Измена. Его ошибка (СИ)

  
Дина Павлова
 
Измена. Его ошибка
 
Цикл:  Предательство #2
Измена. Его ошибка
Глава 1. Инга
Иногда я думаю, что такое моя жизнь? И отвечаю сама себе: это побег. Побег от себя, от прошлого, от страхов и предательства самых родных людей. Это постоянная борьба за существование, за достойную жизнь. Это бесконечная боль, которую я побеждаю в себе. Это постоянная надежда что завтра станет лучше.
И когда я наконец думаю, что наконец выпуталась, что все наладилось, жизнь преподносит очередной жуткий сюрприз.
Утро начинается как обычно. Я собираю на работу мужа, хотя ночью почти не спала. У Ильи режутся зубки, он постоянно плачет. Как тут уснешь? Ходишь по комнате, по кругу, держа малыша на руках. Раньше я думала что не умею петь, я не знала ни одной колыбельной. А теперь я могу по шесть часов ходить, петь и качать Илюшу. Я пою на разных языках, сменяя репертуар, чтобы не было скучно.
Чтобы не мешать Кириллу, не разбудить его, я укачиваю сына в детской. А наутро готовлю мужу завтрак. Кофе, кашу и бутерброды. И только после этого считаю что имею право хотя бы немного подремать. Выгляжу я соответственно. Лицо как у панды, морщины в уголках глаз и вокруг рта. Такие, глубокие, от которых, наверно уже и не избавиться.
А чего ждать если я родила в тридцать четыре? После долгих попыток, после двух выкидышей на ранних сроках, после миллиона слез? Материнство оказалось для меня очень непростой задачей. Я пила лекарства, соблюдала строжайшую диету, чтобы хоть как-то поправиться, а когда наконец я забеременела, то все девять месяцев провела в больнице на сохранении.
Мне даже пришлось оставить бизнес, передать бразды правления мужу. Но оно того стоило! Сейчас, глядя на улыбающегося беззубого Илюшу, я чувствую такое счастье, что понимаю, что наконец-то у меня появился смысл жизни. Мой хороший, мой сладкий сыночек. Пухлый, пахнущий молоком карапуз, с огромными серыми глазами.
Но я люблю и своего мужа. Хотя иногда мне кажется, что рождение ребенка будто что-то расстроило в наших отношениях. Будто появилась какая-то трещина. Но почему? Если мы оба хотели ребенка.
Кирилл как часть меня. Мы вместе уже семь лет. Семь лет совместной жизни, успешного развития бизнеса… Он появился когда компания насчитывала всего пять человек. Да, мы долго топтались на месте. Вроде и доход был, и перспективы, и репутация… Но я боялась расширяться, а Кирилл, явившийся на должность менеджера, не побоялся. Он вложил денег, и это был практически взрыв. Мой муж — человек смелый, в отличие от меня. Я бы еще долго думала, как расширяться, как переезжать… В моем жизни было столько ошибок, что я воду дую.
Мы с Кириллом разные, но прекрасно дополняем друг друга. Я подхожу ко всем вопросам тщательно, взвешенно. Я все просчитываю двадцать раз, все варианты отхода. Я тот человек, кто всегда будет иметь подушку безопасности. И вместе с тем я мягкая, иногда даже слишком, гиперответственная…
Кирилл же из тех, кто ищет самые простые пути и решения. Но при этом эффективные. Это он повышает цены, он штрафует сотрудников, он увольняет людей или требует идеальной работы. Он способен на жесткий разговор, а я… Я бы без него зарабатывала в разы меньше.
Только с рождением Илюши, когда я совсем перестала уделять снимание бизнесу, доходы отчего-то уменьшились. Но, зная Кирилла, я уверена, что все наладится очень быстро. Только оно не налаживается, а на все попытки поговорить об этом муж отвечает что я слишком оторвалась от реальности из-за декрета. А я еще минимум полгода из него не выйду. Потому что как бы я ни хотела работать, я не могу сбросить Илюшу на нянек. Ни для того я столько лет мучилась чтобы родить его. Да и пока у меня есть молоко, я буду кормить.
 
