Звезды южного неба

Пока Эстелла задумчиво смотрела на пугающе огромные просторы, которые, казалось, могли просто проглотить крошечный Кенгуру-кроссинг, какое-то движение привлекло ее внимание. Сначала она решила, что это кенгуру или эму, но потом разглядела, что это были две лошади со всадниками. Они не торопясь ехали рядом в сторону ипподрома, но во всем их облике была какая-то мрачная целеустремленность. Эстелла стала размышлять, кто это мог быть и зачем они едут на ипподром в такой поздний час. Когда они подъехали к скаковой дорожке, лунный свет, отражавшийся от белого песка, осветил их, будто уличный фонарь. На всадниках были надеты шелковые костюмы жокеев. Лица скрывались в тени козырьков их кепи, поэтому Эстелла не могла их узнать. Одна лошадь была серой, а другая гнедой. Гнедая лошадь нетерпеливо вздернула голову, и вдруг Эстелла увидела белое пятно у нее на лбу. У нее перехватило дыхание. Это был Звездочет. Она вдруг вспомнила фотографию, висевшую в магазине Марти, — его костюм жокея был черного и желтого цветов. И еще она вспомнила, как Марти и Мерфи обсуждали Пламбаго, и один из них сказал, что конь Клема Мазгрова серый. Но зачем они в темноте ехали на ипподром? Ведь там сейчас никого не было…
— Неужели… неужели они собираются… — прошептала она про себя. — Но это невозможно…
Эстелла сидела на одном из самых высоких холмов недалеко от поворота скаковой дорожки, поэтому перед ней открывался отличный вид в обоих направлениях. В ярком лунном свете она отчетливо видела линию старта, хотя была довольно далеко от нее. Финишную линию Эстелла определила по белым столбам, стоявшим по обеим сторонам дорожки. Затаив дыхание, она наблюдала, как всадники неторопливо ехали к стартовой линии. Эстелла не верила, что Звездочет в состоянии участвовать в скачках после того, что ему пришлось пережить в этот день. Он выглядел совершенно здоровым, но Эстелла сомневалась, что его состояние можно было назвать идеальным для скачек. Если бы Марти спросил у нее совета, то она бы сказала, что Звездочету нужно сначала отдохнуть, по крайней мере, день. Ей захотелось крикнуть и попытаться отменить скачки, но Эстелла понимала, что теперь уже не в состоянии остановить Марти. Называйте это целеустремленностью, мужской гордостью или самолюбием, но есть вещи, которые, по мнению мужчины, он делать обязан. Что касается Марти, то он хотел заставить замолчать людей, подобных Клему Мазгрову, и доказать свою правоту. И в глубине души Эстелла его понимала.
К тому времени как лошади достигли стартовой линии, нервы Эстеллы были на пределе. Когда они развернулись и замерли перед стартом, она затаила дыхание. На таком расстоянии они казались ей лишь темными силуэтами. Эстелла помолилась за Звездочета и стала ждать.
— Боже, пусть с ним все будет в порядке, — прошептала она.
Казалось, прошла вечность, прежде чем они стартовали. Эстелле было плохо видно, но, казалось, Пламбаго начал лучше. Наблюдая за скачкой, Эстелла едва могла дышать. Когда лошади стали приближаться к ней, ее сердце учащенно забилось. Они скакали галопом у внутреннего ограждения дорожки, и было похоже на то, что Пламбаго шел впереди. Марти говорил ей, что Звездочет всегда шел первым, поэтому было ясно, что ему придется серьезно бороться, чтобы победить.
Не выдержав напряжения, Эстелла вскочила на ноги. Ей хотелось закрыть глаза, но она была будто загипнотизирована происходящим. Когда лошади промчались мимо нее, они шли уже бок о бок, но Пламбаго скакал по внутренней стороне поворота. Яркие костюмы наездников — черный и желтый, зеленый и красный — в лунном свете сливались в одно смазанное пятно, но Эстелла изо всех сил старалась различать их в облаках тончайшей, похожей на лунную, пыли. Грохот конских копыт сливался с тяжелым биением ее сердца.
Эстелле казалось, что ее сердце вот-вот остановится.
— Вперед, Звездочет! — крикнула она, задыхаясь от волнения. Все ее благоразумие вдруг пропало, и она, так же как и Марти, страстно желала победы Звездочета.
