Звезды южного неба

— Я все никак не могу поверить, что вы дочь Росса Купера, — сказала Энни. — Он бы так вами гордился!
От этих слов у Эстеллы снова появились слезы, а Энни посмотрела на ее живот.
— Ваш ребенок растет, — сказала она, улыбнувшись.
— И толкается ногами, как мул, — сказала Эстелла.
— Я тут шью для него… или для нее ночные рубашечки, — сказала Энни. — И скоро их закончу.
— Как мило с вашей стороны, Энни, — воскликнула Эстелла. — У меня еще ничего нет для него, но Конни обещала все приготовить.
— А Тедди делает детский манеж… когда вы будете работать в приемной, ребенка можно будет оставлять в нем. Тедди — настоящий мастер, если нужно что-то смастерить из дерева, — сказала Энни, с улыбкой посмотрев на своего мужа.
Тедди покраснел и смущенно опустил голову.
— Не так уж он и хорош… но ребенку там будет удобно.
Эстелла была тронута, но промолчала, потому что видела, как смутился Тедди. Она понимала, что он старался компенсировать свое отношение к ней в первые дни ее приезда.
На обратном пути Эстелла и Кейт обсуждали новый самолет Кейт, и та упомянула, что ей нужно договориться о продаже своего старого самолета.
— А Мерфи как раз ищет самолет! — сказала Эстелла.
— А вы не знаете, какой именно он хочет?
— Нет, но у него была «Сессна сто девяносто пять»… И я как-то допустила ошибку, назвав его самолет «опылителем».
— О, Боже! — воскликнула Кейт, прекрасно понимая чувства Мерфи.
Эстелла видела, что Кейт сочувствовала Мерфи.
— Тогда он был весь покрыт пылью… — сказала она.
— Мой старый самолет — как раз сто девяносто пятая «сессна», и он ни разу меня не подводил.
— Правда? — Эстелла понимала, что Мерфи будет в восторге, если сможет опять получить такой же самолет. — А зачем вам тогда понадобился новый? Хотя, честно говоря, он мне кажется просто чудесным! — После полетов в шумном старом корыте Дэна у Эстеллы было такое ощущение, что сейчас она летит в «роллс-ройсе». Да и Кейт казалась ей очень уверенным и компетентным пилотом.
— На этом настоял мой отец, даже несмотря на то, что тот самолет в отличном состоянии. Но платил за него он, поэтому я не возражала.
— Вам очень повезло, — заметила Эстелла.
— Моя мама утонула во время отпуска на Бонди-бич, когда я была еще совсем маленькой, поэтому отец с тех пор всегда очень боится за меня.
— Какая трагедия… — сказала Эстелла. Она понимала чувства отца Кейт к своей дочери. — А вы были там, когда это случилось?
— Да. Отец играл со мной в песке, а мама как раз пошла искупаться. Мне тогда не было и пяти, но я все-таки помню паническое ощущение… и то, как отец бросился в море, когда понял, что с мамой беда. Это была двойная трагедия, потому что мама была беременна. Отец думает, что у нее была судорога, и ее захлестнуло волной. Пытаясь спасти маму, он сам чуть не утонул и с тех пор не подпускает меня к воде. Хотя ему не стоит волноваться в этом плане — море наводит на меня ужас.
— Должно быть, отцу было тяжело растить вас в одиночку. А он никогда не хотел жениться снова?
— Нет, он женат на своей работе. И хотя у меня была нянька, я часто жаловалась, что редко его вижу…
Кейт пробыла в Кенгуру-кроссинг около двух недель и быстро стала частью его небольшой и дружной общины. Женщины в городе и те, что жили на пастбищах, такие как Энни Холл, были особенно рады, что у них появилась женщина-врач, а мужчины не жаловались, потому что у них по-прежнему был Дэн. Кейт оказалась доброй, общительной и простой, то есть обладала всеми теми качествами, которые были очень важны для жителей этого маленького городка. Но больше всего восхитило горожан то положительное влияние, которое она оказала на Дэна. Многие годы он вынашивал всевозможные идеи обновления своей больницы, а Кейт позволила ему не только воплотить их в реальность, но и пойти дальше. Когда он предложил закупить дорогостоящее оборудование для лечения глаукомы у аборигенов, Кейт сказала: «А почему не организовать глазную клинику и не приглашать сюда раз в две недели или в месяц настоящего специалиста?»
