Смертник из рода Валевских. Книга 9

 
Василий Маханенко
 
Смертник из рода Валевских
 
(Книга 9)
  
Глава 1
 
– Вы издеваетесь?! Зачем вы мне здесь сдались?!
– Твой гнев непонятен, эрцгерцог Валевский. Отныне и впредь Кострищ – основа справедливого и беспристрастного суда. Место, стоящее над всеми. Место, имеющее право. Ты желал автономии – ты её получил. Причём не только от Заракской империи, но также от светлых и тёмных земель. Таково решение Хаоса. Ни Свет, ни Скрон не посмеют его оспаривать. Как и ты. Тебе нужно принять этот факт, эрцгерцог Валевский. Отныне мы будем находиться здесь, желаешь ты того или нет.
Дознаватель умолк, показывая, что дополнительных комментариев не будет. Представитель тёмных уселся на тёмный трон, стоящий по правую сторону от моего, и превратился в неподвижную статую. По левую сторону, но уже на белоснежном троне, находился Инквизитор. Этот и вовсе не почтил меня ни одним словом. Инквизитор и Дознаватель были двумя сторонами одной сущности, и, раз у меня в магическом поле вновь находился «Золотистый купол защиты», общалась со мной только тёмная часть Хаоса.
– Посмотрим, кто что будет оспаривать и принимать, – пробурчал я, даже не думая усаживаться рядом. У меня имелся рабочий кабинет, где я и проводил большую часть времени. Сидеть на троне в окружении двух сильнейших существ этого мира не самое разумное решение…
Шокирующая новость о новых жителях обрушилась на меня по возвращении домой. На этот путь ушло почти две недели – какое-то время мне пришлось оставаться в Аль-Хорезме. Инквизитор превратил дворец падишаха Баязида Третьего в руины. Отголосок Хаоса, призванный охранять Свет, продемонстрировал свою силу и гнев всему миру. Церковники даже не стали тащить всех обращённых в столицу, настолько их было много. Костры пылали прямо во дворце, уничтожая тёмных целыми толпами.
Хотя костры в столице всё же полыхали. За три дня через меня прошли все служители Света Цитадели, включая папу. Инквизитор желал одного – выяснить, есть ли среди людей, имеющих доступ в Цитадель, тёмные или обращённые. Таких оказалось двенадцать человек, включая руководителя службы снабжения, а также двух слуг. Все пошли на костёр. Но не одними церковниками ограничились костры. Было ещё два человека, чья душа подверглась очистительному огню. Первый из них – падишах Баязид Третий, что до последнего не верил, что Цитадель решится на такой шаг. Ещё бы, богатейший человек светлых земель, надежда и опора трона Шурганской империи, и на костёр. Как такое только в голову могло прийти? Пришло.
Вторым оказался герцог Одоевский. Причём отправил его туда я. Лично. Своим решением. Главным и, по сути, единственным моим условием по поиску шпионов и предателей среди церковников явилось требование предоставить мне графа Фарди. Папа лично встретился со мной, пытаясь понять логику такого требования и отговорить от опрометчивого поступка. Герцог Одоевский был признан виновным в том, что дочь его стала сосудом Скрона, и подлежал казни. Но я был непреклонен – граф Фарди должен хранить преданность мне. Церковь Света пошла на уступки. Герцог Одоевский, уже утративший всякую надежду на спасение, был освобождён от стальных наручей, блокирующих магию, выведен из тюремной камеры и даже доставлен на площадь Цитадели. В глазах графа вспыхнула надежда на спасение, которая не угасла даже тогда, когда ему сообщили о том, что отныне его судьба целиком и полностью находится в моих руках. Забавно, но я не испытывал ненависти к этому человеку, поэтому не стал с ним играться. Да, граф Фарди мог не уничтожать мою семью, выполняя приказ своего Господина, а переселить нас (хотя я не уверен, что отец согласился бы). Мог бы попытаться переселить. Сделать вид. Но ничего этого не последовало и случилось то, что случилось. Изменить это уже никто не мог. Поэтому я просто отправил графа Фарди на костёр. Да, с помощью служителей Света, используя их же обвинения, но сделал это лично. Единственное, что принесло мне удовлетворение, – эмоции, которые менялись в глазах герцога Одоевского. Смотреть на то, как в них угасала надежда, было приятно. Я действительно ощутил, что часть моей семьи была отомщена. Но не вся. Далеко не вся.
 
