Я мыслю, значит, я существую (СИ)
— Все целы? — спросил Фёдор, внимательно осматривая с фонариком в руках оглушенных и опустошенных товарищей, взгляд которых был мутным. Тоненькая струйка крови стекала по левому виску Ласкина, а правя бровь его был рассечена, но кровотечения из сечки не было.
— Надо бежать! — Вася резко развернулся и бросился к лесу.
— Стой, — Кошкин побежал за ним, — по одному не ходим! Еще и без фонаря!
Ласкин, казалось, не слышал полицейского.
— Если они тебя убьют, то кто будет спасать сына! — крикнул Кошкин, и после этой фразы Вася остановился.
— Прошу вас, — Ласкин обернулся. Говорил он сквозь слёзы, — идемте быстрее!
— Мы идем, но не надо от нас отдаляться. Это опасно, — сказал Федя и посмотрел на Алёну, у которой всё лицо было перемазано кровью. Верхняя губа распухла, а под глазом назревал синяк.
— Идти можешь? — спросил он у девушки.
— Да.
— А бежать?
— Да.
— Тогда все за мной! Вперед меня не суемся! — Фёдор направился в сторону Леса и вскоре перешел на легкий бег. В левой руке он держал фонарь, а в правой пистолет.
— Алёна, — продолжил Фёдор, — направляй меня к проходу. Смотрим в оба! Нас может ждать засада! В лесу переходим на шаг!
***
Алёна пыталась связаться по телефону с Володей, но тот не отвечал. Потом девушка звонила Якуту — тоже тишина. Капитан, как абонент, вообще был недоступен. Она сразу поняла, что их всех, вероятно, уже нет в живых. Фёдора и Васю следователь предупредила об этом. Кошкин настороженно шел впереди, держа оружие наготове. Вдалеке раздался звонок телефона, и Федор замер, подняв руку с фонариком, и жестом показал, чтоб замерли и остальные.
— Это я, — сказала Алёна, — а звонок исходит из телефона Володи.
Шли на звук звонка. Фёдор светил фонарем по сторонам. Алёна держалась возле Ласкина, который постоянно озирался. Всюду были слышны какие-то звуки — то шелест, то скрип, то крики птиц. На самом деле, это были обычные шумы леса, но сейчас, в такой обстановке, да еще и ночью, шумы эти казались зловещими, предвещающими опасность.
Небольшой сектор света впереди, исходящий от полицейского фонаря Кошкина, давал мало информации о ситуации вокруг. У Алёны фонарь на телефоне вообще еле светил, а Вася свой телефон оставил дома. Слева, справа и сзади от Алёны и Ласкина была непроглядная темень. В те направления, куда не были направлены лучи света, даже и вглядываться не было смысла — дальше, чем на расстояние вытянутой руки, ничего видно не было.
Звук мелодии сигнала становился все громче, казалось, до него оставалось метров десять.
Тело Володи лежало на спине. Руки его были вырваны вместе с рукавами рубашки. Как только девушка увидела обезображенный труп, она сразу же выключила звонок. Федя подошел к несчастному Вове, присел и провел рукой по его лицу, закрыв ему глаза. Алёна стояла позади Кошкина, а Вася направился к поломанному кустарнику, в котором находился проход.
— Надо иди. Нет времени заниматься погибшими, — сказал Ласкин и оглянулся на товарищей, — мне очень жаль этих ребят и капитана, но я не могу медлить. Вы со мной?
— Федя, пойдем, — произнесла Алёна.
Кошкин поднялся. Нижняя губа этого здоровяка дрожала, потому как Федя изо всех сил старался не заплакать в первую очередь из-за капитана. С Володей и Якутом Кошкин не общался, максимум, они могли поприветствовать друг друга в отделении, но не более. А вот капитан был для Феди больше, чем просто начальником. Сергей Петрович помог Кошкину в тяжелое время попасть на службу в полицию, где, на удивление всех окружающих, Федя начал быстро продвигаться по карьерной лестнице, невзирая на его мнимый нелепый вид. Капитан всегда говорил — “Когда надо, Кошкин своё дело знает! Стреляет Кошкин лучше всех в городе и бьет кулаком, как бык! Идеальный солдат!” И действительно, Федя провел много задержаний за шесть лет службы и участвовал в трех перестрелках. В одной был ранен, но не серьезно — в бедро из пистолета. Как раз тогда ему и дали младшего лейтенанта. Если подвести итог, то капитан смог увидеть в Кошкине то, что не видели в нем остальные, и раскрыть в нем достойного, храброго и честного полицейского.
