Викториада (СИ)
- Едрить его! Тут надо их тысяча, а не двадцать, и желательно в пулеметной ленте. - Скинул старую обойму, прямо на землю. Вставил новую, снял с фиксатора. Патрон дослался в патронник. Хорошо, что отработал до автоматизма. Уже новый ползёт. Навел, плавный спуск. И новое тело катится в наш окопчик.
Хлопок Кати мне по плечу чуть не сбил прицел с новой цели.
- Отходим к антенне, там стальной забор, он их задержит.
Мы попятились к стоящей по центру холма высокой антенне, возле которой я пеленговал первый сигнал. Как давно это было, кажется целую вечность тому назад.
Мы заскочили в загороженную антенную зону, и Катя заперла за собой калитку.
- У тебя много патронов осталось?
- Штук пятнадцать.
- Хреново. У меня тоже только десяток болтов. Значит так, если вдруг попрут - лезем на антенну.
Я с сомнением посмотрел на ажурную алюминиевую конструкцию.
- А она нас выдержит?
- Должна. Михалыча держала, а он еще тот боров.
Михалыч, конечно, боров, но наши совместные сотню с лишним килограммов она точно не удержит. Первые мертвые морды уже появились на гребне. Я разрядил пистолет в особо ретивых, и поменял последнюю полную обойму. Есть еще два, но это реально, только застрелиться.
- Давай лезь. Ты легче, залезай повыше, а я ниже устроюсь.
Уговаривать Катю долго не пришлось, она проворно вскарабкалась на антенну, еще умудрилась там как-то укрепиться, и стала отстреливать из арбалета последние болты. Антенна скрипела под ее весом, шаталась, но держалась. Блин, меня она точно не выдержит. Я полез за ней, стараясь держаться противоположной девушке стороне, чтобы хоть как-то уравновесить нашу шаткую конструкцию. Где-то на высоте пары-тройки метров, я понял, что если поднимусь, хоть на пару сантиметров выше, то точно или навернусь сам, или сверну, к хренам собачим весь наш доморощенный высотный эквилибр. Ладно, так тоже не плохо. Я просунул ногу между креплениями, по примеру Кати и достал пистолет. Еще побьёмся. Вид сверху на поле боя открывался просто потрясающий. Вся мертвая полоса была усеяна трупами, забор, повален в двух местах. Мертвяки, не видя нас, потеряли к гребню всякий интерес и праздно шатались по бетонке. Только несколько вскарабкавшись на холм стали водить хоровод вокруг антенного забора, поглядывая на нас, как коты на птичек, усевшихся на ветках деревьев. Я пристрелил парочку испытывающих особый интерес к калитке, остальных, по причине экономии дефицитных патронов, решил пока не трогать. Всё равно на всех не хватит. Я с удивлением для себя отметил, что с момента начала второй волны не прошло и пяти минут. Наш заслон из забора и трех «фишек» зомби смели за считанные мгновения. И вот мы уже сидим на антенне, как вороны на суку и считаем последние патроны и болты.
Послышались автоматные очереди, из-за поворота, неповоротливым бегемотом вылез БТР. Загрохотал его крупный калибр, кромсая на куски толпу ринувшихся к нему навстречу мертвяков. С боков двумя «гусеницами» шли бойцы спецназа, отстреливая сумевших подобраться особо близко к технике зомби. Сплошной огонь прокосил в рядах мертвяков коридор, позволив БТРу стать стальной крепостью поперек провала в заборе. Его башня повернулась к лесу, выкашивая в кустах и радах зомби серьёзную просеку, а бойцы зачистили все, что двигалось внутри периметра. Последних ходунов положили возле нашего забора.
- Целы? - Командир спецназа, задрав голову, посмотрел на нас, но больше на Катю. Это и понятно. Я-то что, вот если бы с дочкой начальника, что случилось бы…
- Целы. - Катя, закинул арбалет себе за спину, и начала спускаться вниз. Значит и мне можно. - У нас боезапас закончился, пришлось экстренно эвакуироваться, вот сюда.
- Молодец, что догадалась. А то мне бы твой батя бошку то свернул. - Командир облегченно улыбнулся.