Так что я вернулся домой, и на меня обрушили ушат ледяной воды. Отныне Кострищ является домом для Инквизитора и Дознавателя. Причём сущности строго-настрого запретили Элеоноре или Алие сообщать мне о происходящем, вплоть до уничтожения, так что моим беременным женщинам пришлось подчиниться. Портал вновь работал – Инквизитор приказал механоиду активировать арку, и защитник города не посмел противиться воле высшего существа. Это к вопросу о том, кому на самом деле подчиняется механоид. Так в Кострище появился Дознаватель, но Храм Скрона не бросился выяснять отношения с моим городом. Первый понимал границы своих возможностей и связываться с Хаосом не желал. С одной стороны, наличие таких гостей было идеальной защитой от горячих голов, с другой – теперь Кострищ становился центром паломничества всех обиженных и обездоленных. Всех тех, кто готов был принести в жертву всё, что у него есть, только чтобы добиться справедливости в том виде, в каком её видели высшие сущности. Это раньше я думал, что задача Инквизитора заключается в охране папы да редком выезде в тёмные земли. По факту оказалось, что он выступал в качестве мирового судьи, принимая решения по спорным делам. Цена такого рассмотрения была огромной, вплоть до жизни обратившегося, но рассматривались все дела без исключения. Будь то император или самый последний бездомный. Аналогичная ситуация происходила с тёмными – Дознаватель, когда не бегал по светлым землям и не карал всех налево-направо, занимался приёмом и вынесением финального вердикта по спорам между кланами. И сейчас вся эта толпа ринулась в мой город. Мой! Причём без моего на то разрешения!
Единственная радость, которая была во всём этом (кроме, конечно же, безопасности) – отныне все ресурсы по рассмотрению дел и призыву высшего суда отправлялись не в Храм Скрона или Цитадель, а оставались в Кострище. Именно это условие позволило мне не взорваться от гнева в первые минуты разговора с Дознавателем. Радовало ещё и то, что дела рассматривались всего четыре часа в день, причём в специально выделенных для этого помещениях. Вне моего дворца. Но то, что мне гостиниц в городе уже не хватает, даже до момента стройки, стало кристально ясно. «Гусю» придётся отваливать ещё больше золота и делать дополнительные места проживания, причём сразу для всех категорий граждан. Свет великий, дай мне на всё сил!
Оставив силы в покое, я отправился в свой кабинет. Хотелось просто посидеть в тишине и осмыслить всё то, что свалилось на меня за последнее время. Но и здесь не получилось – в коридоре меня перехватила Элеонора.
– Макс, мастер Мерам…
– С ним-то что случилось? – бессильно вздохнул я.
– Время, Макс. С ним случилось время. Идём.
Мерам лежал в кровати посреди самого настоящего хаоса. Повсюду валялись исписанные символами листы бумаги. Причём не один-два, даже не десять-двадцать, а несколько сотен дорогих листов, что сейчас превратились в измятые или даже порванные клочки бумаги. Бывший рунописец бесился, что у него ничего не получается, вот и вымещал свою злость на ни в чём не повинной бумаге. Старик старался успеть к моменту, когда силы покинут его окончательно, но не сумел справиться с навыком. «Писательство» оказалось сильнее.
Мерам был ещё жив. Во всяком случае, дышал. Сипло, с надрывом, через силу, но дышал. Смотреть на старика было довольно страшно – он походил на высохшую под палящим солнцем мумию. Почерневший, дряблый, беспомощный, с выцветшими, ничего не видящими глазами. Я использовал «Лечение», желая хоть как-то улучшить состояние, но моя магия провалилась в тело старика, как вода в песок. Элеонора покачала головой:
– Бесполезно. Мы приглашали нескольких лекарей. С телом мастера Мерама всё хорошо. Оно идеально. Насколько может быть идеальным тело у трёхсотлетнего человека. Время действия печатей заканчивается завтра, и мастера догонят остальные годы. Макс, это нужно заканчивать. Это твой ученик. Сделай правильный шаг.