Звезды южного неба
— Завтра попробую починить радио, — прошептал Мерфи, удивив ее.
Эстелла не знала, что ответить. Сначала она подумала, что он говорит во сне или бредит под действием морфия, но потом поняла, что это не так. Ей почему-то стало стыдно.
— Хорошо… — пробормотала она и крепко зажмурила глаза. Эстелла собиралась спросить у него, болит ли его нога и почему он не спит, но через несколько минут услышала его ровное и глубокое дыхание.
Дэн вернулся в больницу, но там никого не было. Кайли отправилась в лагерь аборигенов за песчаными холмами, а Бетти и Кев ушли домой. Понимая, что уснуть не сможет, Дэн не знал чем заняться. Он не помнил, чтобы раньше чувствовал такое беспокойство.
Дэну показалось, что его прошлое, наконец, догнало его, и запаниковал. Он узнал эти симптомы, которые он раньше всегда топил в алкоголе: вот уже несколько часов подряд его била дрожь, и он сильно потел. Раньше Дэн никогда не позволял себе так волноваться, но теперь не мог этого избежать. Мысли, которые он всегда держал в узде, стали всплывать в его голове. Дэн не мог забыть лицо Уильяма Абернати или перестать думать о том дне… в далеком прошлом, когда эта юная жизнь зависела от него. Пытаясь сбежать от своих воспоминаний, Дэн снова вышел на улицу и стал бесцельно ходить вокруг больницы, пока не очутился перед старым ангаром, где в темноте виднелся массивный корпус старого самолета. В его мозгу продолжали мелькать картинки прошлого, отчего ему становилось дурно.
Уже много лет Дэн возился с двигателем этого старого самолета. Ему нравилось заниматься починкой техники. Стараясь как-то отвлечься, он зажег лампу и взял в руки болт и гайку. Дэн прекрасно знал место каждой гайки и каждого болта. Он так часто разбирал этот двигатель, что теперь мог делать это даже во сне, хотя так ни разу и не собрал его до конца. Посмотрев на болт в своих руках, он в расстройстве швырнул его на землю и пошел прочь.
Открыв глаза, Эстелла обнаружила, что ночью, стараясь согреться, свернулась калачиком и прижалась к Мерфи. И хотя его глаза были закрыты, он не спал. Майкл проспал около часа, но потом боль в ноге не давала ему сомкнуть глаз большую часть ночи. Устыдившись того, что она лежит так близко от него, Эстелла быстро отодвинулась и потихоньку выбралась из самолета. Уже немного рассвело, поэтому она начала подыскивать подходящее место для взлетно-посадочной полосы.
Примерно в семидесяти метрах от самолета Эстелла нашла более-менее пригодную площадку. Здесь было довольно ровно и к тому же сравнительно мало валунов и кустов. Большинство камней можно было оттащить в сторону, а самые большие, к счастью, и так оказались на краю будущей полосы. Она стала собирать небольшие камни и выкладывать их вдоль полосы, постоянно думая о том, будет ли их видно с воздуха. Тяжелые камни Эстелла отталкивала при помощи крепкой ветки, которой пользовалась как рычагом. Через час солнце стало палить нещадно, и у нее разболелась спина. Пот катил с нее градом, но она была полна решимости очистить, по крайней мере, двадцать метров полосы. Прошел еще час, Эстелла совершенно выбилась из сил. Ее ладони покрылись мозолями, и она буквально умирала от жажды.
Подойдя к самолету, Эстелла села в тени открытой двери и выпила немного воды. Мерфи лежал на боку, неудобно вытянувшись между передними сиденьями, и пытался починить радио. Он ругался от досады, что поломка оказалась очень серьезной, а лежа и при такой боли в ноге работать было почти невозможно.
— Бесполезно! — воскликнул он и, ругая вполголоса радио последними словами, швырнул плоскогубцы в хвост самолета.
Эстелла, которая чувствовала полную опустошенность, как физическую, так и моральную, разразилась слезами.
Мерфи удивленно посмотрел на нее. Он не ожидал, что она так быстро поймет, насколько отчаянным было их положение, и это его шокировало.
— Эстелла, — позвал он ее. — С вами все в порядке?
Он подумал о ее ребенке. Как это несправедливо, что бедное дитя не сможет испытать, что такое жизнь. Трагедия. И он считал себя в этом виноватым.
