Энеата. Воин и Солнце (СИ)

— Ворота укреплены? — поинтересовался у одного из воинов Энхеду.
— Намертво, байру Энхеду. Не пробить.
— И западные, и врата Адуаны?
— Да, байру. Все.
— Завалите проход под храмом, — вдруг вмешался эсин Луганг, вспомнив о чём-то. — Обрушьте его!
— Но, повелитель, — удивился байру Энхеду. — Если город будет захвачен, мы сможем вывести через этот ход жителей…
— Если город будет захвачен, никто не успеет уйти. Нам и так охранять несколько ворот — пусть хоть эта сторона будет безопасной.
— Я собирался использовать этот ход для вылазки, чтобы ударить в тыл идшарцев, — ответил Энхеду. — Они не знают про этот ход. Мы можем окружить их. Стрелки со стен просто расстреляют их, пока они будут отвлекаться на подошедшие сзади отряды!
Луганг опустил голову, обхватил её ладонями и не отвечал, отчаянно борясь со своими страхами.
— я не знаю, Энхеду, не знаю… Делай, что знаешь, только спаси город, — наконец устало выдохнул он.
— Не бойся, эсин. Мы будем сражаться достойно. Если защитники падут, они падут с честью.
— Кому нужна будет эта честь, — пробурчал Луганг, — если они падут…
С дальней башни раздался тревожный зов, тут же подхваченный другими; громкий гул сигнала к обороне пронесся над городом, и тут же эхом отозвался другой — пронзительный клич идшарского рога, возвещающий о начале боя.
— Оставайся внутри, эсин! — быстро выкрикнул Энхеду, срываясь с места и помчавшись по лестнице наверх. Уже оттуда, с площадки башни, донесся зычный приказ: — Стрелки! Луки наготове!..
***
Сеть кривых улиц, крыши домов и дворов, деревья с раскидистой кроной, увитые лозами арки и навесы — всё то, что так любили жители Энарана и чем восхищались гости города-сада, сейчас пылко проклиналось лучниками. Идшарцы не шли ровным строем, ожидая стрел; рассыпавшись по городу, воины Эллашира мелькали на редких открытых пространствах, тут же скрываясь в тени или сноровисто ныряя за стены и ограды.
— Стрелки Арка! — закричал один из воинов стражи, указывая рукой чуть в сторону, на малую торговую площадь. В темноте всё же можно было разглядеть, как там выстроились ряды вражеских лучников.
— Погасите огни! Гасите все огни! — закричал байру Энхеду, надеясь, что мрак скроет защитников города от прицела врагов.
— Байру! Ворота Ирутара! — раздалось воззвание от подножия главной башни.
— Байру, ворота Адуаны!.. — тут же воскликнул кто-то с другой стороны. — Вижу таран!
Байру Энхеду метнулся по лестнице вниз, спускаясь к ждавшим приказов копейщикам и мечникам. Обращаясь к сотникам, он велел:
— Рин, к воротам Адуаны. Копья наготове. Дамиар и Тоар, к воротам Ирутара! Лучники! Не дайте подвести таран!.. Нэвос, за мной, к храму!..
***
Хеда, мать воинственного бога Эллашира, считалась у дарфийцев покровительницей мести. Посвящённый ей холодный синеватый металл — небесное железо — считали символом справедливого возмездия. Оружием из железа исполняли смертные приговоры; души убитых железным клинком не требовали отмщения, всегда находя мир и покой в тёмных землях царства Эллашира. С железным копьём мечтал пойти в бой Асахир, и мучительная боль в плече не остановила бы его, если бы не ослабевшая хватка. По совету Азмара, своего друга и сотника, Асахир вооружился несколькими метательными дротиками, дополнив ими висевший на поясе меч.
Асахир вёл самый большой из отрядов — тысячное войско воинов, вооруженных мечами и сулицами. Смертоносной волной нахлынули они на западные пригороды Энарана, стремительно приближаясь к воротам. После двух залпов лучников из Арка, заставлявших стрелков на стенах прятаться за зубцами после каждого выстрела, к стенам рванулись мечники и копьеносцы, тащившие лестницы и металлические крюки с канатами. Верх стены тут же ощерился выставленными вперёд копьями. Но это недолго защищало от приступа. Метательные копья идшарцев, сбивая высунувшихся в неудачный момент стрелков, рушили строй энаранцев. А как только первым воинам Идшара удалось перерубить древки копий и спрыгнуть на врагов, лучники и копейщики, стерегшие стены, отвлеклись на более близкую опасность. Байру Асахир, увидев начавшееся на стенах побоище, отдал приказ пробивать ворота.