Ристалище представляло собой месиво из мертвых тел. Я подобрал валяющиеся на земле пустые обоймы, магазины, еле нашел свой автомат, накрытый аж двумя телами. Катя деловито, вырезала коротким складным ножом из пробитых черепушек арбалетные болты, после чего тоже собрала свою разбросанные по всему холму оружие и амуницию. Спускались мы уже по лесенке, прямо к входу в убежище. Слезать по телам, которые густо покрывали весь склон холма, было выше моих сил. Для этого пришлось обойти по кругу всю крышу бункера, со спасшей нас антенной. Зрелище, представшее перед глазами, просто потрясало. Ворота были снесены, одна из вышек лежала на боку, вывернутая из земли с корнем и вся земля, насколько хватало глаз, было усеяна мертвякам. Они лежали кучами на дороге, вдоль дороги, на мертвой полосе от самого леса, громоздились грудой в воротном проёме и последние прорвавшиеся угомонились лишь в яме пандуса, из которого я сегодня черпал воду. Даже в фантазиях не могу представить численность сегодняшней первомайской демонстрации. Воистину, праздник мертвых трудящихся удался на славу.
Глава 19
Ждать больше нельзя.
Не успели мы зайти в бункер, как нас окружила целая толпа народа. Нас обкрутили, обвертели, от дружеских хлопков, уже ныла спина, передавали от группы к группе и только ленивый не спросил, как… Это «как», лично меня, уже реально закакало. Все просто требовали рассказа. Дело в том, что с восточной стороны периметра выжили только мы. Да и центральным воротам досталось прилично. Выходило, что с поверхности мы недосчитывались больше десятка человек, да еще и покусанных было пятеро, что в нынешних реалиях равносильно приговору. Двум ампутировали руку, одному ногу, но успели ли? Со слов Кати, иногда, это помогало. Если сразу ампутировать укушенную конечность, то был шанс не обратиться. Мизерный, но был. В любом случае это будет видно только завтра к утру. А пока этим троим оставалось только молиться. А двоим, и молиться было бесполезно. О них говорили, как об обреченных, с горьким сожалением.
Мы рассказывали, свою историю раз двадцать. Что отстреливались, пока были патроны, а когда боезапас закончился - залезли на антенну. Так и спаслись. На слове «антенна», у всех слушателей замирал восхищенный взгляд, и открывался, как по волшебству, от удивления рот. На третьем десятке версии рассказа я реально уже хоте в него плюнуть, как это основательно раздражало. Так мы и перемещались от группы к группе, стоило вырваться из цепких рук, глаз, одних, как нас тут же подхватывали другие, которые требовали подробностей битвы на поверхности. Весь бункер гудел, как муравейник.
Слава Богу, с поверхности зашли спецы и люди переключились на них. От нас наконец-то отстали, и мы, уставшие, побрели сдавать оружие.
Миссию рассказывать Галюне, что произошло наверху, я доверил ее старой подруге, поэтому на все ее расширившиеся от ужаса глаза только подтверждающее кивал. Кстати, со слов Кати, я вел себя вполне по-боевому и ни разу не сдрейфил в сложной ситуации, чем вызвал у Гали неслыханный приступ щедрости.
- Вы оружие оставляйте, я сама почищу, чё, уж там.
Два раза, лично меня, просить не пришлось. Я сгрузил автомат, всю амуницию на стол, сверху водрузил свой пистолет и вышел из оружейки. О чём они там еще разговаривали - я не слышал, но из-за двери слышалось только бормотание и хлюпанье носом.
А меня солидно затрясло. Прямо как на вибростенде, аж зуб на зуб не попадал. Калейдоскопом, как в детском диафильме, мелькали картинки пережитого, и из головы никак не выходил предсмертный крик бойца в соседней фишке. Вот ведь - тогда ни капельки не было страшно, а сейчас так накрыло, что даже ноги подкашиваются. Страшно то как, аж жуть! Нечто подобное у меня было после моего единственного опыта прыжка на тарзанке, но тогда к трясучке у меня ещё и сумасшедшая двигательная активность была. Помню, я носился по всему каньону, как в жопу ужаленный взбесившимся шмелём, отмахиваясь от сотрудников аттракциона, пытающихся отстегнуть меня от страховки. А сейчас накатила такая слабость, что я сел на корточки, пытаясь собраться в кучку. Колотило. Перед глазами стояла та первая рыжая девчонка и ее мамаша, с мертвыми и одновременно жутко живыми глазами. Одно слово нежить. А потом выстрел, и глаза как бы потухли, и словно стержень вынули из куклы - ноги подогнулись, и тело осыпалось на землю. Бррр… Жуть. Неправильный мир. Не должен я стрелять в молодых рыжих девчонок и их мамаш, а они не должны хотеть меня сожрать. Запомнился дедок с академической бородкой и с клюкой. Вот ведь, мертвый, а клюку свою не бросил. Так и ковылял, опираясь на палочку. На учителя высшей математики моего похож… в университете. А может это он и был - кто сейчас разберёт. Он мне формулы в голову вбивал, а ему пулю в лоб. Вот такой несмешной каламбур получился. Я прерывисто и тяжело вздохнул, отгоняя от себя видение дедушки с испачканной кровавыми потеками бородкой.