Крепкий орешек Джонс и нарисованный город

– Всё, всё, успокойся, любитель Гугла. – Орешек встала и вытащила из патронташа жёлтый карандаш. – По-моему, настало время провести ещё один контролируемый эксперимент, которые ты так любишь.
Она подошла к большому рулону бумаги, прилепленному на мастику к шкафу, и нарисовала дверь – точь-в-точь такую же, как и прошлым вечером. Но, прежде чем протянуть руку в рисунок и взяться за дверную ручку, она мельком глянула на Роквелла. Вид у него был встревоженный. Орешек повернула ручку, раздался щелчок, и дверь открылась. И тут же в комнату ворвался стремительный порыв холодного воздуха и разметал листы бумаги в разные стороны.
Роквелл стоял ошеломлённый.
– Орешек… Я никогда больше не буду сомневаться в твоих словах.
– Конечно, не будешь, – усмехнулась она. – Ну, идём, а то моя комната сейчас совсем превратится в помойку.
Они шагнули за порог и плотно закрыли за собой дверь.
Не успел последний листок бумаги плавно опуститься на ковёр, как в комнату на цыпочках вошла Лялябет Джонс. Она подошла к рисунку, висевшему на шкафу, протянула руку и отворила дверь.
  
23. Северный контур
 
– Добро пожаловать… – протрубила Орешек, – в Северный Контур Хромы!
Они стояли и смотрели на равнину, укрытую волнами снега.
– Здесь так красиво! – воскликнул Роквелл.
– Ещё бы! – согласилась Орешек. – Это похоже на…
За спиной открылась и снова закрылась дверь. Этот звук оборвал её на полуслове. Орешек и Роквелл обернулись и увидели возле двери Лялябет, одетую в школьную форму.
– ОРРРРРРЕЕЕЕЕЕЕЕШШШШШЕЕЕЕЕЕЕК!
Она подбежала к сестре и обхватила её руками.
– Лялябет! Ты что здесь делаешь?
– Я слышала, как вы говорили про другой мир и что папа может быть там, и захотела увидеть. Увидеть папу. Можно мне с вами? Пожааааалуйста!
– Надо отправить её домой, – сказал Роквелл.
Лялябет выглянула из-за плеча Орешка и суровым взглядом впилась в Роквелла:
– Это что, твой парень?
– Нет! – выпалила Орешек. – Это мой… Это мой… школьный товарищ.
– Да он спит и видит, как бы стать твоим парнем.
– Неправда! – провизжал Роквелл голосом на три октавы выше обычного. – Орешек, я правда думаю, что её надо отправить домой прямо сейчас.
– Я ХОЧУ С ВАМИ!
– Он прав, Эль-Би.
– Орешек, пожааааалуйста! Я же недолго. Я только немного посмотрю вместе с вами, ладно?
– Вообще-то она могла бы нам пригодиться, – сказала Орешек, глядя на Роквелла. – Я не знаю никого умнее её в пять лет.
– Кто бы сомневался! – медленно покачал головой Роквелл.
– Хорошо, Лялябет, – сказала Орешек, – пока можешь остаться. Но ровно до тех пор, пока мы не найдём хозяев Штришка. Потом ты отправишься прямиком домой.
Роквелл закатил глаза к небу. Лялябет высунулась из-за плеча Орешка и показала ему язык.
– Так, – сказала малышка, – кто такой Штришок?
И в это мгновение из-за деревьев, что росли прямо перед ними, пулей вылетел пёсик и помчался к Орешку.
– Вот… – засмеялась Орешек, – кто такой Штришок.
Пёсик запрыгнул ей на руки и принялся облизывать лицо.
– Ой, какой миленький! – хихикнула Лялябет.
– Довольно очаровательный, – согласился Роквелл. – И, судя по всему… нарисованный. Живой рисунок.
Лялябет и Роквелл хотели было погладить пёсика, но тот выскочил у Орешка из рук, два раза гавкнул и обежал перед ней несколько кругов. Потом он стремглав бросился к рощице, остановился, посмотрел назад и гавкнул ещё разок.
 