 
Стражи города ожидали увидеть давно привычные тараны в виде огромного обитого кожей бревна с тяжёлым бронзовым наконечником, похожим на наконечник огромного копья. Такие орудия тащили в руках воины, не имея возможности отбиваться и просто старающиеся быстрее промчаться под ливнем стрел и с разбегу ударить по створкам. Но кроме двух отрядов с такими орудиями в город катились страшные изобретения уроженцев далёкой Арады — тараны-черепахи.
Своеобразная повозка с закреплёнными стропилами и балкой, к которой на толстых канатах был прикреплён обычный таран-бревно, покрытая сверху подобием шатра из прочных шкур, ешё и укреплённых костяными и металлическими пластинами. Лучники пытались пробить крышу, защищавшую непривычное устройство и воинов, прятавшихся под навесом, но никак не могли этого сделать.
— Азмар! — велел Асахир, увидев недалеко верного сотника. — Ты и твои воины — к храму.
Сотник кивнул, махнув своему отряду и помчавшись вправо, к возвышавшему над домами простолюдинов высокому храму Аарки — туда, где, по словам пленённого в порту предателя, должен был начинаться ведущий в город тайный ход.
Четвёртый удар черепахи по главным воротам пробил створки, пятый проломил укреплявшие ворота балки. Широкие трещины открыли проход в город, который тут же заполнили воины Энарана. Первый ряд перекрывал проход громоздкими заслонами, стоявшие же позади щитоносцев копейщики выставили оружие вперёд, защищая проход от атаки.
Части отряда, что ещё не устремилась на стены, Асахир велел оставаться на расстоянии. Скрываясь за домами и деревьями, они быстро перемещались вдоль стен, то и дело высовываясь и отправляя сулицы в стоявших наверху лучников.
Таран ещё раз врезался в ворота и повалил правый щит. Асахир видел, как воины Энарана сбили строй, пытаясь вытащить тех, кого придавило тяжёлой дверью, и счёл задачу тарана выполненной.
— Отвести! — призвал грозный рык Асахира, и воины спешно откатили боевую машину назад. Едва перегораживавшая дорогу черепаха немного приоткрыла путь, в ворота полетели сулицы идшарцев. Несколько энаранских копейщиков упали — кто раненым, кто мёртвым. Поредевшие и расстроенные ряды стражи уже не казались столь опасным препятствием. Асахир сорвался с места, покидая укрывавшую его от зрения стрелков тень высокого забора.
Стрела, пущенная с надвратной башни, пролетела совсем близко и воткнулась в ствол дерева позади Асахира. Воин рассмеялся счастливой судьбе, хранившей его, и с громогласным кличем «Идшар!» рванул к воротам, ведя за собой своих людей. Ещё один залп брошенных вперёд дротиков поразил копьеносцев, оставив лишь несколько человек, и отряд ворвался в Энаран. Судя по доносившемуся шуму и метавшимся на дальней башне лучникам, целившимся в другую сторону, северные ворота тоже были пробиты.
Рог энаранцев протрубил приказ вступать в битву мечникам. Вооружённые лёгкими круглыми щитами и короткими бронзовыми мечами воины ринулись на прорвавшихся идшарцев.
— Ирутар!..
— Эллашир!..
Байру Асахир влетел в ряды защитников одним из первых, взбежав на отломанную половину ворот и спрыгнув с неё быстрым рывком.
— Хеда!.. — громко воззвал он к богине мести, на миг воздев к небу меч.
Один из воинов пал от быстрого, едва заметного росчерка клинка, второго отбросил назад мощный удар щита. В тех, кто уже сражался за стеной, больше не летели ни стрелы, ни дротики — слишком страшно было промахнуться в перемешавшейся толпе и попасть в своих. Сперва лучники старались не дать подойти остальным идшарцам, продолжая стрелять со стен и башен в тех, кто только подбирался ко входу в город. Но, когда часть прорвавшихся в город поднялись на стены, луки пришлось отбросить, сменяя на ножи и кинжалы.