Викториада (СИ)
- Где вы находитесь?
- Трасса «Спартаковское - Объект», примерно в трех километрах от объекта.
Тишина в эфире передавала напряжение в машине.
- Есть возможность обойти стадо?
- База, такой возможности нет. Объезд через Спартаковское. Крюк километров тридцать. Мы не успеем к разборке. Как слышите? Приём…
- Принял. - Это был уже голос Сергея Борисовича, наверное, он сам сел к рации. - Следуйте за стадом на расстоянии огневого контакта. Как услышите работу вышек, поддержите.
- Задачу понял. Выполняю.
Наш БТР медленно покатился по дороге за видневшимися впереди ковыляющими мертвяками. Быстрая прогулка с ветерком превратилась в боевую операцию по уничтожению отколовшихся от города «демонстрантов».
Зомби никуда не спешили. Они плелись медленно, но неотвратимо по всей ширине дороги, и мы, порыкивая двигателем, так же медленно катились у них в хвосте на расстоянии сотни метров от самых отставших. Последним мертвякам не нравилось наше соседство. Огромный БТР нервировал их, они постоянно оборачивались, оскаливая свои разлагающиеся морды, но попыток напасть не делали. Видимо БТР не входил в их пищевую цепочку, и их просто раздражал звук, издаваемый двигателем.
Вначале я порядком струхнул, но затем, когда осознал, что в бронированной машине мне ничего не угрожает, откровенно заскучал. Ехали медленно, долго и за это время привыкнуть можно ко всему, даже к этим страшным рожам.
Бронетранспортер медленно вскарабкался на небольшую возвышенность, и впереди показался просвет между деревьями. Дорога перед объектом была как на ладони. Мне было хорошо видно, так как водитель не закрывал бронезаслонки лобовых стекол. Стадо будто наткнулось на невидимую преграду. Их явно смущала мертвая зона перед объектом. Эти последние сто метров до ворот были как на ладони. Но задние постоянно подталкивали впереди топчущихся на месте, и вот лидер сделал шаг вперед и словно по команде вся толпа двинулась на блокпосты перед воротами.
Деловито затарахтели пулеметы на вышках. Их поддержали дружными очередями автоматы охраны. Весь периметр охраны превратился в сплошной изрыгающий огонь вулкан. Пули косили передние ряды, но стадо тупо шло вперед.
И тут деловито басом затарахтел крупный калибр БТРа. От неожиданности я даже зажал уши, но оторвать взгляда от зрелища было не в силах. Звук выстрела в замкнутом пространстве боевой машины был просто нестерпим. Воздух в машине наполнился пороховыми газами и в горле запершило. Захотелось вылезти на свежий воздух, и я даже потянулся к ручке люка, но тут же получил по руке от соседнего бойца.
Четырнадцатый калибр перемалывал тела с методичностью мясорубки, отрывая руки, ноги, превращая головы в лопнувшие переспелые арбузы. Две минуты и от толпы ходячих мертвецов осталась куча мяса на дороге. Одинокие зомби, бредущие по обочинам, еще добивались единичными выстрелами снайперов, но дорога перед объектом была расчищена.
Я поймал себя на мысли, что так и сижу с зажатыми руками ушами и распахнутыми, как у наивного малыша, глазами.
Наш бронетранспортер, так же медленно, как и раньше, покатился к воротам. Медленно, прямо по останкам людей. Хруст костей под колесами напоминал хруст снега и льда в морозный день. Но за окнами была не зима!
Глава 13
Где-то очень далеко .
Хотя, я сам не участвовал в бою (кого я обманываю - в бойне), ноги, когда я выходил из «восьмидесятки», были ватными, и колени подгибались при первом же шаге. Я рефлекторно опёрся о колесо БТРа и сразу вымазал руку в чем-то слизком. Понимание в чём я испачкался, вывернуло желудок наизнанку. Слава Богу, что обед я оставил на потом - после испытаний, иначе он весь был бы у меня на ботинках.
- Ничего - ничего, с первого раза всем непривычно. Ну, тут уж такой выбор: или мы их в труху или они нас на хавчик. - Я не заметил, как ко мне подошел Сергей Борисович и понимающе похлопал меня по согнутой от спазмов в животе спине. - Пойдем я тебе лекарство дам, заодно расскажешь об испытаниях.
