Заставлю тебя (СИ)

Спустя полтора часа, перекопав содержимое, прихожу к выводу, что записок и подсказок больше нет. К счастью, удаётся найти единственную белую майку на бретелях. Получается нормально, но всё равно выгляжу сексуально, так как майка полупрозрачная. Беру из шкафа чёрную накидку и накидываю поверх майки.
***
На часах час после полудня. По моим подсчётам Марта уже должна принести мне еду. Я лежу на кровати и не знаю, как ещё убить время. Снова начинаю думать о Дарине и о том вечере, когда всё началось. Снова грызу себя за неосторожность.
Вспоминаю Кирилла. Ненавижу себя за то, что он нравится мне. Это же ненормально. Как может нравиться человек, который запер меня в притоне? Кажется, в психиатрии есть определение для такого рода чувств, но не помню название. Теперь я точно знаю, что у меня не всё в порядке с головой.
Вспоминаю ту сцену с Кириллом и щёки начинает жечь. Мне стыдно и хочется провалиться сквозь землю.
Мысли перетекают из одного в другое, и незаметно для себя засыпаю. Меня будит звон посуды. Я соскакиваю и вижу у стола женщину. На вид ей лет сорок, маленького роста, с чёрными волосами, тронутыми сединой. Она одета во всё тёмное. Марта, а я думаю это она, спокойно составляет с подноса еду, не замечая меня.
— Вы Марта? — громко спрашиваю я.
Тишина.
— Почему вы молчите?
Я подхожу к женщине, а она подпрыгивает, будто не ожидала увидеть.
— Как вы попали сюда? Вы можете мне помочь? Пожалуйста! — с этими словами я беру её за руки.
У Марты растерянный вид и она не произносит ни звука. Она освобождает свои руки от меня и закрывает себе рот, а потом уши. Глухонемая?
Я срываюсь с места и бегу в ванную, где у раковины лежит различная косметика. Нахожу первый попавшийся карандаш и пишу на зеркале:
«Как выбраться отсюда?»
Спешу обратно в комнату, хватаю Марту и тащу в ванную. Она смотрит на зеркало с тупым видом. Я протягиваю ей карандаш, но она мотает головой.
— Что нет? Не выбраться отсюда?
Она ещё и читать не умеет?! Идеальный работник для этого дома! Я машу руками пытаясь жестами повторить свой вопрос. Марта, кажется, поняла и провела рукой по шее.
— Это что значит? Выход только на тот свет?
Я закрываю лицо руками пытаюсь придумать, как выведать у нее хоть какую-нибудь информацию. Марта подходит ко мне и начинает внимательно разглядывать браслет. Я удивлённо смотрю на неё и замечаю слёзы в глазах.
— Вы знали её…
Я тащу Марту обратно в комнату и показываю, что нашла браслет под кроватью. Она кивает. Я пытаюсь спросить куда делась девушка. Марта, кажется, понимает и показывает, что девушка повесилась.
Я замираю не месте. Становится нечем дышать. Я хватаюсь за стену, пытаясь прийти в себя. Бедная девушка. Какой кошмар. А что, если я дойду до такого же состояния?
Марта идёт на выход, я решаю пойти за ней. Она предостерегающе отгоняет меня руками, но я настроена серьёзно. Она достаёт из кармана мобильный и нажимает кнопку. Едва слышный щелчок и дверь открывается. Марта пожимает плечами и открывает дверь. Я за ней. Вижу знакомый коридор, а рядом с дверью стоит огромный мужчина. Похож на медведя. Марта проходит мимо него.
— Чего вылезла?! А ну пошла отсюда! — С этими словами медведь ударяет меня по лицу и зашвыривает обратно в комнату. Хлопок двери. Моё бегство на этом заканчивается.
От досады и злости начинаю кричать ругательства, но легче не становится. Хороша Марта. Не могла помочь. Я зла на весь мир. Чтобы как-то выпустить пар я начинаю бить кулаками по стене.
У каждой такой двери стоит по медведю? Или он один на весь коридор? Сколько здесь ещё работников?
Вопросов явно больше, чем ответов. Злость забрала очень много сил, и я сметаю всю еду, что принесла злобная Марта.
На часах восемь вечера. Постараюсь уснуть, чтобы уйти от реальности. Ложусь на кровать, но ничего не получается. Тогда закрываю глаза, чтобы представить, что нахожусь не здесь. Мне кажется, что я дошла до ручки и понимаю самоубийство девушки.