— Сейчас, погодите, — Федя начал водить фонариком по земле, — надо найти их оружие. Набери пока Якута.
В нескольких метрах от трупа Володи валялась его правая рука, сжимающая пистолет Макарова. Когда Кошкин выдернул ПМ из окоченевшей конечности своего бывшего сотрудника, возле прохода раздался звонок с телефона Якута.
Федя, обойдя Ласкина, подскочил к Якуту и проверил кобуру, а после закрыл и ему глаза.
— На месте, — сказал Кошкин, — держите, вот, — Фёдор протянул два пистолета.
— Я не умею стрелять, — сказал Ласкин, — я ни разу не держал никакое оружие в руках.
— Учу, — промолвил Федя и затараторил, — эту штуку сдвигаешь вот так, а потом жмешь на курок. Запомнил?
— И всё?
— Да.
— Ясно, — Ласкин взял левой рукой ПМ. Второй ПМ взяла Алёна. Девушка склонилась возле трупа Якута и принялась отстегивать его кобуру.
— Ты пистолет в руках будешь носить? — спросила она у Васи.
— Да, — ответил тот, подойдя вплотную к проходу, — в кармане путь лежит.
— Не забудь обратно на предохранитель ставить, — напомнил Федя, — а то случайно пальнешь себе в ногу.
— Ну что? Всё? Идем? — Ласкин стоял уже одной ногой в другом мире и, повернув голову, смотрел на своих спутников через плечо.
— Да, — произнес Кошкин. Алёна нацепила на себя кобуру и вставила в нее оружие.
В параллельной реальности тоже была ночь. Ветер утих. Ласкин зашел в проход первым, а следом Алёна. Кошкин со скорбным видом перешагнул порог миров последним.
— Я бегу впереди, вы за мной, — Федя говорил серьезным, почти командным тоном, — бежим трусцой, чтоб не потерять все силы. Готовьтесь к худшему. К стрельбе, к боям, может и к смерти. Всегда надо быть готовым к плохому.
— Готовы, — ответил Ласкин.
— А дальше что? — спросила Алёна — есть мысли, куда он мог утащить его?
— У меня идея такая, — начал Федя, — возьмем в плен «языка». Выпытаем у него все, что можно.
— Они ничего не говорят по делу, — сказала Алёна.
— Все равно попытаемся, — настоял Федя.
— Я думаю, нам надо найти в их Потерянном наш с Мишкой дом, — предположил Вася, — я не знаю почему, но мне кажется, он унес его в копию нашей квартиры. Или все еще несёт.
— А зачем? — спросил Федя.
— Говорю же — не знаю. Других идей у меня нет.
— Может они хотят воссоздать у себя наш мир, — сказала Алёна, — тогда в идее Васи есть логика.
Неожиданно сквозь проход они услышали пение и резко обернулись.
— Врагу не сдается наш гордый Варяг! — горланил капитан, пытаясь выбраться из кустов, в которых он все это время благополучно спал.
— Как там дальше-то, — пробубнил он, — Все вымпелы вьются и цепи гремят! Пощады никто не желает… нет, не так…
— Сергей Петрович! — Кошки бросился к капитану.
— Ну, черт старый, — прошептала Алёна, скупо улыбаясь. Радости на лице не было только у Васи, что и неудивительно: все его мысли занимал сейчас только сын.
— Я, честно, очень рад за капитана! — крикнул Ласкин Фёдору, — но мы идем или нет?!
— Сергей Петрович, вы живы! — Кошкин обнял и приподнял начальника.
— Тихо! Тихо! Котяра ты здоровенный! Поломаешь, — застонал капитан, — а ну поставь, откуда взял!
Федя вернул его на землю.
— Ты чего это радостный такой? Получку на карту зачислили? — капитан тер руками лицо, приходя в себя ото сна, — что-то я вчера перебрал… или сегодня… сколько вообще время?
— Разговаривать некогда. Мишку похитили. Мы идем за ним. Вы снами? — отчеканил Фёдор.
— Что? Похитили?! — капитан нахмурился и сразу же ответил, — с вами, конечно, а как иначе-то?
— Тогда за мной. Расскажу всё по пути, — Кошкин развернулся и побежал трусцой к проходу.
— Всё, теперь бегом! — крикнул Федя, — Алёна направляй!
— Батюшки! Это и есть этот ваш проход?! — спросил Сергей Петрович, но вопроса его никто не услышал.