Случайная свадьба (+ Бонус) (СИ)

— Будь добра, постарайся его не потерять.
— Как можно! — восклицаю с фальшивой сердечностью. — Я его сохраню до седин. Будет напоминать мне о нашем браке.
Давид не оценивает моих стремлений и отключается, не удостоив ответа. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.
Зато теперь у меня два телефона есть. Один для связи с мужем, другой — со всем остальным миром.
Сбрасываю скрины с телефона на ноутбук и качаю прогу для оптического распознавания символов. Мне нужно преобразовать рукописные тексты в цифровой вид, а дальше уже работа для младшеклассников. В электронных таблицах километры чисел суммируются за секунды.
Я в беседке и обедаю, и ужинаю. К себе возвращаюсь только когда вокруг сгущаются сумерки. Учетные книги прошу принести ко мне в комнату, и их сваливают стопками под стенкой.
Только успеваю выйти из душа, переодеться и присесть на кровать, как раздается сигнал вызова по видеосвязи — мой муж по мере сил старается разнообразить нашу супружескую жизнь
Раздумываю некоторое время, но все же отвечаю на вызов. Без включенной камеры.
— Ты не потеряла телефон? — притворно удивляется Давид. — Быть такого не может!
— И вам спокойной ночи, Давид Давидович, — говорю сладким голосом и собираюсь отключиться.
— Даже не думай, — звучит предупредительный рык, и я от неожиданности подскакиваю на кровати. — Включи камеру, Марта.
​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​А почему нет? Быстрый взгляд в зеркало говорит о том, что выгляжу я довольно привлекательно в этой шелковой сорочке с тонкими бретелями и нежным кружевом-паутинкой. Точно не хуже его «кабинетной» девушки.
Включаю камеру и нарочно отодвигаю телефон подальше. Муж шумно сглатывает, экран мигает, и я вижу Данилевского.
Теперь приходит моя очередь сглатывать.
Он сидит в кровати, низ прикрыт простыней, зато роскошный оголенный торс я могу рассматривать хоть под лупой.
Боги, если я называла его красавцем, когда он был одет, то как его называть сейчас? И это я еще не видела его полностью без одежды…
Нет, я конечно догадывалась, что у него мускулистое тело, но не до такой же степени!
И как теперь это развидеть? Тут и столик не спасет. Тут нужно всего Данилевского закрывать, чтобы одна голова выглядывала.
— Ну? — он смотрит в упор, и я все-таки сглатываю.
— У вас так жарко? — брякаю первое, что приходит в голову. Он поднимает брови.
— Чего ты так решила?
— Вы не одеты…
— Я всегда так сплю. Думал, ты тоже.
Отвечает он, а краснею я. А он продолжает.
— Может, все-таки скажешь, в чем дело?
— Не понимаю, о чем вы? — бормочу сконфуженно. Все я понимаю, просто не хочу устраивать разборки по связи.
— Понимаешь, не придуривайся, — отвечает резко, и я чуть слышно вздыхаю. — То мне с утра фотки шлешь, на которые я по полчаса…
— Давид! — вскидываю голову, вспыхнув как спичка. Он делано удивляется, но в глазах пляшут черти.
— Любуюсь, Марта. А ты что подумала? Вот надеялся на порцию вечерних селфи, чтобы перед сном можно было на них…
— Полюбоваться? — перебиваю, мучительно краснея.
— Именно, — он говорит медленно и кивает, я у меня на ногах поджимаются пальцы. — И тут мою жену как подменяют. Может все-таки скажешь, что за причина такой стремительной переменчивости?
— Скажу, — подтверждаю с готовностью, — когда вернетесь.
У меня такое ощущение, что сейчас из телефона высунется рука Данилевского, схватит меня за подбородок и подтянет к самому экрану.
— То есть, ты твердо настроена намотать мои нервы себе на кулачок до самого основания? — осведомляется он, и я беспомощно открываю и закрываю рот.
— Наоборот, — возражаю, когда обретаю способность говорить, — хочу, чтобы вы спокойно решали свои дела и не отвлекались на мелочи.
Давид закатывает глаза к потолку, его губы шевелятся. Молится? Или матерится?
Похоже, второе, потому что когда он снова поднимает на меня взгляд, мне хочется прикрыться.
— Спокойной ночи, Марта, — цедит он и отключается.
— Спокойной ночи, Давид, — шепчу, поглаживая рукой экран. И мне кажется, я все еще слышу его прерывистое дыхание.
   
