Звезды южного неба

Перебравшись через Мерфи, Эстелла села так, чтобы иметь возможность оказать ему помощь. Она почти радовалась тому, что он потерял сознание и не чувствовал боли, пока она, разрезав его брюки выше колена, осматривала рану, вид которой оказался настолько страшным, что у нее закружилась голова. Мышцы были разорваны, и из них торчала малая берцовая кость, которая оказалась сломана в двух местах чуть ниже колена, где уже появилась обширная опухоль. Эстелла наложила жгут и повязку, чтобы остановить кровотечение. Но необходимо было закрепить кость, а она не могла сделать этого в тесноте кабины. Ей нужно было привести Майкла в чувство и заставить выбраться из кресла пилота, чтобы потом положить его на спину и приподнять сломанную ногу.
Открыв контейнер с водой, Эстелла сбрызнула ему лицо.
— Мерфи, вы меня слышите? Очнитесь!
Через несколько секунд Майкл пришел в себя, но было видно, что он очень страдал.
Боясь, что Мерфи снова потеряет сознание, Эстелла еще раз брызнула ему в лицо водой.
Он посмотрел на открытый контейнер у нее в руках.
— Эстелла! Этой воды, которую вы так глупо тратите, хватило бы нам на два дня!
Его реакция привела Эстеллу в ярость, так как в самолете было еще несколько контейнеров с водой.
— Я только слегка смочила ваше лицо, чтобы вы очнулись. Вам нужно выбраться из кресла.
— Выбраться из… кресла, — Мерфи бросил взгляд на свою перебинтованную ногу и только теперь почувствовал в ней боль, настолько сильную, что его голова запрокинулась, а лицо стало совсем серым.
— Держитесь, Мерфи! Вам нужно приподнять ногу, — крикнула Эстелла. — Вы можете выбраться из кресла? — она расстегнула ремень безопасности. — Ну, пожалуйста, попытайтесь!
Мерфи посмотрел на нее. Его глаза помутнели, а по лицу катились крупные капли пота. Он страдал от боли, и Эстелла боялась, что у него вот-вот наступит обезвоживание. Она протянула ему контейнер с водой и потребовала, чтобы он попил.
— Мне бы подошло что-нибудь покрепче, — сказал он, но сделал пару глотков и несколько раз глубоко вздохнул.
Потом, опираясь на руки, Майкл приподнялся в кресле. Задев сломанной ногой о двигатель, он вскрикнул от боли и буквально вывалился в заднюю часть самолета.
Несколько секунд Мерфи лежал неподвижно, не открывая глаз, и Эстелла подумала, что он снова потерял сознание.
Выбравшись из самолета, Эстелла стала искать прямой кусок дерева, чтобы использовать его в качестве шины. В конце концов, ей пришлось отломить ветку от ближайшего куста акации. Вернувшись в самолет, она склонилась над Мерфи.
— Вы меня слышите? — спросила она тихо. Эстелла надеялась, что он без сознания, потому что знала, что боль будет чертовски сильной, когда она начнет править сломанную кость.
Мерфи открыл глаза.
— А кто спрашивает?
Несмотря на волнение, Эстелла улыбнулась. Мерфи стал опять больше похож на себя самого. Задорный, как раньше.
— Врач Эстелла Лофорд, — ответила она.
— Я, конечно, не джентльмен… но и не животное. Поэтому нечего воображать!
— Я еще не встречала таких упрямых животных, как вы… но если не вправить эту кость, то она срастется неправильно. И когда мы вернемся в Кенгуру-кроссинг, Дэну придется снова ее ломать.
— Я бы не стал об этом волноваться, — ответил Мерфи.
Эстелла почувствовала себя так, будто ей дали пощечину.
— Это почему?
Он посмотрел на нее, и в его глазах она прочла ответ на свой вопрос: он не верил, что их спасут. Это привело ее в ярость.
— Вы меня удивляете! — крикнула она ему.
— Почему? Потому что реально смотрю на наше положение? Я не собираюсь притворяться, что все отлично, Эстелла.
— Знаю, что все далеко не отлично. Я не идиотка.
— Радио разбито, и мы находимся, по крайней мере, в семидесяти километрах от пастбища Ятталунга. У меня сломана нога, поэтому я не могу идти… Мы в глубоком дерьме…
— Мы живы, Мерфи. И сейчас Ральф Тальбот уже наверняка связался с Чарли по радио, и тот уже в курсе, что что-то случилось.