- Мне б помыться. - Я с отвращением посмотрел на вымазанную руку и вытер рукавом кислую слизь с губ.
- Будет тебе: и помыться, и поесть, да и выпить тоже - заслужил. - Прапорщик махнул рукой и стал спускаться по длинному пандусу к входу в убежище.
Я, с сомнением посмотрев на свою испачканную руку, вытер ее об жухлую прошлогоднюю траву и со вздохом полез обратно в бронетранспортер за своими пеленгаторными станциями.
После туалета стало легче. Желудок уже не отзывался спазмами на каждый шаг, а холодная вода привела в чувство. Правда, несмотря на то, что я тщательно вымыл руки с мылом, осталось ощущение какой-то испачканности или даже скорее осквернения. Выйдя из санитарной комнаты, я нос к носу столкнулся с Катей.
- Ну, ты как? - Она с сожалением посмотрела на моё бледное мокрое лицо.
- Нормально.
- Вижу, как нормально. В гроб краше кладут.
Я усмехнулся. В гроб я пока не торопился, но еще парочка таких зрелищ, и желудок будет висеть изо рта вывернутым наизнанку.
- Пойдем, отец ждет с докладом. - Катя развернулась и даже не поинтересовавшись, иду ли я следом, пошла в сторону жилого сектора. Я поплелся за ней. Ноги нестерпимо болели, словно я только что пробежал марафонскую дистанцию. Во рту по-прежнему держался кислый привкус, а в ушах свистело от грохота выстрелов из крупного калибра. В общем, мне бы сейчас не доклады докладывать, а полежать где-нибудь на диванчике в уголке, и чтобы никто не трогал.
Комната лидера выживших за время моего отсутствия не изменилась. Сам хозяин восседал за восстановленным мною компьютером и с усердием, одним пальцем, набирал текст. Занятие для него было явно непривычным, но прапорщик, нацепив на нос очки, но все равно слеповато щурясь, упорно тыкал в клавиатуру своим большим мозолистым пальцем. Завидев меня за спиной входящей дочери, он с облегчением отодвинул клавиатуру и снял очки.
- Последнее зрение с этим компьютером оставишь. - Сокрушенно пробормотал он. - А заполнять журнал надо.
- А для кого это надо? - Я зашел в комнату и без приглашения сел на диван.
- Как для кого – для выживших. Это же история! Потом спросят: как, мол, и как? А вот так! - Он показал рукой на монитор. - Сам же прочитал и узнал о сигнале. А так, когда мы тебе ещё о нём рассказали бы.
- А сломается опять?
- Починишь. - Он строго посмотрел на меня. Наверное, одна мысль, что компьютер может снова поломаться была ему неприятна. - Да, я и распечатываю. У меня есть бумажная версия. Я же этот год, пока ты его не починил, от руки всё писал. Коряво, правда. Кать, надо бы перепечатать мои каракули, а то непотребно как-то для потомков.
На его последнюю фразу дочь только презрительно фыркнула. Было видно, что Катя считала, что отец, по её мнению, занимается ерундой.
Сергей Борисович тяжело вздохнул, понимая, что дочь в этом вопросе ему будет не помощник и все придется делать самому, с сожалением посмотрел на текст и, закрыв файл, поднялся из-за стола.
- Ладно, про стадо я уже все знаю - мне уже в подробностях доложили. Рассказывай про пеленг. Как станции сработали?
- Да нормально сработали. Одна чуть лучше, но она к БТРу привязана. Вторая чуток похуже, но зато ее носить везде можно. В ближайшее время можно попробовать на сигнале.- Сказал я и неожиданно для себя икнул. - Простите. Еще не отошел.
Прапорщик улыбнулся. - Ты же не обедал еще?
- Спасибо. Я не хочу… Почему-то…
- Не удивительно. Но надо подлечиться. Иначе будет так каждый раз выворачивать. Кать, будь человеком, видишь, как нашему гостю плохо, сбегай на кухню, распорядись, чтобы ему что-нибудь покушать сообразили.
Катя кивнула и скрылась за дверью.
- Ты так не переживай. Конечно, неприятно, но они уже не люди. Трупы ходячие. У них только и сохранилось: инстинкт - жрать то, что видят.