Энеата. Воин и Солнце (СИ)

— Не уверен. Попробуй.
— Если представить, что всё уже получилось, Эадиву и Зара мертвы… что тогда?
— Ура, победа. Что ещё?
— А со мной? Со мной вы что сделаете?
Асахир помолчал, то поднимая взгляд на Эне, то вновь отворачиваясь, пока, наконец, не произнёс медленно и, казалось, через силу:
— Эсин хотел говорить с тобой. Иди.
— Я не получу ответа?
— Не теперь.
— А…
— Хватит расспросов!
— Хорошо. Я пойду? — Асахир кивнул, но Эне задержалась, смущенно произнося: — Господин байру… я, наверное, обидела вас…
Асахир пожал плечами.
— Сгоряча сорвалось… Простите мне мои слова. Не знаю, что со мной… Я вовсе не считаю вас злодеем.
— Нет?
— Нет.
— Почему же?
Энеата растерялась.
— В смысле?.. Но… да хотя бы из-за Энарана… Вы могли и вовсе сравнять город с землей. Но вы не тронули жителей, хотя могли.
— Я не мог.
— Что?
— У меня был приказ моего повелителя, он запретил делать это.
— О… — только произнесла Энеата.
— Твоё мнение изменилось, асу?
— Пожалуй, — пробормотала она. — Но… это же не значит, что без приказа…
— Теперь не проверить, да?
— Не проверить… — отозвалась Эне. — Но… вы не убили меня. Об этом точно никаких приказов быть не могло.
— Что скажут о воине, убившем женщину? Что он слишком слаб, чтобы биться с мужчинами?
— Вопрос чести?.. Но… А Нунна? Ведь и его…
Асахир совсем невесело усмехнулся. Сперва он помолчал, а потом тихо и хрипло, будто слова приносили ему мучение, произнёс:
— Я не убил его лишь потому, что не хотел, чтобы ты меня ненавидела. Если бы я не знал, что он дорог тебе… я просто сказал бы страже убить его.
— Эм, — неуверенно протянула Энеата, хмурясь. — Но… Здесь что-то не совпадает…
— Эсин хотел с тобой поговорить. Думаю, он хочет помочь тебе с вопросами наследства. Иди.
Эне не решилась спорить и, кивнув, удалилась.
Глава 23. В поисках Аарки
Отправленный в Иртассу отряд возвратился в город поздним вечером, когда красноватые отсветы заката угасли перед блеском зажжённых на улицах светильников. Идшарский военачальник встретил своих подчинённых уже в расположившемся под стенами Энарана лагере. Выслушав вернувшихся, байру Асахир приказал воинам собираться — с рассветом им предстояло покинуть Энаран и отправиться в путь к родному Идшару. Узнав, что сам военачальник собирается остаться здесь, на время назначив вместо себя одного из сотников, многие высказали недовольство; но Асахир не думал менять своё решение.
Азмар, конечно, добился разрешения сопровождать Асахира в походе. Торжественно и пафосно объявив товарищам, что сражение с древним чудовищем и малость взбесившейся Ааркой-Луной — дело, достойное сына Эллашира, а долг самого Азмара, как жреца — содействовать своему повелителю, Азмар передал управление своей сотней старшему из десятников и занялся сборами.
Слухи расползались по берегам Великой Реки с немыслимой скоростью, обрастая всё новыми подробностями и измышлениями. На улицах Энарана все только и обсуждали, что забредшее в их края воплощение Солнца, уже за вечер подзабыв, что выдумали, а что было на самом деле. Немногие связывали призванное сияние с колдовством и силами Ахарта; куда больше людей и впрямь были склонны приписать Энеате родство с божественной Адуаной, повелевающей дневным светилом. Что касается вестей, принесённых торговцами с окрестных земель и соседних городов, то там мысли дарфийцев занимала Аарка и покорённное её чудовище. Сложно было понять, как сообщения расползались по земле с такой скоростью; и всё же судьба сестёр начинала интересовать всё больше людей.
Асахир не напрасно вновь запретил Энеате покидать пределы небольшой части дворца. Юная и неопытная девушка, слишком занятая своим горем, не замечала и не понимала взглядов и перешёптываний встречавшихся людей, не могла оценить последствий своей вспышки. В глазах и словах обитателей дворца слишком ясно читались ужас и страхи, пусть и смешанные с каким-то болезненным обожанием. Если бы они поняли, что юная асу далеко не так грозна, жизнь Энеаты оказалась бы в опасности. Асахир понимал это; Энеата вряд ли смогла бы даже допустить мысль о чём-то подобном.
