами и деревьями: надо было определить хотя бы номер дороги, около которой оказался, а значит дойти до указателя километров. Вскоре он увидел нужный знак: «шоссе №88, до города Онеонта 23 км.»
Быстро вошёл в смартфон, включил приложение «Карты», нашёл США и шоссе №88. Город Онеонта располагался почти в середине штата. Слева по шоссе была видна заправка.
«Надо дойти до заправки и попытаться там купить газету. Только не известно, какие здесь деньги. У меня имеется с собой сто долларов из моего мира. Вот отдам их за газету и сразу превращусь в фальшивомонетчика: полиция, суд, тюрьма … Ладно, не буду накручивать себя. Скажу, что доллары закончились, остались только евро, благо имею и бумажку в сто евро. Мол, я турист, направляюсь в Онеонту из Мэриленда. Забыл поменять деньги в банке.» 
Вскоре он подошёл к заправке, и, о, радость! На её фасаде имелись электронные часы, на которых кроме времени отражалась и сегодняшняя дата: «вторник, 09.10.2018».
«Прекрасно! Дата соответствует дате в моём мире! Теперь бы ещё определиться с миром: мой или опять какой-то параллельный! Надо зайти в магазинчик при заправке и посмотреть деньги: если доллары похожи на имеющиеся у меня, то мой. Хотя это может быть и не так, но маловероятно.»
В магазинчике, который одновременно был и кафе, народу было мало: пара человек за столиками угощалось кофе, трое осматривали товары. Лева присоединился к ним, прислушиваясь к разговорам. Они взяли бутылку минералки и две кока-колы и отправились к кассе. Рассчитывались карточками.
«Неудачка! Что ж мне так не везёт!»
Тут к кассе подошёл молодой мужчина, который только что заправился бензином, и протянул кассирше сто долларовую купюру. Лева вытянул шею, стараясь рассмотреть её получше: она была очень похожа на имеющуюся у него. По крайней мере портрет президента был тот же самый, да и расположение цифр и картинок на купюре, а также цвет, похоже, совпадали тоже. 
 
«Буду считать, что это мой мир. Возвращаюсь обратно. Покупаю билет на самолёт и вылетаю в Нью-Йорк. Добираюсь до этого места, потом пешочком до «бомбоубежища». Если оно никуда не делось, то это мой мир! Кстати, надо записать на смартфоне в «картах» географические координаты этого бомбоубежища.»