 
Когда Дэн понял, что это возможно, он был вне себя от радости. Вместе с Кейт они составили список того, в чем нуждалась больница, но, отправив его в центр, Дэн постоянно щипал себя, будто не верил, что все это наяву. Он даже не мог представить, что в какой-то день в Кенгуру-кроссинг прилетит грузовой самолет «Геркулес» и привезет все перечисленное оборудование и лекарства. Дэн волновался так же, как и тогда, когда получил диплом врача.
Вскоре после приезда Кейт Дэн позвонил своему отцу, чтобы поблагодарить его за все, что тот сделал. Ему было трудно решиться на это, потому что он думал, что их разговор будет мало чем отличаться от прошлых попыток общения. И сначала их беседа действительно шла тем же «сухим руслом». Но после того как разговор зашел о последних успехах в медицине, все изменилось к лучшему. Отец хотел точно знать, что именно нужно сделать в больнице, а потом признался Дэну, как он восхищается его работой. А больше всего поразило Дэна признание отца в том, что престиж, приходивший вместе с известностью, был не самым главным в работе врача. Он заявил, что помощь тем, у кого нет средств оплатить лечение, является настоящей преданностью профессии. У Дэна создалось впечатление, что его отец с радостью бы приехал работать к нему в буш, если бы не занимался в данный момент обучением молодых хирургов.
Попрощавшись с отцом и повесив трубку, Дэн почувствовал, что его самоуважение выросло в тысячи раз. У него на глазах появились слезы, и он буквально задыхался от волнения.
И прошло несколько минут, прежде чем он вообще смог что-то сказать.
— Отец собирается посетить нашу больницу после того, как мы проведем здесь модернизацию, — сказал он Кейт, когда, наконец, взял себя в руки. — И еще он сказал, что продолжит работу по сбору средств для нашей больницы.
Кейт улыбнулась от радости, но для Дэна позиция отца значила больше, чем он мог выразить словами. И Кейт это прекрасно понимала. Она знала, что значит уважение человека, которого ты так высоко ценишь. У Кейт самой ушло много времени на то, чтобы понять, что у нее есть поддержка ее отца. Кроме того, она заметила, что Дэн назвал больницу в Кенгуру-кроссинг «наша».
— Дэн сказал мне, что собирается сегодня снимать с Мерфи гипс. Думаю, он будет счастлив избавиться, наконец, от костылей, — сказала Кейт.
— Он как раз сейчас этим и занимается, — ответила Эстелла. — И первое, что попросит вас сделать Мерфи, так это отвезти его в Лонгрич, чтобы начать поиски самолета.
— Если его заинтересует моя «сессна», то я могу отвезти его в аэропорт Мураббин, где она сейчас стоит.
— Уверена, он будет просто в восторге.
Она была рада, что сможет сообщить Мерфи хорошие новости. Он старался не унывать, но Эстелла знала, как сильно Майкл скучает по своему самолету. В последние недели они много времени проводили вместе. Эстелла очень ценила то, что он больше не заговаривал о своих чувствах, хотя каждый раз, когда Мерфи поднимал на нее глаза, она видела, как сильно он ее любит. Эстелле нужно было время, чтобы все тщательно обдумать, Она уже оказалась один раз наивной дурочкой и не хотела ошибиться снова. Но время шло, и Эстелла все больше понимала, что ее чувство к Мерфи крепло, но рос и страх снова испытать боль.
Когда Эстелла подошла к процедурной, Мерфи уже был на ногах. Две половинки его гипса лежали на кушетке.
— Некоторое время твоя нога будет неметь, но потом расходится, и ты вообще забудешь, что ломал ее, — сказал ему Дэн.
Мерфи посмотрел на свою ногу.
— Такое ощущение, что она не моя, — сухо сказал он.
На нем были шорты, и Эстелла увидела, что одна нога у него загоревшая, а другая бледная и худая. Два красных шрама напоминали, как близок он был к смерти.
— Думаю, выглядит она очень даже ничего, — весело сказала Эстелла от двери.
Посмотрев на нее, Мерфи улыбнулся, но в глубине его глаз она увидела грусть. Они оба вспомнили то время, когда он чуть не погиб.