Глава 19-1
 
Бабуля сегодня мне сниться не захотела. Точно переметнулась на сторону Данилевского. Она и при жизни была своенравной старушкой, что уж сейчас говорить!
Давид с утра успел позвонить несколько раз, я уже сбилась со счета. Попробовала «забыть» телефон в комнате, и мне его почти сразу принесла Зарета.
— Как вы его нашли? — притворно «изумилась» я. Хотя не так уж и притворно, я его спрятала под матрас, еще и подушкой придавила.
— Господин Данилевский так распереживался, что не может вам дозвониться, весь замок на уши поднял! — захлопала глазами девушка, умильно сложив ладони лодочкой.
— Дозвониться он не может, — буркнула я и забрала телефон. — Кто стучится, тому и открывают!
Сказала я на родном языке, Зарета обрадованно покивала и убежала. А я сжевала завтрак, абсолютно не почувствовав вкуса, и снова засела в беседке за работу.
Вот почему он такой, а? Может, все мужчины такие коварные? Или это мне так повезло… Может, это все потому что он красивый? Был бы хоть немного не такой! К примеру, чтобы глаза были круглые как у рыбы, а руки тонкие как палки…
Спохватываюсь, когда понимаю, что уже почти дорисовала Данилевского. Пучеглазого и с ручками-веточками. С табличкой на груди «изменник и предатель», рядом плаха и палач с топором. Чтобы всем было понятно, написала под пучеглазым «Давид», а под палачом «Я». И стрелочки поставила.
Красиво получилось, вот только нарисовала я его на страничке амбарной книги сразу под цифрами. Как же я так неосторожно? Увлеклась…
Вытереть не получится, зарисовать корректором — это полстраницы замазать придется. И так, и так примеряюсь. Может, аккуратно ножницами вырезать полстранички? Надо взять у себя в маникюрном наборе.
Телефон взрывается звонком, и я подпрыгиваю от неожиданности.
— Марта… — голос Данилевского звучит сдавленно и замогильно. — А что ты сейчас делаешь?
— В отличие от некоторых я работаю, а не отвлекаю от дел занятых людей, — отвечаю строго и по-деловому.
— Я тоже… — стонет в трубку Давид, — я тоже не отвлекаю…
— Да где ж не отвлекаете, — выговариваю мужу, — весь замок с утра переполошили. Ну подумаешь, забыла в комнате телефон! Вчера тоже полдня охранников с управляющим гоняли.
Замолкаю и прислушиваюсь. Из динамика доносятся очень странные звуки, как будто Данилевский… плачет?
— Э-э-эй, Давид? Что с вами? — спрашиваю осторожно, опираюсь на спинку и поднимаю глаза вверх.
Сейчас у меня взгляд ничем не замутнен, и я ясно вижу в листве черную блестящую точку. Смотрю на точку, потом на свой рисунок. Несмелую надежду, что у меня неразборчивый почерк, и Давид не сумеет прочитать мои каракули, в клочья разносят булькающие звуки из трубки.
«Умный» замок значит?
— Отбой, — говорю в микрофон и отбиваюсь. Не свожу взгляда с черной точки. Нажимаю кнопку вызова прислуги, и через полминуты возле меня возникает Зарета.
— Звали, госпожа Даниле…
— Звала, — перебиваю, — мне нужна жевательная резинка. Пачка.
— Но… — растерянно оглядывается девушка, — Давид Давидович не употребляет…
— Зато я употребляю. И много, — на всякий случай свожу брови, — так что придется найти.
Не знаю, где они ее берут, но пачку мятных подушечек приносят быстро. Набиваю полный рот, старательно жую, улыбаюсь в камеру. Влезаю на диван, затем на стол и осторожно раздвигаю листья.
Так и есть, камера. Подмигиваю в глазок и старательно залепляю его жвачкой.
Все, на сегодняшний день пункт наблюдения выведен из строя, а как будет дальше, посмотрим.
Так увлекаюсь работой, что отказываюсь от обеда, прошу только кофе с эклерами. Ну и еще навещаю Левана, помощника повара, чтобы сжечь у него в мангале вырезанную из тетради страничку.