Крепкий орешек Джонс и нарисованный город

Орешек раскраснелась от гордости:
– Ну, если мой папа был готов взяться за это дело, значит, готова и я. Я с вами.
– Но сначала, юная леди, нам надо вернуть вас домой на Мелодия-роуд, – сказала миссис М. – Не хочется, чтобы ваша мама начала беспокоиться.
Орешек растерянно огляделась:
– Но… но… мы не сможем попасть домой! Хвостик у мистера Бела! А без Хвостика я не смогу нарисовать дверь!
– Ах, да! Вот об этом… – миссис М встала со стула и подошла к мужу. – Орешек, помнишь, когда ты оказалась здесь в первый раз, я рассказывала, как много столетий назад возник город Хрома?
– Да, – кивнула Орешек. – Вы говорили, что всё началось в Радужном озере.
– Верно. А ты помнишь, я говорила, что сюда наведываются люди из внешнего мира – вашего мира? Знаменитые художники, прославленные творцы?
– Да.
– И как, по-твоему, они сюда попадают?
– Я… э-э… я не знаю. Вы говорили, что ходят слухи о порталах между Хромой и внешним миром, но вы сказали, что их так и не нашли.
Миссис М взглянула Орешку в глаза:
– К своему стыду, я вынуждена признать, что говорила неправду.
– Что вы хотите сказать?
– Видишь ли, нам известно, что существует по крайней мере один портал, – улыбнулась миссис М. – Это тайна, которую мы тщательно оберегаем, но мы знаем точно, где он находится.
  
76. Портал
 
Они дождались рассвета. Орешек стояла в оружейной комнате Бункера и ждала мистера и миссис М, Джонатана Хиггинботтома и Штришка, которые взялись проводить её, Роквелла и Лялябет к порталу. Она с изумлением оглядывала бесконечный строй синих и розовых карандашей, уложенных рядами на полу, – все карандаши были нарисованы теми двумя, что миссис М по-прежнему носила в волосах. Утратив Хвостик, а с ним и возможность внести свой вклад в общее дело, Орешек находила в этих бесчисленных карандашах слабое утешение.
С рюкзаком за плечами и повязкой на голове в оружейную с шумом ворвался Роквелл:
– Ты готова, Орешек?
– Да. Ты как себя чувствуешь?
– А, нормально, – ответил он. – Надеюсь, такой удар по голове вобьёт в меня чуточку здравого смысла. Какое всё-таки приключение, правда?
– Да. Правда. И знаешь что? Я бы не хотела отправиться в это приключение ни с кем другим, – улыбнулась Орешек. – Ну, идём? Пора.
Компания вышла из Бункера и направилась к северу под прикрытие Наброскового леса, где, незаметная под деревьями, повернула на запад.
Через полчаса они миновали два указателя, которые Орешек увидела, когда в первый раз оказалась в Хроме. Как будто сто лет назад. Ещё через час пути чёрные шипастые деревья Наброскового леса начали понемногу крепнуть и покрываться листвой.
– Зелёные долины, – сказал мистер М. – Тихое, красивое место. Надеюсь, таким оно и останется.
Сквозь просветы в листве Орешек мельком разглядела отлогие холмы, усеянные величественными дубами, протянувшими ветки высоко к небу.
– Вот и пришли, – сказала некоторое время спустя миссис М.
Они стояли посреди особенно густого леса на самой границе города. Отсюда начиналась узкая тропинка, которая уводила в туннель из деревьев и терялась в непроглядной зелени.
– Вот и он, – показал на туннель мистер М. – Портал Зелёных долин. Этой тропой шагали многие знаменитые творцы из вашего мира. Хокни, Спенсер, Сарджент, твой папа и много кто ещё. Вы в хорошей компании.
 