 
— Давай, Звездочет, давай! — кричала она.
Всадник на серой лошади хлестал ее кнутом, но Эстелла знала, что Звездочета подгонять не надо: он сам делает все, что в его силах.
Когда до финишной черты осталось сто пятьдесят ярдов, Эстелле показалось, как Пламбаго снова вышел вперед, но потом она увидела, как Звездочет сократил разрыв. За семьдесят пять ярдов до финиша Звездочет оторвался от своего соперника, и Эстелле показалось, что она вот-вот лопнет от счастья. По ее щекам катились слезы. Моргнув, она смахнула их, не отрывая взгляда от лошадей. Увидев, как всадники пронеслись мимо белых столбов и перевели коней в легкий галоп, она поняла, что гонка закончилась. Звездочет победил, но это было настоящим сражением. Закричав от радости и облегчения, она рухнула на песок как подкошенная. Через несколько секунд наездники развернули коней и встретились на дорожке. Эстелла видела, как они что-то сказали друг другу, а потом обменялись рукопожатием, после чего Звездочет направился в сторону центральной улицы Кенгуру-кроссинг, а Пламбаго — в сторону конюшен для гостей.
Эстелла вздохнула с огромным облегчением. Она буквально дрожала от нахлынувшего на нее счастья и гордости. Это был незабываемый момент. Все произошло именно так, как она и мечтала, — кульминация многодневной напряженной работы, мечта, воплощенная в реальность. И неважно, что она была единственным зрителем этой удивительной гонки. Эстелла чувствовала огромную благодарность той силе, которая заставила ее сегодня вечером отправиться на песчаные холмы. Она была счастлива за Марти, потому что оправдалась вся его вера в Звездочета. Улыбнувшись, Эстелла посмотрела на звезды.
— У меня получилось, — прошептала она. — Он победил во многом благодаря мне.
Закрыв глаза, Эстелла вспомнила то мгновение, когда впервые увидела Звездочета. Он представлял собой жалкое зрелище. С тех пор конь прошел долгий путь, и она благодарила судьбу за то, что была с ним рядом часть этого пути — пути к его выздоровлению. Даже если бы Звездочет сейчас не участвовал в этих странных скачках, она бы все равно чувствовала, что добилась немалого, но ей пришлось себе признаться, что его победа сделала победительницей и ее.
Когда Эстелла пришла домой, Марти чистил Звездочета. Она не увидела ни его костюма жокея, ни седла. Он был так поглощен своим занятием, что не слышал, как она подошла к стойлу. Несколько минут Эстелла наблюдала, как он общается со своим конем.
— Ну, ну, приятель… — приговаривал Марти, чистя его бока щеткой. — У нас с тобой сегодня был тяжелый день, — остановившись на секунду, он улыбнулся. — Ты честно заслужил хороший отдых…
Марти вспомнил, как Клем сказал ему, что Пламбаго уступил его коню, потому что днем уже участвовал в скачках и победил. Но ведь он и понятия не имел, через что сегодня пришлось пройти Звездочету. И Звездочет приложил все силы, чтобы догнать Пламбаго, который, как пришлось признать Марти, оказался чертовски хорошим конем. Поэтому, кстати, он еще больше зауважал своего коня.
Эстелла видела, что Звездочет вел себя так, будто ему не нравилось такое покровительственное отношение к нему Марти.
Он взял зубами одну из своих щеток и бросил ее в поилку. Эстелла закрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться вслух, заметив, как шокировала Марти эта выходка коня.
— Ну, ну, приятель! Шалишь, как всегда! — прикрикнул он на коня, доставая щетку и стряхивая с нее воду. Закинув голову назад, Звездочет поднял верхнюю губу, будто смеялся над Марти, который погрозил ему пальцем. — Но не думай, что завтра я тоже прощу тебе подобные выходки.
— Он прекрасно знает, что это только слова, — весело воскликнула Эстелла, больше не в силах сдерживать свою радость.
Марти обернулся. Несколько мгновений он молча смотрел на Эстеллу, явно не ожидая увидеть ее. Лунный свет отбрасывал тени на ее лицо, но Марти почувствовал ее особенное настроение.
— А где вы были, Эстелла?