— Разве, глядя на меня, можно считать, что со мной все в порядке?! — вырвалось у Эстеллу.
Мерфи не знал, что сказать на это.
— Если вы думаете, что у нас нет никаких шансов выжить, то какой во всем этом смысл? — проговорила Эстелла, всхлипывая. — И зачем я тогда мучаюсь с этой взлетной полосой?
Ответа у Мерфи не было. Он мог бы подбодрить ее, но знал, что Эстелла ему не поверит, если он скажет, что их обязательно спасут. Майкл считал, что она должна знать правду. Было совсем мало шансов на то, что он сможет починить передатчик, и еще меньше — что поисковый самолет наткнется на них на равнине.
Повернув голову, Эстелла посмотрела на него заплаканными глазами. В них Мерфи увидел все ее отчаяние и понял, что она думает не только о своей жизни, но и судьбе ребенка. Собственная жизнь казалось Майклу бесполезной, но он считал несправедливым, что такая молодая и талантливая женщина, как Эстелла, должна умереть. Майкл подумал, какая прекрасная из нее получилась бы мать. Она была чуткой и сострадательной к животным, поэтому, решил он, будет такой же со своим ребенком, такой же, как…
— Никогда не думала, что вы, Мерфи, способны так легко сдаться, — сказала вдруг Эстелла, прервав его мысли. — Я считала, что если мне и придется оказаться в подобном положении, то лучшего компаньона будет не найти.
Мерфи избегал пристального взгляда ее заплаканных глаз, но усмехнулся словам, чем еще больше запутал Эстеллу.
— Сколько людей вы спасли в буше? Пять… десять? — спросила она. Ему не нужно было отвечать. Эстелла знала, что за эти годы Майкл наверняка спас не один десяток. — И сколько из них сдались и просто дожидались своей смерти?
Он по-прежнему молчал. Майкл думал о том единственном человеке, которого не смог уберечь.
— Я хочу верить, что нас спасут… но мне нужна ваша помощь, поддержка, Мерфи. Мы должны бороться вместе… Иначе можем просто вколоть себе смертельную дозу морфия.
Мерфи бросил на нее испуганный взгляд. Он и представить себе не мог, что Эстелла покончит с собой.
— Даже не думайте об этом, Эстелла.
— А почему бы нет? Что, лучше умереть от жажды или голода?
— Может быть… до этого дело не дойдет.
— Вчера вы были уверены, что так все и кончится… и вот только что я услышала, как вы сказали «бесполезно».
— А почему это вас удивляет? Вы только посмотрите на это радио.
Эстелла бросила взгляд на радиопередатчик. Он представлял собой просто кучу искореженных деталей. Ее нижняя губа задрожала, и Мерфи почувствовал, что не выдержит ее слез.
— Вы нужны мне, Мерфи, — проговорила Эстелла сквозь слезы.
Он посмотрел в открытую дверь на равнину и страшно пожалел, что сломал ногу. Майкл всегда носил с собой компас, поэтому прекрасно знал, в каком направлении находится пастбище Ятталунга. Он бы смог туда дойти. Но он ни в коем случае не мог позволить Эстелле сделать это одной. А без костылей или лошади сам туда добраться не мог.
— Раз у меня сломана нога, то было бы глупо покидать самолет, — сказал он. — Воды нам хватит примерно на неделю… А потом…
— Уверена, что Чарли уже организовал наши поиски, — сказала Эстелла. — И ему обязательно помогут Марти и Дэн, разве нет?
— Нам лучше надеяться на то, что они заручатся помощью местных аборигенов, потому что ни Чарли, ни Марти не отличат севера от юга, даже если у каждого будет по три компаса.
Эстелла опустила голову.
— Мерфи, скажите мне, что мы выживем, и с нами все будет в порядке. Мне нужно в это верить… даже если… — она снова заплакала.
Мерфи прополз вперед и обнял ее за плечи.
— К сожалению, не могу вам этого сказать, Эстелла, потому что, если честно, не знаю. Я лишь человек… причем раненый, и не представляю, что должен сделать, чтобы вытащить нас из этой передряги, но… постараюсь.
Она посмотрела на него своими большими зелеными глазами, в которых снова появились слезы.