– По-моему, он хочет, чтобы мы шли за ним, – сказал Роквелл.
– Постойте-ка, – сказала Орешек. – Я сотру дверь. А то вдруг ещё кто-нибудь за нами пойдёт.
– Ты что! – закричал Роквелл. – А вдруг новая дверь откроется в чужую комнату, а не в твою? Ты же не знаешь!
Орешек остановилась. Он прав.
– Ладно. Ещё один контролируемый эксперимент, которые ты так любишь. – И она быстро нарисовала новую дверь рядом со старой. Закончив, она отворила дверь и заглянула внутрь. – Да. Моя комната. Без сомнения.
Роквелл кивнул. Орешек закрыла дверь и стёрла оба рисунка ластиком на карандаше.
Покончив с дверями, они двинулись следом за пёсиком, и когда до него оставалось пять метров, он, разумеется, побежал вперёд, обернулся, взглянул на них и гавкнул.
– Куда ты нас ведёшь? – прошептала Орешек.
Пёсик вёл их на другой край долины за невысокий холм. Повернув за пригорок, они увидели тоненький столбик дыма из карандашной пыли, который струился из пенька на склоне холма. Штришок побежал туда. Подойдя ближе, они разглядели, что это не пенёк, а маленький дымоход. Рядом с ним виднелось большое тяжёлое металлическое кольцо, которое крепилось к маленькой плите, утопленной в снег.
Штришок встал над плитой и гавкнул три раза.
Под землёй послышался звук приближающихся шагов, а затем, к их изумлению, в снегу отворился огромный люк. В люке появилась женская голова, её белые волосы были аккуратно убраны на затылке в пучок, из которого торчали два очень старых карандаша – розовый и синий. Женщина широко улыбнулась.
– Здравствуйте, юные незнакомцы, – сияла она. – Как же это вы забрели так далеко? Живо! Заходите, пока вас не увидели.
  
24. Бункер
 
Орешек, Роквелл и Лялябет забрались в люк и следом за женщиной и Штришком спустились по лестнице. Они вошли в большую круглую комнату, которую освещали полыхающий в дальнем конце огонь и несколько пылающих факелов на стенах. Орешку почудилось, будто она оказалась внутри картины, написанной маслом. Куда ни взгляни, всюду виднелись мазки от кисточки. Они проступали в волокнах половиц, пробегали в рисунках подушек, вспыхивали в свете огня. И во всём здесь мерещилась лёгкая небрежность. Как будто тот, кто построил – или нарисовал – это место, придумывал на ходу, пока они шагали сюда, отчего комната сделалась обжитой, уютной. Орешку это очень понравилось.
– Добро пожаловать в Бункер! Пожалуйста, садитесь, устраивайтесь поудобнее.
Штришок подбежал к маленькой миске, на которой было написано его имя, и принялся лакать воду.
– Что ж, думаю, капелька горячего шоколада придётся в самый раз, чтобы согреться.
Орешек заметила, как женщина, прежде чем исчезнуть за треугольной дверью, метнула быстрый взгляд на её патронташ. Через пару минут она возвратилась, держа в руках поднос, полный дымящихся кружек.
– Ах, боже мой, я ведь начисто позабыла о приличиях! – воскликнула женщина, раздавая кружки с шоколадом. – Я должна представиться. Меня зовут Миллисент Мейкерштрих, но это язык сломаешь. Можете называть меня «миссис М». А с моим пёсиком по имени Штришок вы, кажется, уже знакомы.
– Ой, так вы, значит, из Мейкерштрихов! – обрадовалась Орешек. – Какое счастье, что мы вас нашли! Меня зовут Орешек Джонс, а это Роквелл и Лялябет. Нам нужна ваша помощь.
– Правда? – задумчиво ответила женщина. – Вот так совпадение! Мне бы тоже не помешала помощь.
– Вам нужна наша помощь?
– Да, мне кажется, может быть и так. Вернёмся к этому через минуту. – Миссис М села в большое, прекрасно нарисованное кресло из красной кожи и отхлебнула глоток чая. – Расскажите-ка мне для начала, как трое детей сумели найти сюда дорогу?