 
На город спустилась глубокая ночь; стражники, обходившие Энаран, гасили светильники, выпуская на волю ночной мрак. Улицы пустели, стихал шум во дворце; байру Асахир, с тоской поглядев на любимое копьё, отложил его в сторону.
— Не берешь? — удивился Азмар, тихо сидевший в углу комнаты и наблюдавший за сборами военачальника.
Асахир едва заметно качнул головой.
— Глупо получается, — протянул Азмар. — Всё время так ждал, когда же выпадет подобное приключеньице, а тут… знаешь, страшновато.
— Я говорил — иди домой.
Азмар фыркнул в ответ.
— Ты плоховато слушал Ашшару, дружище Хиру. Пропускал мимо ушей слишком много ценных советов. Нет, пропадёшь ты без меня.
Асахир невесело улыбнулся. Свернув полотно небольшого шатра и перевязав его верёвками, военачальник остановился и оглядел сложенные вещи каким-то растерянным взглядом.
Покосившись на друга и хмыкнув, Азмар как бы невзначай произнёс:
— Я проходил мимо её двери, когда возвращался с кухни. Она ещё не спит. Плачет, слышно. Ты сходил бы к ней.
Асахир поджал губы, но не стал отвечать. Молча поднявшись, он вышел из комнаты.
…Сквозь тонкую тростниковую дверь и впрямь слишком отчетливо слышались шорохи и тихие всхлипывания. Асахир протянул было ладонь к кольцу дверной ручки, но, остановившись, отдёрнулся и постучал — тихо и осторожно.
Хныканье стихло, Эне, шмыгнув носом, неуверенно спросила:
— Кто там?
Отзываться Асахир не стал, открыв дверь и остановившись на пороге. Юная асу, похоже, не собиралась спать; не погасив светильника, она сидела на полу под окном, обхватив колени руками. Распущенные волосы, взъерошенные и спутавшиеся, опутали её рыжеватым покрывалом, а блеск воды в покрасневших и опухших глазах слишком явно виднелся даже в слабом и дрожащем свете.
Подняв на вошедшего отрешённый взгляд, Энеата молча ждала.
Асахир как-то неуверенно и смущённо спросил:
— М-м… Не спишь?
Энеата едва заметно повела головой в сторону, посчитав это достаточным ответом.
— Хм… Могу я войти?
— Вы уже здесь, байру, — неожиданно спокойно прозвучал голос Энеаты.
Асахир шагнул вперёд, переступил порог и закрыл за собой дверь.
— Утром уходите? — так же ровно произнесла девушка, словно и не плакала несколько мгновений назад.
— Да. Рано, так что… Подумал, что утром тебя будить не стану. Я… я хотел попрощаться.
— Что ж. Доброго пути.
— Это всё?..
Энеата шумно вздохнула, стёрла сжатыми кулаками слёзы со щёк и добавила уже куда менее хладнокровно:
— Байру, возьмите меня с собой, — её голос дрогнул, выдавая смятение. — Я должна идти. Поймите…
Асахир только помотал головой, очередной раз отказывая. Энеата продолжила, уже срываясь, перемежая слова всхлипами:
— Как же так… ведь всё… ведь всё для меня кончилось… Хотя бы… хотя бы завершить… то, что дедушка сказал… ведь это моё… дело…
— Всё для тебя только начинается, — ответил Асахир, подойдя ближе и опускаясь на корточки рядом с Эне.
— Каково это? — вдруг спросила Эне, закрывая глаза и жмурясь.
— Что?
— Отомстить.
— Месть даёт силы жить. Пока не свершится.
— А потом?
— Потом… — Асахир вздохнул. — Потом — пустота и разочарование.
— Вы всё ещё горюете по вашему побратиму?
— Конечно.
— Но вы выглядете совсем спокойным. Всегда.
— Я воин.
Они оба помолчали, не решаясь продолжать беседы, пока Энеата не спросила:
— А чудовище и… Зара? Вам… не страшно идти?
— Страшно? — Асахир задумчиво почесал кончик уха, размышляя над вопросом. — Знаешь, в этой жизни мне были дороги шестеро. Пятеро из них мертвы, а шестой идёт вместе со мной. Чего мне бояться, Эне? Разве что…