– Что ж… – сказала Орешек, – вот, выходит, и всё. Нам пора.
– Пора, – ответила миссис М. – Но мы ещё непременно встретимся. В этом нет никаких сомнений. И помните: если вы в своём мире добудете хоть какие-нибудь сведения о нечестивых поступках мистера Бела, тут же дайте нам знать. Идёт?
– Идёт! – воскликнули в голос Орешек и Роквелл и отдали по-солдатски честь.
– Прощайте, друзья! – произнёс заплаканный Джонатан Хиггинботтом и обнял всех троих своим огромным чешуйчатым хвостом. – Берегите себя.
Глаза Лялябет наполнились слезами:
– Ты тоже. Мы полюбили тебя, Джонатан Хиггинботтом.
Роквелл вынырнул из объятий рептилии и взглянул на миссис М:
– Спасибо вам большое-пребольшое за всё! Я никогда не забуду, как побывал в Хроме. Это настоящее приключение!
– Берегите себя, молодой человек, – ответила миссис М. – И постарайтесь решить хорошо свою контрольную по физике.
– Мы скоро вернёмся! – прочирикала Лялябет. – Вот увидите, мы вернёмся!
– Что ж, в Бункере вам всегда будут рады, где бы он ни очутился. Вы сослужили городу Хроме огромную службу – вы возвратили нам Малькольма.
И после всех объятий и слёз, в последний раз потрепав мягкий, шелковистый мех Штришка, дети помахали на прощание рукой и двинулись по тропинке в густую листву. И чем дальше они уходили, тем ниже и ниже нависали над головами ветки, и, чтобы подойти к двери, им пришлось согнуться почти пополам.
Деревянная дверь оказалась маленькая – высотой всего около метра. Роквелл толкнул дверь рукой. На их счастье, она отворилась легко.
– Ты первая, – сказал он Орешку и угловато выгнулся, освобождая проход. – Увидимся на той стороне…
Орешек опустилась на четвереньки, оглянулась через плечо на сестру и лучшего друга и поползла вперёд.
  
77. Национальная портретная галерея
 
Паркетный пол по ту сторону двери отдавал холодом. Орешек оказалась зажата в узкой щели между дверью и чем-то вроде деревянного постамента, возникшего перед самым её носом. Орешек поднялась на ноги. При этом она тихонько толкнула постамент, отчего то, что на нём стояло, опасно закачалось. Орешек не раздумывая вскинула руки вверх, чтобы не дать ничему упасть. Ладони обхватили мраморный бюст.
Она осторожно выбралась из-за постамента и поняла, что находится в тускло освещённом зале с очень высокими потолками. Стены были увешаны большими картинами.
– Орешек, мы где?
Она обернулась и увидела, как Лялябет вынырнула из-за постамента, на котором, как теперь стало ясно, стоял бюст королевы Виктории.
– Не знаю. По-моему, какая-то картинная галерея.
– Уф, как же тут узко! – выскользнул из-за бюста Роквелл и встал рядом с ними в весьма изысканно украшенном зале. – Так, это что за место?
– Это называется «картинная галерея». Сдаётся мне, ты никогда ни в одной не бывал.
– Представь себе, не бывал. Всему на свете есть первый раз. А здесь как-то… мило, правда?
Орешек взглянула на часы.
– Да ладно! – ахнула она.
– Что? – всполошился Роквелл.
– По моим часам нас не было всего часа три!
Дети на цыпочках двинулись по безлюдной галерее. Но едва они поравнялись с большим портретом герцога и герцогини Кембриджских, как в конце коридора возник очень высокий, широкоплечий охранник с аккуратной белой бородой. Дети застыли на месте. Охранник, похоже, смотрел прямо на них. Дети затаили дыхание…
– Стенли! – раздался голос откуда-то из другого зала, слева от охранника. – Чай будешь?
К изумлению всей компании, охранник повернулся на голос и крикнул:
– Э-э… да, спасибо! С молоком. И четыре кусочка сахара.
Он снова посмотрел на детей, и Орешек готова была поклясться, что заметила, как легчайшая тень улыбки заиграла у него на губах. Он ещё немного постоял и ушёл.
– Фух! Чуть не вляпались, – выдохнул облегчённо Роквелл.