— Все, что может сделать Чарли, так это связаться с городом Лонгрич, но никто не знает наших координат… И это моя вина. Легче найти иголку в стоге сена, чем нас в пустыне Симпсон. Перед тем как пытаться посадить самолет, я должен был сообщить наши координаты… Но тогда я плохо соображал, — он бросил взгляд на ее живот.
 
Эстелла понимала, что его шокировали ее слова о ребенке, поэтому в какой-то степени это была ее вина.
— И мы погибнем из-за моей халатности, — сказал он. — Черт! Не могу поверить, что это случилось!
— Я не собираюсь слушать, как вы тут сами себя жалеете! Вы же знаете этот район как свои пять пальцев…
— Именно потому, что знаю его, я и говорю, что у нас нет почти никаких шансов, — он заметил ужас на ее лице. — Извините меня, но я не собираюсь приукрашать факты. В этом нет смысла. Мы выжили при падении, но почти наверняка здесь и погибнем.
У Эстеллы перехватило дыхание.
— Даже не смейте говорить мне, что мой ребенок и я, здесь умрем! Не собираюсь это слушать! У меня дома… собака, которая нуждается в моей заботе… И мне нужно думать о будущем моего ребенка.
В последние недели Эстелла, конечно, не представляла свое будущее в радужных красках, но даже такое, оно вдруг показалось ей намного привлекательнее, чем полное его отсутствие. Выпрыгнув из самолета, она бесцельно зашагала прочь. Эстелла была так зла, что почти ничего не соображала.
— Эстелла, вернитесь! — крикнул ей Мерфи.
Она не обратила на него внимания.
Он не мог вынести мысли, как она бредет по равнине и умирает… одна. Ему казалось, что Он переживает ночной кошмар.
— Эстелла! Простите меня! Пожалуйста, вернитесь!
Остановившись, Эстелла повернулась к самолету.
Она знала, что не сможет оставить его одного со сломанной ногой, не сможет оказаться настолько жестокой, даже несмотря на то, что его отношение чуть ли не давало ей на это право. И, кроме того, она не знала, куда шла.
— И зачем мне возвращаться? — крикнула она, все еще кипя от возмущения.
Эстелла не могла понять его настроения. Ведь именно ей надо было сейчас думать и говорить так, как говорил Майкл, а он должен был ее успокаивать и обнадеживать.
Мерфи глубоко вздохнул.
— Я-то думал, что у вас больше здравого смысла… А вы слушаете мужчину, которого огрело по голове двигателем.
— Будете так со мной разговаривать, я сама огрею вас по голове!
Ситуация показалась Мерфи настолько абсурдной, что он непроизвольно рассмеялся, но тут же закричал от боли.
— Вот видите, чего вы добились.
— Ну, да, теперь вините во всем меня!
Эстелла зашагала назад к самолету. Она знала, что Мерфи сильно ударился головой, поэтому на самом деле не стоит воспринимать его слова слишком серьезно. Открыв свою сумку, Эстелла просмотрела лекарства и нашла морфий.
— Что вы задумали?
— Хочу сделать вам обезболивающий укол, а потом вправить кость и зашить рану.
— Вы что, собираетесь колоть мне звериное лекарство? — спросил Мерфи в ужасе.
Эстелла бросила на него раздраженный взгляд.
— Морфий — это морфий.
— А я смогу потом идти?
— Нет, нельзя ступать на эту ногу.
— Тогда я не смогу вам помочь.
— Это вас беспокоит? Ваша глупая мужская гордость?
— При чем здесь мужская гордость? Какой от меня толк, если я не смогу идти?
— Голова-то у вас все еще работает, разве нет?
Мерфи глянул на потолок самолета, подумав о том, что судьба уже второй раз в жизни сыграла с ним такую ужасную шутку. Снова посмотрев на Эстеллу, он заметил, как дрожат ее руки. Впервые Майкл подумал, что у нее самой, наверное, шок. Не каждый день человек попадает в авиакатастрофу.
— С вами все в порядке, Эстелла? — Мерфи поморщился, снова почувствовав невыносимую боль.
Убрав руки от его ноги, Эстелла посмотрела на него.
— Со мной все хорошо.
— Слава Богу!
— Поверьте мне, я его уже поблагодарила.
— Вы уверены, что… что знаете, как вправить мне кость? Не хочу, чтобы, когда вы закончите, она оказалась кривой, как задняя лапа кенгуру.