 
Открываю глаза — семь утра. Видимо, всё-таки получилось. Интересно, во сколько придёт Марта?
Иду умываться и пачкаю пастой свою единственную майку. Приходится замыть пятно. Халат тоже еще не просох, а ходить больше не в чем. Надену какое-нибудь платье поверх джинсов, тем более, они по длине все как футболки. Иду полуголая в комнату и подпрыгиваю до потолка.
На кровати сидит Макс.
— Мне нравится, как ты меня встречаешь, — произносит он, ухмыляясь.
Я закрываю грудь руками.
— Убери руки! — рявкает Макс.
Я не шевелюсь.
— Может ты не в курсе, но я два раза не повторяю!
Его хищный взгляд обездвиживает меня. Я боюсь Макса. Очень. Я опускаю дрожащие руки.
— Мне сказали, что ты пытаюсь сбежать вчера? Да ты еще тупее, чем я думал. А грудь у тебя ничего. Я правда люблю побольше, но ничего, скоро увеличим. Подойди сюда.
Ноги наливаются свинцом. Знаю, что, если не сделаю так, как говорит Макс, будет хуже. Щека до сих пор болит.
Я подхожу, а Макс сразу хватает меня за руку и бросает на кровать. Я замечаю его эрекцию. Сглатываю, а сердце начинает колотиться, как безумное. Отбиваться? А если Макс убьёт меня?
Макс зажимает мои ноги между своими, и я получаю оплеуху.
— Ещё раз такое повторится, и ты заступишь на смену, будешь обслуживать каждого! Естественно, после того как я тебя хорошенько поимею! И я забью на все договорённости с Кириллом! — отчеканивает, схватив меня за подбородок.
Макс трогает мою грудь. Сильно. Больно. Меня начинает бить дрожь. Я не буду умолять его остановиться. Знаю, что бесполезно.
Макс проводит пальцем по моим губам.
— Открой рот, девочка, — приказывает он.
Когда я не выполняю приказ, то Макс впивается пальцами в мои скулы, заставляя делать то, что он хочет. Он засовывает два пальца мне в рот. От отвращения мне хочется их откусить, но бежать и спасаться мне некуда.
— Вот так соси хорошенько. Будь хорошей девочкой. Потренируйся. Ты знаешь, что хоть одно лишнее движение — и будет хуже, — ласковым голосом произносит Макс.
Он переходит к моим джинсам, пытаясь снять их с меня. Я пытаюсь сопротивляться. Макс хватает мои руки одной рукой.
— Ты у нас скромница? Обожаю трахать правильных сук!
Он стягивает мои джинсы и бельё до колен, а свободной рукой начинает расстёгивать свои штаны. Я не позволю ему меня изнасиловать. Лучше смерть. Не могу. Не могу просто вот так лежать. Я делаю выпад ногой ему в пах. Получается недостаточно сильно. Только Макс еще больше разозлён.
— Мразь!
Он снова даёт мне оплеуху. У меня звенит в голове. Печатка на его руке, кажется, рассекает мне щёку. Я перестаю сопротивляться, пытаясь прийти в себя.
— Так-то лучше! Ты понимаешь только язык боли!
Макс переворачивает меня на живот и со всей дури ударяет по попе. Я кричу от боли.
— Тебя нужно хорошенько воспитать перед тем, как пользовать! Кириллу ты дала по собственному желанию, а со мной ломаешься!
Ещё удар. Моё отчаяние доходит до предела. Я скулю и, прилагая последние силы, пытаюсь выбраться. Макс берёт меня за волосы и начинает целовать шею, засовывает в ухо язык, покусывает мочку. От отвращения и боли меня начинает тошнить. Через секунду всё съеденное накануне выходит наружу. От неожиданности Макс спрыгивает с меня.
— Продолжим позже. Уверен, в следующий раз ты будешь вести себя лучше.
Он смеётся и выходит, оставляя меня одну.
Я сползаю с кровати. Руки и ноги ватные. Скорее всего будет очень много синяков. Живот скручивается в тугой узел. Сердце больно бьётся о рёбра. Я не чувствую пол лица. Трогаю его рукой и вижу кровь.
Кое-как заставляю себя встать и иду в ванную. Не хочу подходить к зеркалу. Включаю воду и сажусь в ванну, пытаясь смыть с себя всё, что произошло.
Не знаю сколько проходит времени. Не хочу выходить. Слёз нет. Совершенно. Только тело до сих пор трясёт, а слёз нет. Вода уже полностью остыла, но я не хочу вылезать.