В последние месяцы муж возвращается позже обыкновенного, но я с ним не ругаюсь, не выясняю отношения. Меня же нет на фирме, а кто-то должен решать вопросы. Он справится, я в этом уверена.
Но червячок сомнения меня все равно гложет. Почему он стал иначе одеваться? Почему изменился его запах? Почему в его фигуре появилась какая-то особенная стать, которой раньше не было? Костюм сидит на нем иначе. Все стало другим. Или оно таким и было, только я не замечала?
И почему мы так мало стали разговаривать? Когда я пытаюсь обсудить с ним… Да что угодно! Бизнес, природу, погоду, сына… Он бурчит что-то в ответ и, ссылаясь на усталость, идет спать. Но я все равно жду что это однажды прекратится, что вернется тот Кирилл, за которого я однажды вышла замуж.
Вечером я жду его на ужин, как и всегда. Но он снова задерживается, на этот раз — без предупреждений. Я ему пишу, но сообщения не доставлены. Телефон разрядился? Или что-то произошло?
Наконец он появляется на пороге. Внутри растет тревога, от которой хочется кричать. И я не понимаю, что происходит. Просто знаю, что сейчас будет что-то страшное. Это видно по его отчужденному лицу, резковатым жестам, бегающим глазам. И снова это чертов запах! Как же бесит!
Кирилл сухо целует меня в губы, затем идет в ванную мыть руки. Я накрываю на стол, ожидая, что он сейчас переоденется, но он возвращается на кухню как и был, в костюме.
— У тебя все нормально? — говорю едва слышно. Видимо, почувствовав мою тревогу, Илюша, сидевший на высоком стульчике, начинает кривиться и плакать. Тогда я подхватываю его и сажусь напротив Кирилла.
— Успокой его. Надо серьезно поговорить, — в лице мужа брезгливость. И я вдруг осознаю, к кому она направлена: к ребенку! К нашему общему, такому долгожданному сыну!
— Говори, — киваю мужу, успокаивая Илюшу. Внутри опять поднимается волна тревоги. Кирилл сидит напротив меня, но смотрит куда-то в сторону, как будто не решаясь начать. А мне приходит в голову мысль, что он невероятный красивый. Он стал даже красивее чем когда мы встретились. Многим мужчинам идет возраст, они как вино, с годами хорошеют. Чего не скажешь обо мне. Блеклая блондинка, плоская, тощая, с несуразно длинными руками и ногами.
А еще Кирилл изначально приличный мальчик из интеллигентной семьи, на три года младше меня. Это было чудо, что он на мне в итоге женился.
Или не чудо?
— Инга, ты конечно хорошая жена, мать, партнер, но нам пора расстаться. — Кирилл кладет салфетку себе на колени и, взяв в руки приборы, начинает ужинать. Его лицо невозмутимо. А вот я чувствую как покрываюсь красными пятнами.
— Что ты имеешь ввиду? — хмурю брови, держа на руках Илюшу. — О чем ты?
— О том. Я подумал… Нет смысла тянуть все это. Продавай свою долю и выходи из бизнеса. Мы разводимся. — чуть заметно улыбается, поднимает на меня глаза и снова опускает их в тарелку, — Мы давно друг другу чужие люди.
— Подожди… Ты сейчас серьезно?! — по моей щеке бежит слеза, но я суетливо стираю ее ладонью. Это дурной сон, этого просто не может быть, — Как же так?
— Ты как женщина меня больше не привлекаешь, а как специалист ты заметно деградировала в своем декрете. Хватит. Я подготовил документы на продажу твоей доли.
— Может тогда ты продаешь свою долю? — Я тщетно пытаюсь привести мысли в порядок. А вообще интересный поворот. У меня же сорок процентов акций, а у него — тридцать только. И почему я должна продавать долю, а не он?
— Нет, у нас пятьдесят два процента. И мы решаем.
— Не поняла, кто — мы? И почему пятьдесят два?
— Мы — это я и Людмила Федоровна. — он увлеченно разрезает ножом отбивную. Вжик — и кусочек в сторону. Мне кажется что это нереально. Это все нереально, — мы решили что ты ненадежный деловой партнер и уже не способна руководить бизнесом…
Решили у меня за спиной? Да еще и с моей лучшей подругой Людой?! Ну зато с цифрами все понятно. Тридцать процентов его и ее двадцать два как раз дают те пятьдесят два процента.